Эдна Фрай - Дневник миссис Фрай

Авиалинии доставили наш чемодан — я и совсем забыла, что они его потеряли, когда мы возвращались из отпуска. Доставили очень вовремя, надо заметить, — у Стивена как раз закончились трусы, а у малыша появились первые признаки клаустрофобии.

Так, бутерброды упакованы, по фляжкам разлит чай, а близнецы надежно привязаны к багажнику на крыше — Фрай-Холл, мы на подходе!

Два долгих часа Стивен только и спрашивал: «Мы уже приехали?» — а я терпеливо отвечала: «Тебе лучше знать, дорогой, ты же за рулем». Но вот наконец мы затормозили у ворот, за которыми возвышалось здание, увитое плющом. От волнения у меня дрожали коленки, когда мы подъезжали к дому по длинной гравийной дорожке, а подъехав, увидели слова, высеченные на каменной кладке поверх высокой дубовой двери, — Дом Ханнифордов. [67] Из Ханнифордов сейчас наиболее известна Глория (р. 1940) — популярная ведущая на британском радио и телевидении.

Стивен пожал плечами, виновато улыбнулся и показал на спутниковую навигацию. Я вздохнула. Но поскольку мы уже здесь, подумала я, почему бы нам не осмотреть дом и прилегающие угодья?

В доме Ханнифордов действительно очень мило, спору нет; мы целый час любовались зубцами на крыше и ассортиментом сувенирной лавки, однако мне не терпелось продолжить путь, чтобы добраться до Фрай-Холла до наступления темноты.

Спустя 40 минут мы снова затормозили. На этот раз перед зданием шестнадцатого века с подъемным мостом. Я посмотрела на указатель. Коттедж Ноуксов. [68] В обширном британском семействе Ноуксов также имеется телеведущий — Джон Ноукс (р. 1934). Повернулась к Стивену. Он опять ткнул пальцем в навигатор.

Общим счетом мы посетили 12 объектов из справочника «Национальное достояние» — от Центра подводной жизни в Бьюде до замка Лорейн Келли в Охтермахти, [69] Бьюд — курортное место в Корнуолле. Охтермахти находится в Шотландии. Лорейн Келли (р. 1959) — шотландская журналистка и телеведущая. — но Фрай-Холла среди них не было. Мрачные, подавленные мы вернулись домой. Словно эта спутниковая навигация не хочет пускать нас во Фрай-Холл. Или кто-то другой не хочет.

Получила электронное сообщение от мистера Де Кларксона с подробным перечислением новшеств, которые он намерен ввести в учебный процесс. На первый взгляд все выглядит страшно увлекательно и безусловно познавательно, но меня немного смущает предложение обучать семейной экономике по телефону. И потом, не слишком ли много надежд возлагается на надувных животных в процессе освоения программы по истории?

Ах этот острый осенний аромат затхлости! Сколько дум он навевает! Правда, вскоре запах пропал — когда Стивен переоделся в зимние брюки.

Сегодняшнее занятие на курсах поэзии меня слегка расстроило. Анжела (знаю, обращение несколько неформальное, но она на нем настаивает — якобы никто в группе не зовет ее мисс Вордсмит) оценила мою работу в этом семестре. Сказала, что моя поэзия «подражательна, лишена игры воображения и эстетически незначима». Если она так думает о моих стихах, то могу себе представить, каково ее мнение о почеркушках других членов группы!

Осеннее родительское собрание в школе. Благодаря передовому мышлению мистера Кларксона собрание было организовано как театр теней: мы видели только силуэты учителей на бумажном экране. Форма, конечно, новая, но содержание осталось прежним — разве что учителям не пришлось выдавливать улыбку, здороваясь с нами. Но есть и хорошие новости: Бранджелину берут в школьную гимнастическую команду. Кроме нее, никто не способен сделать сальто назад с поворотом и вращением головой на 360 градусов.

Последнее занятие в поэтической группе навело меня на мысль: а не заняться ли чем-нибудь другим в следующем семестре? Я бы пошла на курсы живописи с натуры, если бы не одно «но»: никогда не знаешь, чем к тебе повернется натура — прекрасным ликом или вонючим задом, и это настораживает.

Приготовила на обед жареную баранину. Выглядит и пахнет восхитительно, пусть хвастаться и нехорошо. Жаль, конечно, что мятный соус кончился, но у нас полно отличного ополаскивателя для рта.

Наконец-то — Фрай-Холл! Даже не верится! Путь оказался не коротким — главным образом потому, что Стивен каждые пять миль останавливался и выходил из машины, чтобы позвонить «по очень важному делу», — еще бы, ведь сегодня в Кэмптоне большой забег в 15.30. И все же после стольких неудач и разочарований мы туда добрались, и наше упорство было вознаграждено сторицей! Одни только угодья чего стоили — от «Любопытного сада» до парка аттракционов «Господи, вот потеха!» с гимнастическим бревном, превращенным в барную стойку, и захватывающими «Бешеными скачками мистера Фрая». А когда мы вошли в дом, нашим глазам предстала невиданная роскошь — серебряный обеденный стол на 120 персон, величественная изумрудная люстра в гостиной Вагнера и даже кафе в елизаветинском стиле с кувшинами чая «Дориан Грей» и шоколадными маффинами «Скушай Мелчетта». [70] В британском комедийном сериале «Черная Гадюка» Стивен Фрай сыграл сразу несколько персонажей по фамилии Мелчетт. Я была на седьмом небе. Нам даже показали гигантский каминный экран с фамильным гербом Фраев и девизом «Я вытираю ноги о…» — а дальше, кажется, на латыни. Разочаровали только драпировки, которыми укрыли все семейные портреты. Выяснилось, что в эти выходные портреты реставрируют, а значит, и не выставляют на обозрение публики.

Ты знаешь, мой дневник, я не из тех, кто нарушает установленные правила, но, сознаюсь, любопытство взяло верх над моими принципами. Кто меня осудит? В конце концов, где, как не во Фрай-Холле, можно побольше разузнать о предках Стивена — или еще о чем. Я дождалась момента, когда охрана отвлеклась на ребенка, съезжающего по перилам парадной лестницы (понятия не имею, кто это был, Зап или Тап), и бочком подкралась к огромному полотну в позолоченной раме, висевшему у подножия лестницы. Огляделась и, убедившись, что за мной никто не наблюдает, приподняла краешек ткани, покрывавшей картину. Под краешком обнаружилась лишь ступня и подпись художника — мистер Харрис, если не ошибаюсь, — и я не смогла удержаться: приподнимала ткань все выше и выше, пока свет не упал на лицо человека, изображенного на портрете.

Вглядевшись в его черты, я сдавленно вскрикнула. Кем бы ни был этот человек на пустоши, окруженный крупными оленями-самцами и увешанный разнообразными стволами, он как две капли воды походил на моего Стивена! Я пошатнулась и бросилась к соседней картине — то же самое! С холста мне улыбался до боли узнаваемый Стивен. Я перебегала от полотна к полотну: разодетый джентльмен, малыш, прильнувший к материнской груди, или старушка, вопящая на мосту, — все они были вылитый мой муж!