Дмитрий Алейников - Контора

— Так я не понимаю, вы не поделили что-то? — пытала она Ольгу, которая с радостью вернулась бы на час назад, чтобы иметь шанс прикусить язык и оставить свои неприятности при себе.

— Ничего мы не делили.

— Так я не понимаю...

— Ну что тут понимать! — Ольга закуривала уже третью сигарету. — Раньше мы встречались два-три раза в неделю. А тут прошло уже две. Мы, конечно, не составляли графиков, но он и так не подходил ко мне. Бродил тут с бумажками, как будто мы незнакомы или... я не знаю, секретные агенты в ставке фюрера.

— То есть он демонстрировал нежелание общаться с тобой?

— Ну, можно сказать и так.

Татьяна тоже сменила сигарету и с минуту курила молча, пуская долгие тонкие струйки в сторону двери.

— Не понимаю, — заключила она, вновь обернувшись к Талльской.

— Я сама не понимаю.

— Но не бывает так. Дым без огня, кашка без плошки. А? Ольга пожала плечом.

— Слушай, подруга, — Татьяна придвинулась к ней вплотную, — а ты, часом, не...

— Что «не»?

— Ну, ничем не болеешь? Может, он подхватил чего и...

— Дура, что ли?! — Девушка вскинула пылающий гневом взор.

— Ну а что? Сейчас столько всякой дряни ходит! Новой, старой, хорошо позабытой. Не обязательно же половым путем подцепишь. В бассейне, в бане.

— Нет у меня ничего, — твердо ответила Ольга, успокаивая себя новой порцией никотина.

— Не обижайся, я понять хочу.

— Да что тут понимать? И зачем?

— А затем! Чтобы этот болван не прыгал тут безнаказанно, а ты бы вспомнила: ты — человек, что само по себе звучит довольно гордо. Кстати! А о чем вы говорили с ним... ну, в последний раз?

— Как обычно, ни о чем.

— Трахались в нон-стопе, без антрактов и тайм-аутов?

— Да нет, просто с ним не получается ни о чем говорить. Не получалось. Он все время про свой Китай молотит или чушь какую-нибудь несет.

— А что за чушь? Вспомни, может, ты чего не то сказала?

— Да какое там! Он бубнит так, что слова не вставишь. Про музыку он говорил. Китайские флейты. Обещал принести кассеты.

— Ну а ты?

— Что я? Черт с ним, нес бы свои дудки.

— Так. А еще что?

— Что еще? Поговорили про его учебу, про работу немножко. Все как будто.

— А что с учебой?

— Да ничего. Соврал он что-то и завял. Я не докапывалась.

— А что про работу?

— Ну так. Он предложил совместно прогулять. Я сказала, что это чересчур. Мне надо светиться в офисе с этим ухажером? Не надо. Я ему тактично и доходчиво объяснила, в чем вред служебных романов. Кажется, он понял.

— Понял. И что сказал?

— Так. Пошутил насчет взаимовыручки и протекции.

— И ты?

— Ну что я? Что ты вцепилась в меня, как Калягин в Даля? — Ольгу утомил учиненный ей допрос. — Сказала, что это неудачный союз с точки зрения карьерного роста, что я ни на что не влияю, а он — вообще пустое место, и его помощь мне — дело сомнительное.

— Вот оно!

— Что оно? Думаешь, он обиделся, как Баталов на свою Катерину?

— При чем тут Баталов, дура! Как он отреагировал на то, что ты ничего не решаешь?

— Как он что? Тань, да ты что! И так всем ясно, что я тут на посту старшего бобика, кусаю прохожих за пятки.

— Как он отреагировал? Что сказал?

— Да никак! — Ольга всплеснула руками. — Пошутил насчет моих докладных...

Она замерла вдруг, невидящим взглядом уставившись на кончик зажатой меж пальцев сигареты. Татьяна заметила ее оцепенение.

— Что?

