Владимир Марченко - М. Ж.

Единство у нас соблюдается регулярно и систематически. Пролетариат из города едет к нам в бор (у нас лес под боком растёт реликтовый из сосен, грибов и берёз) подышать, боровиков пособирать, посуду стеклянную поколотить. Мы едем в город за сметаной, за колбасой, имеющей высокую цену, которая называется кооперативной. Простой сторож мясокомбината получает продукты свои по госцене, а потом снабжает сосисками соседей и родню, выполняя свою продовольственную программу.

Доярка, добывающая круглый год молоко в резиновых сапогах, едет в город, чтобы купить сыр, кефир, сметану, соблюдая единство. Кое-где это единство стало пропадать. В магазинах требуют от свинарок и телятниц паспорта, говоря, что продавать ничего не сможем из того, что вы произвели, так как у вас прописка не соответствует нашим требованиям, не вздумайте приезжать за портфелем к школьнику или за пуговками к халату.

У нас еще крепкое единство, потому как наши символы ещё служат, как старое и надёжное оружие.

Мне, что арендный подряд, что хозрасчёт – никакой разницы. Я в этих экономических туманностях не соображаю, как говорят, ни уха, ни рыла. Когда в прошлом году нас собрали на полевом стане и сказали, что будете трудиться на аренде, а я даже психовать не стал, как некоторые наши колхозные горлопаны. Так бы и жил в темноте, как суслик зимой, но после одного события в семье, словно прозрел, словно два года походил в кружок политэкономических знаний.

Прихожу с работы. Зимой я в мастерской тракторы ремонтировал. Разберём с ребятами свои трактора, а потом собираем до самой весны. Если узлы и детали не растеряются, то можно и землю боронить, сеять и править колхозные дела. Прихожу домой. И в обморок чуть не упал. Не научился этому ремеслу. Избу свою не узнаю. В общих чертах понимаю, что ошибки нету, домой пришел, а вот в деталях не могу сообразить. Выпили-то мы немного – по тракторному отстойничку на человека. Это такая стеклянная баночка с круглым донышком. Через неё дизельное топливо течёт. Тяжёлые фракции из солярки в нём собираются. Мы взяли со склада новенький «стакашек» и проверили герметичность.

…Всё в кухне на месте: на полу ни соломинки, дымом не пахнет, а только курами, что под печкой зимой у нас живут в целях усиленной яйценоскости. Иду, разувшись, в зал. Там – ужас тихий. Телевизор стоит на тумбочке, а не на комоде. Даже на люстре никто из пацанов соседских не качается. Мои оторвижники с чистыми рожицами уроки делают. Ничего не подожгли, никого в печь не затолкали. Это когда они играют в индейцев, то пленных в печь садят. Там у них кпз, так сказать. Сел я на пол и соображаю: что делать, и кто виноват? Дети могли заболеть. В наше время это очень даже запросто может случиться. Так я думал, когда они на себя всю душегрейность надели и даже мои старые свитера, в которых я на тракторе работаю осенью. Оказалось, что у них такая игра – «Покорение южного полюса на собаках и поросёнке». Хотя была мысль, что у них в школе авария на котельной. Потому что кто-то из наших видел чучело динозавра, голосовавшего на автобусной остановке.

Ёжику понятно, что в классе биологии холодниковый период наступил, раз чучело снежного человека в бор побежало вместе со снежной бабой, которая стояла раньше на спортивной площадке, то, каково там разным теплолюбивым зверюшкам? Обошлось. Котельная работала, как часы, а вот селяне чего-то скушали не того, что надо. На грибы грешили. Экология за деревней шибко стала не экологичная. Арбузы не растут, а какая-то неизвестная старушкам трава дуром прёт по улицам. Толстая, как бамбук, твёрдая – и коса её не берёт.

Жена пришла. Как обычно, – задержалась. Зашла и сразу хотела выйти, но не успела, её старшая дочь ласково ухватила за рукав. …Потом пришили на машинке. Средний сын помог маме остальное пальто снять. Младший и младшая тапочки приволокли быстро так.

Жена и сапоги не успела снять, как уже в тапках была по самые коленки. Валерьяновки она для приличия хватанула, чтобы ей в себя совсем придти. А дальше и началось всё это. Сказать неудобно. Виктория наша говорит не своим голосом. Наслушалась телевизионных певиц.

– Вы мне за организацию этой акции должны рублёвку. За наведение порядка и руководство товарищами по квартире – ещё. За непосредственное участие в процессе мытья полов и удаление пыли посредством пылесоса – премия. Лёньке, согласно его умелости и смекалке, когда он из садика вёз на санках и успокаивал Машу и Сашу – два рубля. Близнецы дважды просились на горшок, чем сэкономили стиральный порошок, электроэнергию и воду, не гоняли кошку клюшками. За это им по рублю. Дорогие родители, итого, с вас причитается, – дочь показала ведомость. Жена взглянула и подписала.

Она от природы умница. Другая бы баба-женщина взяла ремень или еще, какое средство воспитания и всем – согласно коэффициента участия. Наша мать улыбнулась, отдала ручку. Забыл это событие, так как по телевизору показывали кинофильм о том, как правильно нужно плакать богатым. Кошка принесла мыша и положила около печи. Вика говорит, что кошке тоже нужно доплачивать за опасную работу.

– Мышь могла бы её укусить, – налила ей молока во вторую миску. Ужин прошел степенно и без незапланированных событий. Когда все смогли очистить свои тарелки, стаканы. Нина сказала:

– Вкусно? …Платите за борщ, за картошку с мясом тушёную, за компот и за пироги с калиной. А ты, – обращается ко мне, – за три кружки компота, должен дополнительно один рубль семьдесят копеек.

– Что за цены, дорогая? У нас в мастерской в десять раз ниже стоит компот. Воду я носил в обед. Калину рвал тоже сам и вас возил на автомобиле. Муку грузил на мельнице. Соль и сахар принёс на той неделе по четыре килограмма.

– А кто стоял в очереди четыре часа? Кто дрова принёс? Кто мясо рубил? Никто мне не помог. Все смотрели на Сабрину в шортах.

В мой огород каменюка. Шорты у неё впрямь ничего себе. Добротные шортики, надо признать. Хотел книжку почитать приключенческую, которую мне кум дал на два дня и три ночи, но раздумал. Пошел на улицу, принялся снег убирать, корове корм на утро готовить, а заодно навоз вывез в старом корыте на огород. Всё это я делал рано утром. Кое-что в обед, когда светло и всё видно. Воды припёр десять ведер – водопровод что-то перемёрз где-то. Три охапки дров определил за печку, пару ведер угля нагрёб в углярке. Мясо порубил, и сесть собрался картошку чистить, но все свободные места были уже заняты. Леня пол в сенях подмёл – я малость насорил. Половички встряхнул и собаку накормил. Нина хотела что-то сказать и не успела. Саша и Маша сами пошли в спальню укладывать себя спать. Леонид с Викторией быстро начистили картошки, занялись сбором учебников к школьным занятиям.