Эдна Фрай - Дневник миссис Фрай

Гостиная имени Дорис Дэй [28] Американской певице и актрисе Дорис Дэй сейчас под 90 лет (р. 1924), но до сих пор она остается на первом месте по кассовым сборам среди голливудских киноактрис всех времен. В 50-х годах она получила двух «Оскаров» и была номинирована на третьего. В конце 1960-х Дорис Дэй покончила с кино, и о ней вскоре забыли, но в 1990-е Дэй начала выпускать свои музыкальные записи, чем с тех пор и занимается — с неизменным успехом. совершенно очаровательна. С полдюжины престарелых дам и джентльменов в разной степени включенности сознания сидели в пестреньких креслах с высокой спинкой вокруг маленького переносного телевизора. Мой взгляд немедленно устремился в дальний угол комнаты, к женщине довольно сурового вида в шляпе с очень широкими полями и блузке от Уильяма Морриса. Я нутром почуяла, что это она. Перед ней на изящном кофейном столике возвышался большой стакан виски. Барни любезно придвинул к столику второй стул — для меня.

— Помните, — предупредил он, — ни в коем случае не прикасайтесь к стеклу.

— Одасия? — вымолвила я.

— Да, дорогая, — встрепенулась старушка. — Что вам нужно?

— Это я, ваша двоюродная внучка Эдна.

Прищурив свои выцветшие глаза, Одасия внимательно оглядела меня с головы до ног.

— Нет, — сказала она. — Вряд ли.

После долгих уговоров и череды стаканов виски моя двоюродная бабушка Одасия все-таки смягчилась. И окончательно повеселела, когда я рассказала ей о Стивене и детях, а потом совершенно расцвела, ударившись в воспоминания о своей жизни. И какой жизни! Плавание на байдарках по Замбези, бои быков в Мадриде, Нобелевская премия мира…

Повествуя о том, как она завоевала олимпийскую медаль в семиборье, Одасия вдруг осеклась на полуслове.

— Эдна. — Она понизила голос: — Ты ведь Эдна, правда?

— Да.

Насупившись, она придвинулась ко мне поближе.

— Я должна тебе кое-что сказать, — прошептала Одасия. — Нечто… — она закашлялась, но не надолго, — очень важное.

Я быстро смахнула капельки слюны со своей щеки:

— Да?

Старушка не сводила с меня глаз-бусинок.

— Это касается… твоего мужа.

— Стивена? — изумилась я.

— Верно.

Одасия возвела глаза к потолку, затем уставилась в пол.

— Да, — сказала она так, будто приняла решение. — Стивена.

— Но в чем дело? — спросила я, размышляя про себя: «Ерунда какая-то. Что эта старуха может знать о Стивене, чего я не знаю?»

— Ну, — Одасия медленно поднесла стакан к губам, — твой Стивен…

— Да?

— Он…

— Он?

— Прошу прощения, дамы.

Я подняла голову. Над нашим столиком, сверкая ослепительной улыбкой, нависал очень высокий и необыкновенно привлекательный мужчина в белом халате. У него были широкие плечи, мужественная осанка, а глаза такой восхитительной голубизны, какой я в жизни не видывала.

— Извините, что перебиваю, — доктор постучал по своим часам, — но, боюсь, время посещения закончилось.

Мы обе сверкнули на него взглядом из-под полей наших шляп, после чего он порывисто выпрямился.

— Ладно, — напевный американский голос доктора слегка дрогнул, — еще пять минут. Но не больше, учтите.

Я протяжно и с облегчением выдохнула, а затем опять повернулась к двоюродной бабушке. Слава богу! Ждать до завтра, чтобы узнать, что же такого Одасия хотела рассказать о Стивене, — да я бы извелась вся.

— Итак? — спросила я.

— Ну, — мрачно продолжила Одасия, — дело в том, что твой Стивен — не совсем тот, за кого ты его принимаешь.

Я нахмурилась:

— Как это понимать — «не совсем тот»? — Ответа я ждала чуть ли не с ужасом.

— Твой Стивен…

— Да?

— Он…

К моей великой досаде, двоюродная бабушка Одасия выбрала именно этот момент, чтобы опять хлебнуть виски.

А еще досаднее то, что в следующий момент она поперхнулась этим виски и рухнула замертво.

Всю ночь не спала. Так много мыслей кружилось в голове. Какой такой большой секрет собиралась поведать двоюродная бабушка Одасия, прежде чем внезапно и безвременно скончаться? Какие ужасные, темные деяния скрывал от меня Стивен все эти годы? И как она об этом узнала? А если Одасия знала, то кто еще в курсе? Ах, если бы мертвые могли говорить, — но бригада «скорой помощи» сказала, что ее уже не спасти, хотя я без устали давила ей на грудь и хлестала по щекам…

Пытаюсь занять себя всякими пустяками вроде мытья посуды, глажки и воспитания детей, но ничего не помогает. Впрочем, есть одно средство. Единственное, которое всегда при мне. Единственное, которое никогда не подведет. Стряпня. На ужин приготовила любимое блюдо Стивена. А вправду ли любимое? Откуда мне знать? О господи…

Утром позвонили из дома престарелых и поинтересовались, буду ли я настолько любезна, чтобы взять на себя похороны двоюродной бабушки Одасии. Вроде бы кто-то из постояльцев уже метит на ее кресло. Я сразу же включила компьютер и зашла на последниймомент. com. К счастью, у них случилась отмена заказа и мне удалось записаться на следующую пятницу. Цены весьма разумные, включая налог на гроб, страховой взнос за омывание, выбор рядов в церкви и катафалк. В отношении последнего нам поможет приятель Стивена, Барри, он владеет фирмой, сдающей машины напрокат. Барри чем-то обязан Стивену и поэтому предоставит нам катафалк по смехотворной цене. Точно не знаю, какую услугу оказал ему Стивен. И кажется, не хочу знать…

Стивен выкрасил волосы в зеленый цвет и выдул три пинты «Гинесса» до завтрака. А ведь до него еще не дошло, что сегодня День св. Патрика. А что будет, когда дойдет?

Стивен с утра мучается похмельем, ирландский «Халл» его доконал. Это как провести вечерок на траулере в бурном море — со всеми вытекающими последствиями. Я немного успокоилась за последнее время, но двоюродная бабушка Одасия не идет из головы: что она имела в виду? Ох, дневник, я в растерянности.

Венетта опять привела в свою комнату незнакомого молодого человека. Не понимаю, почему она не может устроиться на работу, как другие девушки, — например, в банк.

На обед, ради экономии времени, приготовила одно из моих фирменных блюд «два в одном» — кофейно-спамовый пирог с заварным кремом или мясным соусом на выбор. Разумеется, Стивен съел две порции, хотя поначалу упорно притворялся, что уже сыт. Даже заперся в ванной и отказывался выходить. Он такой забавный!

Получила письмо из агентства «Усыновление из Африки». Очень огорчительные новости. Они отказываются взять обоих близнецов — только кого-нибудь одного. Похоже, придется оставить их дома: мне невыносима мысль, что детей могут разлучить. Порою мне кажется, что я чересчур чувствительна — себе же во вред.