Майя Кучерская - Современный патерик

— Не знаю, что у тебя случилось. Но ты просто постой здесь или посиди, помолись, и все будет хорошо.

Тоня села на лавочку, мама рядом, посидели, отдохнули немного, ушли.

Через два месяца приходит мама в монастырь, рассказывает:

— Только мы из монастыря в тот день вышли, Тоня вдруг как закричит: «Мама, что со мной происходит!» Я подумала: схватки. «Тянет внизу живота?» — «Нет, мама, нет! Тянет вверх». И сама чуть не бежит. Я за ней. Тоня, скользко, Тоня, подожди! Добежали до поворота. Тут же подъехал автобус. Через два дня и правда схватки. Мальчик. Здоровый, крепкий, 4 кг, врачи собрались со всего отделения смотреть на Тоню и ребенка, один даже, вроде профессор, сказал: «Впервые в моей врачебной практике!» Только приехали домой из больницы, из военного училища приходит курсант, друг того, непутевого, от кого ребенок, и спрашивает: «Вам папа не нужен?» Мы растерялись. Он снова: «А муж?» Оказывается, он на Тоню давно глаз положил и давно бы уж пришел, но родители его были сильно против. Но он их уговорил все-таки и сразу же прибежал к нам. Позавчера расписались.

Еще через месяц младенца привезли в монастырь крестить. Тоня была совсем другая, серьезная и очень спокойная. На крестинах мальчик ни разу не вскрикнул, только тихо гулил. Маме очень хотелось, чтобы дочка сама все еще раз рассказала, как и что было, но Тоня стеснялась. Сказала только:

— Тогда, на поле, когда мы вышли из монастыря, меня словно подхватило что-то, так мне стало легко. И я поняла, что бояться больше нечего.

Отец Антипа получил благословение на жительство в ближней пустынке, что располагалась в пяти километрах от монастыря. Озеленитель по своему мирскому образованию, отец Антипа превратил пустынку в чудный сад — каких только цветов не росло у него на клумбах, от первых весенних дней до глубокой осени. В ветреные дни благоухание от его сада доносилось до монастырских стен. Даже в келье он устроил небольшую оранжерею, вел переписку с академией, получал в конвертах семена новых сортов, при этом пребывая в непрестанной молитве, всегда оставаясь радостным и бодрым. Братья, навещавшие его в уединении, неизменно восхищалась плодами его трудов, но отец Антипа обычно отвечал: «Как желал бы я обонять благоухание цветов райских». Пришедший же к нему однажды один прозорливый авва отвечал ему на это: «Уже недолго тебе ждать». Через несколько месяцев отец Антипа умер. Стояла поздняя осень, выпал первый снег, и Господь явил братии чудо. На следующий день после похорон батюшки-садовода на его свежей могиле проросли и расцвели анютины глазки. Так и цвели несколько дней, не увядая ни от холода, ни от ветра, пока снег не засыпал их совершенно.

Нина Андреевна стала верующей в сорок лет. Ее оставил любимый муж, и сердце ее обратилось к Богу. У нее было трое детей, и ей было их очень жаль. Как и всякой матери, ей очень хотелось, чтобы жизнь их складывалась светло и прямо. Чтобы Бог не взыскивал с них за ее и за отцовские грехи, которые, как она прочитала в одной православной книжке, накапливаются и давят на многие поколения вперед. А в том, что грехов этих очень много, она не сомневалась — ее отец и бабушки с дедушками были безбожниками, а в роду ее мужа вообще было много неправославных и некрещеных.

И вот однажды от одной умершей женщины Нине Андреевне досталась старая и несколько странная икона с надписью «Царь». Стояло глухое для церкви время — начало 1980-х, настоящие, не софринские иконы, написанные красками на дереве, были редкостью. И Нина Андреевна иконе очень обрадовалась.

На иконе был изображен святой с копьем в руках, в багряной царской порфире — значит, это и был царь, только непонятно какой, имени его написано не было. Тогда Нина Андреевна показала иконку знакомому священнику. Он прочел это странное слово и объяснил ей, что на иконе написано «Уаръ». Только по-церковно-славянски, поэтому «у» похоже на «ц», а в конце стоит «ер». Нина Андреевна отыскала в минеях житие этого святого и узнала, что мученику Уару молятся о некрещеных родственниках, и живых, и усопших. Так что род твой, накопивший грехи, по ходатайству мученика, от всех этих тяжких тонн безобразия освобождается. Это было как раз то, что нужно.

У того же батюшки, который помог ей прочитать надпись, Нина Андреевна взяла благословение — каждый день читать мученику Уару канон, попутно поминая своих родных, и по линии мужа, и по своей. И так весь Великий пост. Каждый день. Батюшка ее благословил.

Весь день Нина Андреевна ждала не могла дождаться позднего вечера. А вечером, сделав все дела и уложив детей спать, зажигала лампадку перед иконой Уара, открывала книжечку с каноном и молилась. И после каждой песни канона поминала всех своих и мужниных родных, живых и умерших, всех, кого только помнила и знала и чьи имена могла выяснить у родственников.

Молиться ей очень нравилось. В душе после канона поселялась радость, мир озарялся светом. Непонятно только было, отпускались ли всем поминаемым их грехи? Или пока нет? Прошло три недели, наступила крестопоклонная, Нина Андреевна молилась. Но все чаще думала: «Господи, да не зря ли я все это делаю?»

И вот уже на пятой седмице поста, глубокой ночью она проснулась вдруг от страшного крика. «Мама! Открой окно!» — кричал ее младший сын, семилетний Ванечка. Нина Андреевна побежала в детскую, распахнула форточку, а Ваня сидел на кровати и тер глаза.

— Очень плохо пахнет, — уже намного тише сказал он.

— Тебе что-то приснилось?

— Это был как будто не сон, а правда. Я лежал здесь, на своей кровати, и вдруг вон в том углу, — Ваня показал рукой, — появился он, в фиолетовой короне, только не настоящей, а из бликов света. Он был совсем маленький, ростом с ладошку, но шел прямо на меня и говорил: «Будь проклят тот день, когда ты узнал имя Христа. Будь проклят тот день, когда ты крестился», — Ванечка вздохнул. — Но тут напротив появился мученик Уар, такой же маленький, только от него исходили яркие лучи, и одним он попал в того, а фиолетовый извивался и все хотел увернуться, но не мог — и вдруг лопнул!

Тут же по комнате разнеслась ужасная вонь, от которой Ваня проснулся.

Мама поцеловала сына в лоб, погладила по голове, и мальчик уснул крепко-крепко, тихо посапывая во сне.

Всем, кого встречала и знала, Нина Андревна рассказывала про этот удивительный случай и каждый раз повторяла: «Никогда нельзя испытывать Господа и задавать Ему глупые вопросы, потому что никакое усилие не бывает напрасным».

Одна девушка тайно от родителей молилась Богу. Когда они ложились спать, она отодвигала книги с полки книжного шкафа, ставила иконки, зажигала лампаду и начинала читать правило и псалтырь. И вот однажды она так увлеклась молитвой, что не заметила, как огонь лампады стал очень высоким и начал прожигать шкаф. Она задула пламя, но было поздно — от огня в верхней панели шкафа образовалась черная дырка.