Дмитрий Алейников - Контора

— Давай. — Борис с готовностью развернул к нему свои листы. — Я вот с этими буквами...

— Буквы — фигня. Главное — что? — Маневры? — Детский сад! Главное — система! Возьмем «SD». Тут вся страница «SD». Это просто марка. «SD» — это как «ВАЗ...» сколько-нибудь, ноль — шесть, например. «2400» означает, что ширина его — два метра сорок сантиметров. Теперь дальше...

После недолгого объяснения Володи все оказалось и впрямь не столь сложно и непостижимо. Буквы обрели смысл, и постичь их безукоризненную логику оказалось не труднее, чем выучить формулу дифференциала. Не более получаса ушло на то, чтобы снять все вопросы по первой половине прайса.

— Дальше — пустыня Гоби. Каждый идет своим путем. Где каталоги, могу показать, но вызубривать наизусть — не советую. Говорят, у тех, кто пытается, голова раздувается, неприлично желтеет, покрывается трещинками и становится похожа на самаркандскую дыню. Жуткое зрелище.

— Зона, — нашел собственное сравнение Борис.

— Что? В каком смысле? — непонятно оживился Володя.

— Ну, есть такой роман у Стругацких...

— «Пикник», — подхватил Володя. — Фанатеешь Стругацкими?

— Ну, не всем. «Пикник на обочине», «Отель «У погибшего альпиниста»», «Трудно быть богом»...

— У! Я чувствую, мы найдем общие темы. А в преферанс ты случайно не играешь?

— А то!

— Ну!

Дальнейшая их беседа потекла куда быстрее, находя и меняя русла самым непредсказуемым образом, но ни разу не возвращаясь больше к теме, с которой начали, — к работе. Пару раз Володю окликала госпожа Талльская, но оба раза тот возмущенно разводил руками: «Я рассказываю про оборудование!» — и указывал на Бориса.

— Ну-ну, ладно, — махала она рукой и вылавливала из бара другого менеджера.

— Может, пойдем покурим? — спросил Володя через какое-то время, доставая пачку. — Обед, кстати, уже скоро.

— Я не курю. Пойду-ка я лучше прогуляюсь до конца коридора.

— А... Ключ знаешь где?

— Уже объяснили.

— Только не забудь повесить на место.

— Уже напомнили.

Гвоздик Борис нашел быстро, но вот ключа там не было. Очевидно, кто-то опередил его. Борис отправился неспешным шагом к заветной двери, рассчитывая, что более расторопный конкурент успеет закончить свои дела. Так и вышло. Когда до двери со стильной табличкой «Вход только для персонала» оставалось шагов пять, ручка повернулась, и из кабинки вышел пожилой мужчина в тройке. Борису представляли его, но имя смешалось с десятками других и исчезло из памяти. Кажется, это был коммерческий директор.

Борис, заметив в руке выходящего ключ, протянул руку, рассчитывая, что тот передаст ключ ему. Коммерческий директор при этом повел себя неожиданно. С негромким протестующим «м-м-м» он убрал руку с ключом за спину.

— Это наш ключик. У вас свой должен быть.

— Извините. Я первый день работаю. — Борис еще больше смутился оттого, что вынудил пожилого человека давать подобные объяснения.

— Я понимаю, — сказал мужчина. — Апухтин Борис, испытательный срок.

Борис кивнул.

— Это наш ключик, — повторил коммерческий директор, демонстрируя ключ с большой красной биркой. — Бирка «Киото», красная. Это — наш. А у вас общий ключ, с синей биркой, висит в секретариате.

— Где висит, я знаю, — снова кивнул Борис.

— Тогда не смею задерживать. — Усмехнувшись, коммерческий директор театральным жестом указал на приоткрытую дверь.

На обратном пути Борис повстречал возвращавшегося из курилки Володю и сообщил, что не нашел ключа. Странно, но такое пустяковое происшествие вызвало у Бориса беспокойство. Возможно, повлиял пикантный характер возникшей неувязки.

— Да? — Володя легонько щелкнул себя по уху и поморщился. — Плевать. Кто-то забыл выложить из кармана.

