Любовь Тильман - Сны над облаками

Сначала он очень радовался, получая письма от реальных девушек и каждый раз надеясь, что это письмо от его Снежаны – так он назвал свою незнакомку. Но, повстречавшись с одной, второй, третьей… разочаровался и перестал ждать.

Тем временем, его рассказы жили своей собственной жизнью. В них происходили события, никогда не случавшиеся с ним самим. Он больше не был Главным Героем. Он жил обычной жизнью обычного человека. А Главный Герой мотался по городу в поисках Снежаны, попадал в неприятные ситуации, пытаясь разыскать девушку то через официальные органы, то через мафиозные структуры и стоял на грани пропасти, одурманивая себя алкоголем и наркотиками. Он уже почти готов был расправиться со своим героем, но судьба преподнесла ему новый сюрприз.

Однажды, возвратившись домой, он услышал незнакомые голоса, доносившиеся из гостиной, и уже почти прошёл в свою комнату, когда мать окликнула его: «Иди сюда, к тебе пришли». Он зашёл вслед за матерью в комнату и обомлел – возле книжного шкафа стоял мужчина, тот самый мужчина, который встречал его Снежану

возле катка.

Это настолько потрясло его, что он сначала и не заметил миниатюрную седовласую женщину, улыбающуюся ему из глубокого кресла. Что-то в её облике было неуловимо знакомое. Прядка волос упала на глаза, и она смешно тряхнула головой, отбрасывая её. У него в глазах потемнело.

– Это были Вы?! Это Вы были на катке?! – заикаясь и срываясь на фальцет, еле выговорил он.

Женщина улыбнулась.

– Мне очень нравятся Ваши рассказы, – сказала она, игнорируя его то ли вопрос, то ли утверждение. – Но в последнее время они начали беспокоить меня. Вы так живо пишете, и начало было таким документальным, что я и подумать не могла, что дальше идёт чистое сочинительство.

Обеспокоенная Вашей судьбой, я упросила супруга приехать сюда. Но мы уже поговорили с Вашими родителями и всё выяснили. У Вас несомненно талант. И мне очень льстит, если я хоть немного помогла ему раскрыться.

– Вы, Вы видели, как я смотрю на Вас? Почему же Вы молчали? – в его голосе сквозили удивление и непонимание.

– Я не молчала, – она с умильно-виноватой улыбкой взглянула на супруга. – Ваш восхищённый взгляд помогал мне летать.

Это было совсем недавно. – Женщина опять улыбнулась. – Но Вы поймёте меня, только когда проживёте ещё полтора раза столько, сколько прожили.

– Когда мы уйдём, – она опять улыбнулась, и эта улыбка была почти печальной, – Ваша Снежана растает, ведь уже весна!

Идите в весну! В цветение! – Её глаза загорелись восторгом и теплотой. – И пусть Ваши новые рассказы повествуют только о счастливой любви!

А это Вам от меня маленький подарок. – И она протянула ему фотографию. Со снимка ему улыбалась его Снежана. Юная и чернокудрая, она присела в изящном глубоком книксене посреди огромной

ледовой арены, окружённой трибунами, заполненными аплодирующими стоя людьми.

«Отработанные рефлексы! Тут всё так!» – он насыпал корм, и рыбки тут же бросились клевать его.

«Придурок, ты что делаешь!» – раздался Голос. «Ах, ну почему тут есть разница», – подумал он, и в воздухе завис прозрачный куб аквариума, завитый ярко зелёными, малиновыми и фиолетовыми водорослями, со снующими между ними рыбками невообразимых форм и цветов.

«Идиот, – завопил Голос, – ты что полагаешь, что так лучше». – «Простите, забыл», – мысленно произнёс он, и под аквариумом образовалась изящная подставка.

«Ладно, поначалу всем трудно, – миролюбиво произнёс Голос, – главное, не торопись и, прежде чем подумать, хорошо подумай, о чём подумаешь». – «Ага, конечно, – пронеслась мысль, – и подумай, о чём подумаешь, что подумать, прежде чем подумаешь, что подумать».

– «Однозначно придурок, – констатировал Голос. – Ладно, обживайся, и не вздумай оригинальничать».

Он с усмешкой вспомнил своего предшественника, который обустроил своё жильё полувоздушной мебелью с ниспадающими потоками флуоресцентного свечения. Тогда ещё не было включённой системы Постоянного Наблюдателя, и, прежде чем ошибка была обнаружена и исправлена, разгорелся грандиозный скандал.

Группа «ЭФ» срочно изобрела систему преломляющих зеркал, чтобы представить всё как грандиозный спектакль талантливого иллюзиониста. Вместо спокойного и тихого внедрения приходилось отбиваться от толп журналистов, учёных, потенциальных учеников и просто любопытствующих и зевак.

Он потянулся и попробовал посидеть, пройтись, полежать. В реальных условиях это оказалось несколько сложнее, но после двухчасовой тренировки он уже выглядел вполне непринуждённо и перестал взлетать при каждом шаге и вздохе. Труднее было с речью. Очень не просто было на практике отделить слово от мысли и лишить его действующей составляющей.

Полдня он бился с интонацией. Ещё двое суток промучился, пытаясь это всё синхронизировать. Если он сосредотачивался на движении и дыхании – сшибал словами предметы и взращивал их материализованные образы, а когда следил за словами и мыслями, старательно разделяя их на бесчисленные потоки – взлетал от малейшего движения…

Автобус подъехал к остановке, и молодая филиппинка

устроила пробку на передних дверях, пытаясь вкатить в него коляску с ребёнком. В каждой руке она держала по нескольку кульков с покупками, и они существенно ей мешали. Одно из передних колёс детской коляски постоянно цеплялось за площадку автобуса. Люди, желающие зайти в автобус, не могли ей помочь, так как она перегородила все подступы к дверям.

Сидящие в автобусе пассажиры бросились на помощь. Но когда оба передних колеса наконец оказались в автобусе, женщина дёрнула коляску на себя и начала навешивать на обе её ручки кульки, бывшие до того в её руках. Коляска снова соскользнула на тротуар.

Водитель дёрнул автобус, но пассажиры на него зашикали, и автобус вновь замер на месте. Наконец, все кульки были завешены, и группа сочувствующих с обеих сторон внесла коляску в автобус на руках.

Но на этом приключения злосчастной коляски не закончились. Проход автобуса оказался недостаточно широким для торчащих по обе стороны кульков.

Дама молча пыталась пропихнуть коляску. Со всех сторон посыпались советы. Наиболее дельными были – перевесить кульки между ручками, или положить их внутрь коляски, а ребёнка взять на руки. Но ни советы, ни предложения помощи в виде большого кулька, ни предостережения о том, что так кульки оборвутся, своего действия не возымели.

Предсказанное не замедлило произойти. Один из кульков оборвался. Пассажиры бросились собирать разлетевшиеся по салону предметы, а дама стала перевешивать кульки между ручками коляски. Часть людей, ожидавших на остановке, заполнили первую площадку, а остальные, вместе с водителем, терпеливо ожидали, когда освободится проход.