Майя Кучерская - Современный патерик

Сначала я боролся как мог, но чем дальше отходил от Бога, тем беззащитней становился перед своими помыслами и блудной страстью. Телефон вашего дома я нашел в газете. В объявлении говорилось, что это место для «благонамеренных» людей. Это меня и насмешило, и очень понравилось. И я эдаким «благонамеренным монахом» созвонился с вашей хозяйкой, узнал дорогу.

Настоятелю я сказал, что меня вызвали на очередную требу, для освящения квартиры, у нас это принято — многие из братии часто уезжают в город на требы. Для отвода глаз и самоуспокоения взял я с собой и свой привычный багаж, сумку с облачением и всем необходимым. И отправился прямиком в объятья дьявола.

Долго блуждал я по окрестностям и никак не мог найти ваш дом, несмотря на инструкцию. Лил дождь, я вымок до нитки и готов уже был бежать. Точно сам Господь удерживал меня до последнего. Но, уже решив вернуться ни с чем, я наткнулся, наконец, на нужное место. Несколько раз я проходил мимо этого двухэтажного особняка, уверенный, что это чей-то красивый офис или банк, пока не посмотрел на окна — белые занавески в цветных бабочках. И понял, что скорее всего попал как раз туда, куда нужно. Позвонил, сказал условленную фразу, мне открыли, и тут... я увидел тебя. Я был ослеплен. Может ли человек быть так прекрасен? Если есть на земле такая красота, значит, есть и Господь. Всякое сомнение в бытии Божием и в Его бесконечной милости, Его любви к нам, согревающей и всемилосердной, совершенно оставило меня. Я почувствовал, что Господь близко. Много месяцев я мучился неверием, унынием, тоской, много месяцев мечтал о женщине, прости, что говорю с тобой так откровенно, и вот — в один миг! — все сомнения и все желания меня оставили. Я пребывал в каком-то потрясенном восторге.

— Помню, помню, как ты смотрел на меня, — засмеялась Ася.

— Раз уж пришел, делай свое дело, сказал я себе, — продолжал отец Лука. — И начал освящать комнату. А потом вернулся в монастырь. Вот и вся моя история.

— Почему же ты не поговорил со мной там, сразу? — спросила Ася.

— Побоялся потерять ту радость, которую так внезапно получил. Да и что мог я сказать? Что хуже тебя в десятки раз, что лицемер, сладострастник и отступник?

— А почему ты не остался со мной там для того, для чего все туда приходят? Тогда твоя радость стала бы еще сильней.

— Когда рядом Бог, ничего этого уже не нужно, и всякая похоть совершенно оставляет человека, он делается недоступен греху.

— А как ты смотришь на наше занятие? Оно большой грех?

— Поистине, это противнее Богу всякого греха.

Так проговорили они несколько часов. В публичный дом Ася не вернулась. В тот же день отец Лука крестил ее и облачил в неприметный подрясник, сильно переменивший ее внешность. Три месяца Ася жила в каморке при монастыре, вместе с женщинами, готовившими монахам пищу, исповедовалась, беседовала с отцом Лукой, каялась и очищала душу, а кончила тем, что поехала в один дальний женский монастырь, чтобы остаться там навсегда. К Рождеству отец Лука получил трогательную открытку, а к Пасхе телеграмму: Великим постом Асю обнаружили в лесу близ монастыря с проломленной головой. Убийц не отыскали, отец же Лука, получив печальную весть, несколько дней не мог опомниться от потрясения. Он даже пошел в милицию, рассказал о доме, который посетил однажды, но когда поехал показывать, где он расположен, так и не нашел его. Уютный особнячок точно сгинул.

Эту историю рассказывали и по-другому. Обратив Асю на путь истины и любви, отец Лука не мог устоять перед ее красотой и сделал ей предложение. Вскоре они поженились. Отец Лука снял сан и расстригся. Дети у них получались очень красивые, но все-таки не такие, как мама. Братия монастыря поначалу думала, что отец Лука погиб без возврата, близкие и чада его рыдали о нем, пока старец монастыря не сказал однажды за трапезой, как бы между прочим: «О Бореньке (мирское имя Луки) не скорбите, останется жив».

Марина работала девушкой для развлечений в одном известном казино. Она жила с двумя младшими братьями, мамой и парализованной бабушкой. Папа их давно бросил, мама любила выпить, и жить было не на что. А молодой девочке хочется счастья. И Марина стала подрабатывать — сначала время от времени в клубе, а последние три месяца в казино, уже на постоянной основе. Она пользовалась успехом, у нее появились богатые покровители, и вскоре материальное положение семьи стало налаживаться. Бабушке Марина наняла сиделку, младшего брата перевела в другой садик, тоже пятидневку, но с хорошим питанием, а первоклассника-старшего — в параллельный класс с изучением компьютера, за который нужно было доплачивать триста рублей ежемесячно. Мама пила теперь не дешевый разливной портвейн, а молдавское. В принципе она была не такая уж пропащая, когда-то работала машинисткой, вовсю перепечатывала самиздат, сама писала стихи, но потом, как многие поэтессы, спилась с круга. Так что сначала Марина была девочкой из интеллигентной семьи. Она даже начала откладывать себе деньги на учебу, потому что со временем хотела выучиться на массажистку или косметолога, еще не решила до конца.

Но тут в школе, поджидая Колю после состязаний по компьютерным играм, Марина разговорилась с одним многодетным родителем, который тоже ждал двух своих сыновей-близняшек, хотя вообще-то у него в каждом классе училось по ребенку, всего, кажется, восемь человек. Родитель предложил ей приводить Колю в их воскресную школу, в которой сам он был директором. «Занятия у нас ведут прекрасные педагоги, — сказал многодетный отец. — Лепку — скульптор, живопись — художница, хор — певица, а Закон Божий — дьякон».

Сначала Марина про этот разговор забыла, но через неделю многодетник снова ее позвал. И Марина для смеху привела Колю в воскресную школу. А пока Коля занимался, сидела в коридорчике с бабушками, мамами, редкими папами и слушала, о чем они говорят. Говорили они про детей, церковь, батюшек, искушения и грехи. И Марине интересно было это послушать — никогда раньше она не видела столько верующих людей одновременно. У них в казино многие девчонки тоже носили крестик, но в церковь не ходили, если только изредка, поставить свечку. В следующее воскресенье Марина чуть не проспала, но Коля так отчаянно будил ее и просился в эту, блин, воскресную школу, что пришлось встать. Так прошло несколько воскресений, и Марина узнала, что все-все, кто ждет своих детей в этом зале, ходят по субботам и по воскресеньям на церковную службу, на службе отстаивают по два часа столбиком, а потом еще ведут детей в воскресную школу и полдня ждут их в душном коридорчике. То есть полный улет!

Сама Марина каждый раз думала, что ведет Колю в последний раз, потому что водить его в эту воскресную оказалось жутко неудобно, субботний вечер и ночь были самым горячим временем, но Коля просто умолял ее и плакал, а матери-то с похмелья совсем уж было ни до чего, и Марина, абсолютно невыспавшаяся, все-таки перлась в эту школу учить мальчика лепке, рисунку и Закону Божьему. Утешало только то, что начиналось все это в час, хоть чуть-чуть можно было отоспаться, и потом в коридорчике у нее появились новые подружки, особенно Ленка, мать двоих детей, спасибо хоть не восьми, что уже было признаком некоторой Ленкиной нормальности. Но и в другом Ленка была своей девкой и совсем молодой. В общем, они подружились. Как она зарабатывала на хлеб, Марина, разумеется, не афишировала.