Олег Рыков - Разговорчики в строю №2

Ворона, в отличие от Сереги, была умной птицей, ей и в голову не приходило заниматься электропроводкой, не понимая в этом ничего, впрочем, ей много чего не приходило в голову. Прапорщик, в свою очередь, был еще более умной птицей, чем ворона, потому тоже не собирался лично этим заниматься, когда есть солдаты, хотя и ему много чего не приходило в голову!

Серега в очередной раз просто оказался не вовремя под рукой, и сейчас сидел на столбе, держа в одной руке провод, идущий от свежепостроенного сарая и другой рукой готовясь схватится за провод, тянущийся от соседнего столба, чтобы соединить их между собой!

Изо всех сил он постарался вспомнить все, что знал об электричестве и не вспомнил, только ему почему-то вдруг показалось, что если выключатель в сарае будет повернут в положение «Выкл.» то током ударить не должно… наверное… по крайней мере, очень хотелось в это верить!

— Товарищ прапорщик, — жалобно проблеял Серега. — А свет в сарае выключен?

— Какой, на хрен, свет в сарае, когда ты его еще не провел ни хрена? — бодро отозвался прапорщик.

Похоже, он тоже ничего не понимает в электричестве, — подумал Серега и очень захотел потерять сознание.

Это ему не удалось. По ноге протек пот, вызывая сомнения в своем происхождении.

Протянул руку, закрыл глаза и изо всех сил сжал в кулаке провод, чтобы убило как можно быстрее…

— Кар-р! — одобрительно сказала ворона, прапорщик высказался в таком же духе.

Этот звук вернул Сереге ощущение действительности — очень хотелось жить и выпить, воздух пах настолько одуряюще-приятно, что хотелось его обнять и укусить, несмотря на близость выгребной ямы.

Даже прапорщик вдруг показался довольно милым человеком и даже чем-то симпатичным, когда не стоит снизу, задрав вверх морду.

— Чего расселся-то, блин? Я чё, тут с тобой до ночи вкалывать должен? — сказал «милый человек». — Теперь цепляй фазу, на хрен!

Что-то щелкнуло в голове у Сереги при слове «фаза», в ушах противно зазвенело — жизнь кончалась второй раз подряд всего за одну минуту.

Ноги стали ватными, руки затряслись, желудок мерзко заурчал, ворона, нагадив на гимнастерку, тяжело взлетела со столба.

— А ну вас к черту, товарищ прапорщик, с гауптвахты хоть живыми возвращаются, — обессилено сказал Серега и начал слезать.

— На повестке сегодняшнего дня — поездка в баню! Поэтому, слушай мою команду: сейчас все идут получать новое белье у прапорщика и через пятнадцать минут построение перед казармой! Приступить к выполнению!

Я не стал дожидаться реакции своих друзей и немедленно рванул к каптерке.

— Товарищ прапорщик, а почему вы мне выдали два носовых платка?

— Юморист! Это портянки!

— Да? На руку наматывать?

— Пару дней поносишь — растянутся.

— Руки?

— Хренуки! Держи майку!

— Товарищ прапорщик, а что означает «13б», нарисованные на майке?

— Тринадцать — значит счастливая, а «б» — это ты! Еще та «б», к тому же к фамилии твоей подходит! Не задавай идиотских вопросов, пошел вон! Следующий!

— Р-р-р-равняйсь!!! Смир-р-р-р-рна! Сейчас строем выдвигаемся к проходной училища, где грузимся в машины для следования в баню. В дороге рожи глумливые из кузова не высовывать, средние пальцы следующим позади машинам не показывать и всякий мусор в них не кидать! Если увижу — убью прямо в бане! Налево! Шагом марш!

— Команды петь не было! Молча идем!

Машин дожидались почти час, в конце концов, появились два ЗиЛ-131.

— По машинам!!! Курсант, э-э-э, ваша фамилия?

— Лоншаков!

— Помогите товарищу забраться в кузов! Видите, он самостоятельно не может!

— Вашу ручку, мисс!

— Да пошел ты!

— Ну, тогда сам лезь!

— Без разговорчиков! Молча грузимся и рассаживаемся!

— Ну, поехали!

— Гагарин хренов!

— Кто сказал? Слушай мою команду: песню запевай!

— Курсант Шоханов, наряд вне очереди!

— Есть наряд, товарищ капитан!

— Если вы такие умные — дальше едем молча, кто скажет хоть слово, получит наряд вместе с Шохановым! Лоншаков, втяни копыто вовнутрь кузова — сапог потеряешь, брюхо тоже втяни — выпадешь!

— Так, вылезаем строиться! Слушай мою команду: даю вам на мытье сорок пять минут, после этого построение здесь же! Опоздавшие получают наряд! Разойдись!

Часть народу почему-то потянулось за сигаретами, остальные, по выработавшейся стадной привычке, скучковались вокруг них, я же побежал мыться — покурить можно и после!

Влетел в раздевалку, мгновенно разделся и рванул в помывочную.

Парную нам, конечно, никто открывать не стал, но наличие обыкновенной горячей воды, от которой мы за две недели сборов уже совершенно отвыкли, показалось неземным блаженством.

Я уже намыливался второй раз, когда в дверь помывочной робко постучали из раздевалки.

— Занято! — гнусавым кокетливым голосом крикнул я и продолжил мытье.

Вымыв голову и последний раз ополоснувшись, я заметил, что прошло уже пятнадцать из сорока пяти отведенных минут, а мылся я пока что в гордом одиночестве.

Неслышно подкрался к двери в раздевалку и услышал голоса:

— Народ, а чего мы здесь толпимся-то?

— Да там бабы какие-то непонятные моются!

— С чего ты взял?

— Да вот Лонш постучался, а оттуда женским голосом «Занято!» ответили!

Ситуация приобретала неожиданный оборот! Надо было пользоваться случаем. Я распахнул дверь и замер, увидев всю роту с принадлежностями для мытья, но в казенных трусах бывшего черного цвета!

— Ну что зависли, сволочи? Осталось всего полчаса, а вы все грязные и необслуженные — дамы ждут! Снимаем трусы и заходим по одному, дожидаемся своей очереди! Следующий!

И шагнул вперед!

Вся толпа синхронно отступила на шаг назад.

— Ближе, Бандерлоги, ближе!

Еще один шаг назад!

— Лоншаков, теперь твоя очередь!

Лоншаков роняет мыльницу на ногу, наклоняется подобрать, я даю ему пинка, от которого он влетает в помывочную и закрываю за ним дверь!

Он начинает ломиться обратно, забыв, что изнутри дверь нужно тянуть.

Через несколько секунд наступает тишина! Я оборачиваюсь и гордым взглядом окидываю остолбеневшее воинство. На меня смотрят, как на предателя, только что сдавшего товарища фашистским палачам!

Не говоря ни слова, иду к шкафчику со своими вещами.