Дмитрий Скирюк - Прививка против приключений

Ларри Эдвардс — ни дна ему, ни покрышки — придерживался как раз гипотезы «Летучего Голландца», из-за чего наши письма так и не дошли по назначению — их попросту приколотили к мачте корабля во избежание неприятностей. Что поделать — моряки очень суеверный народ.

Мы не могли нахохотаться, читая эти статьи. Надо еще учесть, что фамилию Предводителя всякий раз нещадно коверкали — то «Гирей», то «Гарвей», а то и вовсе — «Герой». Пара-тройка наиболее догадливых исследователей вытащила на свет скупые заметки в прессе о нашем прошлом путешествии, но слабый голос истины потонул в лавине сплетен.

— Ну и ну… — поразился Коля. — Надо Игорю показать.

Лишь только помянули Предводителя, с камбуза послышались его яростные проклятия.

— Где Пашка?! — вопил он. — Где этот остолоп?! Тысяча чертей и две зеленых мухи!

Флинт в ужасе забился в канатный ящик, откуда время от времени выглядывал, блестя глазами. Наконец, люк трюма распахнулся, и на палубу вылетел разъяренный Командор. Завидев Пашку, он выхватил из-за пояса увесистый черпак и погнался за боцманом.

— Ты что, очумел?! — кричал тот, петляя и уворачиваясь.

— Я тебе покажу, где раки зимуют!

— Да что случилось-то?!

Места зимовки раков из бурного обмена любезностями узнать не удалось, зато мы узнали, что рассеянный Пашка, закупая по списку продовольствие, допустил досадную оплошность — спутал бататы с бананами и приобрел ящик сладкого картофеля и три центнера бананов, вместо того, чтобы сделать наоборот. И вот теперь, как утверждал Игорь, мы снова остались практически без еды.

— Неужели совсем ничего нет?

Кроме вышеперечисленных продуктов на складе был мешок сухарей, такой же мешок овсянки, ящик сгущенного молока и две огромные — в обхват величиной — банки малосольной салаки.

— Сгущенку-то зачем взял? — спросил Олег.

— Да не было больше ничего! — оправдывался тот. — В кашу добавлять будем… И вообще — чего вы кипятитесь? Бананы — тоже вещь. Вон, папуасы круглый год их едят, и ничего, довольны… Правда, Дим?

— Ну в самом деле, не стоит так расстраиваться, — вмешался я, растаскивая спорящих. — Не возвращаться же из-за этого. Доплывем до островов, а там видно будет.

Игорь мрачно посмотрел на меня и потряс половником.

— Конечно, доплывем! — буркнул он. — Но что, скажи мне, что мы сможем найти там, кроме бананов?

Возразить на это мне было нечего, и Хозяин, хлопнув дверью, удалился на камбуз.

— А что будет на обед? — запоздало крикнул вслед Коля.

— Овсянка, сэр! — издевательски послышалось из-за дверей.

Три дня мы шли под парусами, экономя горючее и используя попутный ветер. Экипаж отдыхал. Игорь ввел обязательный тихий час, хотя, признаться честно, мы и так не очень-то перетруждались. Направляемая твердой рукой Командора, бригантина на всех парусах летела к Австралии. После бурных событий прошедших недель Игорь снова вернулся к идее снять фильм о наших путешествиях. К отснятым прежде материалам добавились кадры с острова Пасхи и несколько красивейших морских зарисовок. А теперь вот Командору позарез понадобилась пустыня, которую он хотел пересечь на машине.

Мы загорали, ели овсянку с молоком и не особенно задумывались над завтрашним днем. Но прошло совсем немного времени, и наши надежды на спокойное плавание рассыпались в пыль. А началось все исподволь, с совершенно безобидных событий.

Однажды утром Паша, кряхтя, слез с кровати, несколько минут с хрустом разминал отлежанные за ночь члены, а затем, что-то бурча себе под нос, взобрался по трапу на палубу.

— Эге, глядите-ка, мужики, — неожиданно позвал он, — Флинт кому-то хвост подарил!

Галчонок стыдливо пятился, пряча свой тыл, где вместо хвоста красовалось два-три истрепанных пера. Я всегда хорошо относился к нему, а потому расстроился.

— Ну сколько можно над птицей издеваться… Кто это так глупо шутит?

— Игорь, неверное, швырнул в него чем-нибудь, — предположил Олег, и тут же окликнул его: — Игорь! Кто Флинта побил, не знаешь?

— Вот вы у него самого и спросите… — глухо донеслось из каюты.

— А это мысль! — обрадовался Паша. — Эй, капитан, кто тебя так отделал?

— Каррамба! — огрызнулся тот. — Работать идите, собачий нос!

— Это тебя бог наказал, — назидательным тоном заявил Пашка.

— Нет бога, кроме Кру-Кру! — незамедлительно отозвался галчонок. — Ночью ищите! — он клюнул какую-то муху и резво умчался за канатный ящик.

— Болван, — сказал Пашка.

— Сам такой, — отозвался ящик.

Некоторое время все молчали.

— Похоже, кроме нас, на корабле еще кто-то есть, — медленно произнес Олег. — Хотя, если подумать, привидение — это «кто-то» или все-таки «что-то»?

— Да ну вас! — беспечно бросил Паша и направился к умывальнику, распевая по пути тут же придуманную песенку:

— Гм… Что же я с ними сделаю? — задумался он. — Это… Нет их и точка! Я… А, дьявол! — нелепо взмахнув руками, Пашка поскользнулся и с грохотом рухнул в раскрытый люк трюма. Через секунду оттуда показалась его разозленная физиономия.

— Опять эти огрызки! — он отодрал от подошвы банановую кожуру, с отвращением швырнул скользкий комок за борт и вытер ладони о штаны. — Сколько раз говорил — не разбрасывайте мусор где попало! Кто это тут намусорил?

Олег криво усмехнулся:

— Вот и я думаю — кто? Я не бросал, ребята не бросали, ты — тоже, об Игоре я вообще не говорю. Флинт бананов не ест, а очистки каждое утро появляются в разных местах… Что скажете?

Меня пробрала дрожь. Действительно, что-то тут было не так. У нас половина склада была завалена бананами, которые мы едва успевали подъедать по мере созревания, но я мог поручиться, что все отходы выбрасывались за борт.

— Значит, бананы ест кто-то другой, — глубокомысленно заметил Виктор.

— Ты это… знаешь, не пугай! — встревоженно заявил Паша. Подумаешь, огрызки! от них и вреда-то никакого, пускай себе… — он поежился и огляделся. — А Игорь что говорит?

— А ничего не говорит, — вмешался Коля. — Распустились, дескать, на берегу, неслухи. Тебе самому во время ночных вахт ничего не кажется?

— Креститься надо, если кажется! — быстро нашелся Паша. — Знаете, что скажу? Давайте-ка вечерком прочешем трюм и посмотрим.

— Наивный ты человек, Пашка, — укоризненно покачал головой Олег. — Мы там две недели жили, и то всего не знаем, а ты за один вечер все хочешь осмотреть. Вместе пойдем. Кто еще хочет?

— Я, — вызвался я. — Вить, пойдешь?

— Вот только вахту достою…