— И как теперь?

— Да тебе-то что? Ты ведь сходил? — пожал плечами Володя и добавил с какой-то странной интонацией: — Ль-леха!

— Какой Леха?

— Ну, это присказка из анекдота. Приходит комиссия в психушку. Посмотреть, нельзя ли сократить поголовье психов на казенных харчах. Ну, идут по коридору, смотрят: псих идет. Стой, как звать? «Ль-леха!» — отвечает. Ну, они с ним к главврачу. «Главврач, — спрашивают, — почему здоровые ребята в больнице?» «А кто здоровый?» — удивляется главврач. «Вот, — показывают они, — этот парень!» И спрашивают у парня: «Ты ведь здоровый?» — «Ль-леха!»

Борис уже слышал этот анекдот в другой редакции, но засмеялся из вежливости.

— Так вот, — продолжил свою мысль Володя, — когда не знаешь, что ответить, или кто-нибудь пристает с умными вопросами — «Леха!», и пусть понимают как угодно.

— Понятно.

— А что до ключа, так его вечно кто-нибудь забывает вернуть. Но он ведь не единственный. Есть еще ключ в коммерческой дирекции, в бухгалтерии. Ничего смертельного. Пойдем обедать.

Тот же день послал Борису нечаянную встречу с бывшим однокашником. Выйдя из столовой, он нос к носу столкнулся с парнем, лицо которого показалось невероятно знакомым. Обычно, когда у Бориса возникало подобное чувство, но имя человека не приходило на ум дольше двух секунд, он предпочитал списывать эту встречу и выбрасывать ее из головы. Мало ли где можно увидеть запомнившееся лицо? Его обладатель мог засветиться на телевизионном экране, запомниться по фотографии в журнале, встретиться в метро, в конце концов. Всех не упомнишь, да и ни к чему это!

И в этот раз Борис, потратив отведенные две секунды на поиск имени в мозаике клеток мозга, отвел взгляд и двинулся своим путем. Несмотря на всю кажущуюся «знакомость», лицо не будило никаких ассоциаций. Принадлежало оно человеку, запакованному в дорогой костюм, шествовавшему важно и чинно, а на самом лице лоснилась такая спесь, что увядало всякое желание вспоминать, кто же это такой. Может, выступал по «ящику» или встречался в одном из кадровых агентств... Черт с ним!

И в тот момент, когда Борис готов был переключиться на нечто иное, щелкнул в голове какой-то диод, и имя вспыхнуло яркой искоркой.

— Саня!

Молодым человеком в дорогом костюме оказался Санька Кузнецов. Они с Борисом вместе поступали в институт и вместе же едва не вылетели с экзамена по математике, когда Санька, отчаявшись справиться с задачей, начал, забыв об осторожности просить помощи у соседей-абитуриентов. Борис оказался единственным, кто откликнулся. Преподаватель засек момент передачи шпоры, но не успел заметить, куда спрятал ее Саня. Их рассадили, но не удалили с экзамена. Борис же получил на своем конверте с заданием закорючку о снижении итоговой оценки на один балл. Все равно он получил четверку.

Потом студенты Апухтин и Кузнецов, набравший за три экзамена минимальные десять баллов, попали в одну группу и имели возможность познакомиться ближе. Впрочем, корней их дружба не пустила. Прежде всего, потому, что Саша Кузнецов не часто удостаивал профессоров своими посещениями, а Борис, не забывая о радостях студенческой жизни, занимался весьма прилежно. Итог оказался если не закономерен, то логичен. Студент Апухтин блестяще закончил институт, а студент Кузнецов, обросший хвостами после первой же сессии, дотянул лишь до конца первого курса. Вроде как он пытался оформить академический отпуск или перевестись куда-то, но по всему выходило, что попытки эти успехом не увенчались. Позднее, на втором или третьем курсе, Борис слышал, что Саня Кузнецов торгует компактами на Охотном. Но, по правде говоря, к тому времени студент-отличник уже потерял интерес к своему непутевому знакомому.