Леонид Треер - Детектор лжи

В январе Вяткин ни с того ни с сего начал чихать с переходом на насморк. Температуры не было, поэтому он не волновался и к врачам не обращался.

Недели через три, устав ловить ручьи из носа, Вяткин всё же сходил в поликлинику. Там ему и объявили: у вас, мол, аллергия. Организм, видите ли, не переносит каких-то веществ.

— Сорок лет переносил, — не поверил Вяткин, — с чего вдруг заартачился?

Врач-аллерголог, худенькая женщина в очках на пол-лица, сама страдала насморком, если судить по произношению.

— Де дадо удивляца. — сказала она.— Вокрук одда хибия!

Почти месяц докторша изучала чувствительность Вяткина к разным веществам. Определить зловредный аллерген не удалось.

Между тем жилось Вяткину скверно В день он менял до семи носовых платков. Чихал он сериями, неприлично взвизгивая и пугая окружающих.

Однажды, проходя мимо городского катка, Вяткин увидел дочь. Катя скользила по льду в обнимку с лохматым акселератом, не замечая папашу за оградой. Вечером он спросил, с кем она так лихо каталась. Дочь, не моргнув, ответила, что сегодня на каток не ходила. Тотчас Вяткин ощутил в носу знакомый зуд. Скрывшись в ванной, он долго чихал, создавая помехи на телеэкранах В ванной его и осенило: не вранье ли причина аллергии? Версия была курам на смех, и он её отклонил.

На следующий день провожали на пенсию главбуха Милоедова. Речи, цветы, подарки — обычная процедура. Вяткин сидел спокойно, пока плановик Фирюбин не назвал юбиляра атлантом, державшим на плечах нечеловеческий груз .. Продолжения этой речи Вяткин не слышал, поскольку выскочил в коридор и чихнул так. что на ближайшей сейсмической станции запрыгали стрелки. Спрятавшись в "курилке", ждал он, пока не полегчает. Там и вспомнил, как утром плановик Фирюбин читал в узком кругу эпиграмму на юбиляра: "Веселится и ликует весь народ. На пенсию уходит наш умственный урод".

Вновь всплыла версия насчёт вранья. Выходило, что организм не переносит лжи. Чтобы убедиться окончательно, провел Вяткин эксперимент: всю субботу гулял по лесу, ни с кем не общаясь и слушая только птиц. Сомнения отпали: в лесу он не чихнул ни разу.

О своем открытии Вяткин доложил докторше. Она, конечно, не поверила, на всякий случай бросила фразу: "Здачид вы совешедо здодовы"- Реакция Вяткика была бурной — минут десять поликлиника содрогалась от его чихов. С таким пациентом докторша столкнулась впервые. Был в её практике больной с аллергией на жену. Развелись — и человек выздоровел. Но что делать с Вяткиным, она не знала.

А болезнь его с каждым днём прогрессировала. Однажды он едва не сорвал киносеанс. Фильм был про трудовые будни валютных путан. Поначалу Вяткин мирно глазел на экран, но когда героиня легла в постель с нефтяным шейхом, чтобы за- работать доллары и купить на них одноразовые шприцы для детской больницы, Вяткина настиг приступ.

Да что там кинотеатры! С родным телевизором возникли проблемы. Особенно мучили Вяткина ответы больших начальников на вопросы телезрителей. "Куда исчезли утюги?" — спрашивал кто-то из Бодайбо. Едва министр начинал объяснять, что скоро утюги появятся. Вяткин тотчас выходил из строя, если не успевал выключить звук.

В объединении "Красный Сизиф", где он работал за двести рублей, странная его аллергия вызвала немало кривотолков. "Надо же.— удивлялись одни.— подавай ему исключительно правду...". "Вот до чего гласность мужика довела, — со- чувствовали другие— Ведь раньше глотал вранье и не морщился!". Практически все коллеги в присутствии Вяткина помалкивали. Жизнь есть жизнь. Иной раз говоришь одно, думаешь другое, подразумеваешь третье. А Вяткин со своей дурацкой болезнью торчал, как столб посреди шоссе. Кое-кто из начальства предлагал уволить его "по собственному", но генеральный директор товарищ Семиглазов не согласился. Потому что не было Вяткину равных в сочинительстве отчетов. И чем хуже работало объединение, тем ярче раскрывался талант Вяткина. Так что обидеть его генеральный не позволил. Даже похвалил на собрании за принципиальность, на что Вяткин откликнулся из зала безумным чиханием.

В тот же день Вяткин написал заявление. Мол, прошу освободить от посещения собраний по состоянию здоровья. К заявлению приложил медицинскую справку. Директор отнёсся к просьбе с пониманием, но от собраний не освободил, а посоветовал вставлять в уши противошумные пробки. И еще товарищ Семиглазов придумал, как использовать аллергию в производственных интересах. Приезжает, скажем, к директору деловой партнёр, затевает переговоры. А Вяткин сидит за перегородкой и слушает. Если партнёр финтит. Вяткин чихает, подавая шефу сигнал тревоги...

К сожалению, затея провалилась с первой же попытки. Генеральный начал хитрить раньше гостя, и Вяткин тут же среагировал на всю катушку, сильно огорчив товарища Семиглазова.

Но главный удар болезнь нанесла по семейной жизни. Даже телефонные разговоры жены вызывали у Вяткина приступы. Она требовала, чтоб он затыкал уши и после работы, но на такую глухонемую жизнь он не соглашался. Обстановка накалилась после той ночи, когда супруга, прильнув в постели, прошептала: "Зая, заинька, дружок, полезай-ка на пенёк..." Вместо того чтобы откликнуться на ласку. Вяткин выдал серию чихов, разбудив весь подъезд.

Приближалось отчетное время, и товарищ Семиглазов занервничал. Объединение горело синим пламенем, надо было как-то выкручиваться, но Вяткин для ювелирной работы не годился, а замены ему не было. Тогда директор решил полечить его древним способом. Первым делом он повысил Вяткину зарплату. В приказе было сказано: "За вклад в успешное освоение!". И так далее. Если и было тут враньё, то очень слабой концентрации, так что Вяткин его не уловил. Чуть позже, к общему удивлению, ввели его в технический совет. И опять формулировка была убедительная. И опять Вяткин не почувствовал фальши. Сослуживцы терялись в догадках. Ходил слух, что Вяткина скоро заберут в Москву, чтобы использовать как детектор лжи.

Ещё через месяц товарищ Семиглазов создал для Вяткина новый отдел с отдельным кабинетом и тремя подчиненными. Не успел он сесть в новое кресло, как послали его в Западную Европу поглядеть, как капиталисты ведут документацию.

Постепенно Вяткин пошел на поправку. Чем лучше ему жилось, тем реже он чихал. На разных совещаниях сидел спокойно, даже не затыкая ушей. А когда сам начал врать вслух, все поняли — человек выздоровел. Отчёт он сочинил так лихо, что объединение вырвалось из опасной зоны и оказалось в авангарде. Товарищ Семиглазов в знак признательности поощрил Вяткина крупной денежной премией, которую тот принял с чувством благодарности. Так опытный руководитель помог подчиненному избавиться от злой болезни.