— А ведь... — Ольга подняла руку над пепельницей-банкой и отпустила недокуренный «Вог» в пепельный кратер. — А ведь он поначалу никак не отреагировал, — произнесла она задумчиво. — Даже жевать перестал. Но неужели можно быть таким придурком, чтобы считать меня большой шишкой? Чушь. Спроси любого, и...

— То-то и оно! — подхватила Татьяна. — Спроси! А кого ему спрашивать? Кому он нужен? Кто с ним общается-то?!

— Одна-единственная дура, — подтвердила Ольга. — Я.

Татьяна готова была уже броситься заглаживать свою неловкую фразу тысячами извинений и заверений, но тут в закуток заглянул Володя.

— Таня, — он сделал страшные глаза, — тебя там ищут пожарные, милиция и вся королевская рать! Коммерческий заждался. Иссохся весь в кабинете!

— Сейчас, Володя, спасибо, — кивнула ему Татьяна, надеясь, что тот уйдет.

Но Володя неправильно понял ситуацию. Вместо того чтобы уйти, он достал свою пачку и пристроился рядом, облокотившись на широкие перила.

— Я сейчас вернусь, — строго сказала Татьяна подруге. — Договорим.

Она послала бы к черту всех: директора, «Контору», Совет Федераций и Игги Попа с его «Катафалком», если бы это хоть немного помогло ее подруге. Увы, помочь ей куда сложнее, и она шагала в направлении кабинета одного из шефов.

— О, Танечка! — Коммерческий расплылся в довольной улыбке и жестом пригласил ее сесть. Судя по всему, речь пойдет не об увольнении.

— Дорогая моя Таня! — Коммерческий продолжал широко-широко улыбаться. — Знаешь ли ты, зачем я тебя пригласил?

— Неужели поздравить с днем рождения? — в тон ему предположила Татьяна.

— Нет, не угадала. И день рождения у тебя... — он скосил глаза на табличку под стеклом, — через три месяца. Рад бы, но заранее ведь нельзя?

— Не стоит, — согласилась Татьяна благосклонно. Один на один с немолодым мужчиной она чувствовала себя более чем уверенно. — Так что же привело меня к вам?

— Есть мнение, — директор сделал паузу, чтобы переложить на столе пару бумажек, — что по тебе плачет новая должность. — Он протянул ей страницу, усеянную параграфами мелкого компьютерного шрифта: — Ознакомься. Это — должностные обязанности. Должность новая, пока еще у нас такой нет. Думаю, тебе будет интересно. Тем более что зарплата получится долларов на четыреста выше.

Татьяна бросила взгляд на «шапку» документа.

— Это как информация к размышлению или вы ставите меня перед фактом?

— Боже упаси! — Директор театрально вскинул ладони. — Разве можно ставить вас перед фактом! Конечно, вы можете выбирать, но я, честно говоря, не понимаю, отчего бы вам отказываться. От отдельного кабинета никто еще не отказывался. Счастливо вам подумать до... послезавтра.

Татьяна вышла в коридор с врученными ей листками в руках. Что и говорить, предложение застало ее врасплох. Позабыв о подруге, о попрании прав женщин и обо всем на свете, она стояла у стены и жадно вчитывалась в строки документа.

Кто-то остановился возле нее, что-то сказал.

— А? — Она оторвалась от чтения.

Перед ней стоял, улыбаясь во весь рот, Роберт Мастерков.

— У тебя новая прическа, очень тебе идет, — повторил он свою реплику.

Таня Соколова посмотрела на него с интересом, словно на иноземца из далекой страны. Давненько она не слышала от него комплиментов. Давненько. А ведь когда «парень в тиграх» появился в фирме, комплименты сыпались из него направо и налево. Когда же поток иссяк? Да примерно в ту же пору, когда Ольга Талльская два-три раза в неделю стала после работы торопиться домой. Теперь, значит, штатный педагог решил воскресить традицию любезничать со всеми подряд? Или его интерес сосредоточен именно на ней? Не дай бог! Хотя... пусть попробует. Пусть только попробует!