Роман Трахтенберг - Вы хотите стать звездой?

Там со мной учился Денис Ширко. Не напрягайте память: его имя вам все равно ничего не скажет. Ему тогда исполнилось только семнадцать, но он был модно прикинут, ездил в Европу, где у него были друзья, дававшие ему деньги и дарившие ему подарки. А я пришел в Институт культуры после Советской армии в двадцать один год, но в каких-то вещах оставался лохом чилийским. И решив купить себе кроссовки, попросил его оказать мне консультационную поддержку. Моя семья не была бедной, но достаток касался в основном еды. Есть можно было, что хочешь. А вот одеваться... Одевал меня дед. Но он покупал только то, что нравилось именно ему: хорошие шерстяные финские костюмы, немецкие ботинки. Дедуся был не молод и не совсем понимал, чего хотел мой организм. Так что джинсы и футболки пролетали мимо. Во-первых, их и в продаже не было, а если и появлялись, то смириться с тем, что за какую-то тряпку надо отдать как за хороший фрак, он не мог. Но я, заработав впервые сам, решил купить себе кроссовки. Нашел их в комиссионке. Они были прекрасные, практически как раскудрявый клен резной, и я позвал Дениса оценить будущую покупку.

— Рома, они ж турецкие, — заявил Денис.

— Ну и что?

— На них написано не «Рибок», а «Ребок».

— Ну и что?

И тогда Денис прочел мне лекцию, типа, если считаешь, что достоин турецкого говна, конечно покупай. Хотя правильнее так: пускай лучше шмотка будет не новая, но фирменная. Потом я услышал подобное в «Такси-блюз» от Мамонова. Вторая часть речи посвящена была тому, что, если хочешь стать миллионером, нужно уже сейчас жить так, как живут они. Разница между плохим и хорошим и между хорошим и очень хорошим невелика, от силы в два раза. Но в хорошем — ты себя чувствуешь человеком. Лучше купить одни джинсы, но приличные, чем пять говенных. И т. д. и т. п., и более того, в какой-то момент желание «жить хорошо» стало серьезным.

С приятелями я начал ездить «верблюдом» в Югославию, перевозить чужой товар. Потом стали закупать и перепродавать его сами, увидели, как легко можно нажить капитальчик. Стали покупать модные шмотки. Однажды в Румынии цыгане сперли у нас деньги, но зато в. поезде — куда добрая проводница пустила нас бесплатно — мы познакомились с болгарином, который подсказал, как ездить в Турцию, и с этого начался длинный «турецкий» период моей юности. «Челноки» только-только появлялись в нашей стране, а торговля в период дефицита приносила хорошую прибыль. Правда, всю ее целиком приходилось снова тут же пускать в дело: на себя тратили минимум, и я даже до сих пор помню, как вкусно пахло едой из дешевых турецких забегаловок, зайти в которые мы не могли себе позволить, ведь на счету каждый цент. Ели консервы, привезенные с собой из дома, жили в каких-то ночлежках. Со временем дела у нас, естественно, становились все лучше, но и челноков появлялось все больше. В один прекрасный момент я понял, что пусть деньги и важная вещь, но надо остановиться, если они ведут тебя не туда. Все-таки раз я решил работать в шоу-бизнесе, значит, должен учиться. Если ты занимаешься торговлей, то непонятно для чего учиться в институте. Тем более что я хотел работать по выбранной специальности. Раз есть главная цель, остальные пусть ей подчиняются!

Снизив темп своей спекулятивной деятельности, окунулся с головой в учебу; стал путешествовать, но зарабатывать на жизнь своей основной профессией: актерской. Тем более что одно другому совсем не мешало, даже напротив. С такими мыслями мы с Артуром решили проехаться по Европе, где еще никогда не были. То есть решил и оплатил поездку я, а он просто согласился.

Траты на дорогу могли пробить серьезную брешь в наших доходах, и потому мы, конечно же, предпочитали путешествовать автостопом. Ну а для чего водителю сажать попутчиков — понятно. Ему скучно и хочется пообщаться, пока он едет. Если вы с ним не трындите, ему становится еще тоскливее, и он придумывает левую отмазку, чтобы вас высадить. Что с людьми надо общаться, я понял быстро, а к середине нашего путешествия, длившегося целый месяц, так продвинулся в общении, что становился для водителя чуть ли не лучшим другом. Ну, или, по крайней мере, таким интересным человеком, приятельские отношения с которым не стоит прерывать сразу по приезде. Общение — очень важная вещь, а работа на улице натолкнула меня на мысль, что как раз этого многие делать не умеют. И самые большие деньги, что я вообще на тот момент заработал, мы заработали в машине, так сказать, за болтовню. Пока ехали, рассказывал водителю истории о России, великосветские сплетни о строительстве Петербурга, анекдоты восемнадцатого века, пел русские песни, короче, веселил, как мог. Зато Артур всю дорогу спал на заднем сиденье. На просьбу водилы что-нибудь сыграть, он обычно отвечал, что настраивать гитару в машине сложно, да к тому же еще у него вечно рвалась первая струна, но как человек, витающий в облаках, он не закупил струны дома. Ведь там их надо было покупать на свои деньги, а здесь на общие. И мы покупали струны за границей, где они стоили целое состояние. Разница между доходами в России и ценами в Германии была катастрофической, чашка кофе тянула на всю мою стипендию, а струна — целых десять марок, что равнялось четырем месячным студенческим дотациям.

...Обычно человек, которого я развлекал всю дорогу, интересовался, где же мы собираемся ночевать.

— В лесу, — честно признавался я.

А надо заметить, что, в отличие от России, в Европе живут менее сентиментальные люди. Русский человек, подвозя автостопщика, будет стараться ни в коем случае не спросить, есть ли тебе где ночевать. А вдруг ответишь, что негде. И тогда ему придется как-то отмазываться, мучаясь и сочиняя на ходу, что он бы тебя, конечно же, позвал бы к себе, но только как назло к нему приехали теща и тесть, жена на днях родила тройню, а дом сгорел, и сами они ютятся в сараюшке среди стада коровушек. Иностранец же, услышав, что ночевать вам негде, не будет столь щепетилен. Он, вообще, интересуется из чистого любопытства: «В лесу будете ночевать? Отлично! Экстрим!» Все это — только ваши проблемы. Однако один иностранец расчувствовался до того, что подарил нам двести марок. Сказал, что такой суммы хватит на пару дней: на гостиницу и на еду. Большие деньги, и человек отдал их лишь потому, что мы ему понравились. Еще как-то раз подарили сто марок. И тоже только благодаря общению. Их дала женщина. Я ей вручил какие-то сувениры «а-ля рюс», и не факт, что они были ей нужны, но она сильно помогла нам. Люди даже приглашали нас к себе домой: что совсем нонсенс. Один француз довез нас до Парижа и там спросил, где мы планируем ночевать. Мы честно ответили, что понятия не имеем. И он сказал, что мы вполне можем провести ночь у него. Несмотря на то что это не принято, и на то, что дома у него была невеста. А вечером мы все вместе пошли в трактир. Хозяином там был внук какого-то белогвардейского эмигранта Владимир Иванович, в его трактире нам подали пельмени, пытаясь удивить столь экзотическим блюдом. И все французы удивлялись и были очень довольны. Мы не почувствовали себя сильно осчастливленными, стоит ли ехать в Париж, чтобы попробовать пельмени? Но, в общем, угощают и то хорошо. После нас попросили спеть. Мы спели несколько песен, дали ему свои записи. Но в тот момент он не нуждался в музыкантах. А потом... нам было уже не до его столовки.