Андрей Шляхов - Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

– Вам надо – вы и будьте! – ответил наглец, не меняя позы. – Если девочки не интересуют, разденьте бычару, который у вас дверь сторожит, чтобы не убежал!

– Маша! – Данилов повернулся к медсестре. – Вы не хотите подышать свежим воздухом?

Понятливая Маша тут же встала и вышла. Данилов сел на кушетку рядом с парнем и также дружелюбно сказал:

– Между прочим, этот бычара умеет не только сторожить дверь, но и учить хорошим манерам. Мне, честно признаюсь, совершенно безразлично, молодой человек, почему вы решили отравиться и отчего вы не в духе. Я должен осмотреть вас, записать осмотр в историю болезни и отправить вас в отделение. И будьте уверены, я это сделаю, независимо от вашего желания и вашего настроения. Ваши желания в настоящий момент, увы, никого не интересуют. Вы как человек, совершивший попытку самоубийства, подлежите недобровольной госпитализации...

– Принудительной...

– Это одно и то же, только термин «принудительной» обычно применяется к тем, кто совершил преступление. Но суть едина. Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» гласит, что лица, предоставляющие непосредственную опасность для себя или окружающих, подлежат недобровольной госпитализации. Вы меня поняли?

Парень молча кивнул.

– Если вы больше не намерены хамить, я приглашу медсестру вернуться и продолжить свою работу. Если же вам еще хочется хамить, то я приглашу сюда охранника и оставлю вас с ним минут на пять. У нас есть несколько травматологических отделений, два нейрохирургических, так что не бойтесь – найдем куда вас потом положить...

– В морг!

– Ну это уже крайности, – укоризненно сказал Данилов. – Мы тут все гуманисты. Плакат «Медицина – это сострадание и человечность» в коридоре видели?

– Нет.

– Напрасно. Обратите внимание, когда пойдете в отделение.

Парень начал расстегивать рубашку.

Данилов открыл дверь и пригласил стоявшую в коридоре Машу вернуться к своим обязанностям. По глазам медсестры было ясно, что она подслушивала под дверью.

– Вам бы педагогом работать, – сказала Маша, оставшись наедине с Даниловым.

– Вот уж к чему никогда не тянуло, так это к педагогике, – ответил Данилов, – несмотря на то, что мать моя была учительницей. Задатков нет.

– Не скажите, – покачала головой Маша. – Я думала, вы его тумаками в чувство приведете, а вы словами своего добились. Тихо и вежливо.

– Я его, в сущности, запугал, а не убедил. Вот если бы я его убедил, тогда бы можно было подозревать у меня педагогический талант.

– С такими только так и надо! – нахмурилась Маша. – Пощупать меня! Еще чего!

– Ну это был комплимент, пусть даже и неуклюжий, – рассмеялся Данилов. – Вот скажи он, что вас смотреть и щупать неинтересно...

– Пусть бы попробовал! – взвилась Маша. – Да я ему тогда глаза бы выцарапала!

– Вот видите, все, можно сказать, сложилось наилучшим образом...

Подошедшая официантка приняла скромный заказ (чебуреки и зеленый чай) и попросила подождать минут десять–пятнадцать.

– Мы не разогреваем, а сами готовим, – извиняющимся тоном, словно признаваясь в чем-то не совсем приличном, добавила она.

– Мы не торопимся, – заверил ее Данилов. – И полчаса подождем.

– Могу чай сейчас принести, – предложила официантка.

– Вместе с чебуреками, пожалуйста, – попросил Рябчиков.

– Как скажете...

– Рудольф, я со вчерашнего дня гадаю – зачем ты интересуешься пижамными вечеринками? – спросил Данилов у Рябчикова. – Как объяснила мне одна сведущая особа, это чисто женская забава...

– В этом ты уверен?

– Ну не на сто процентов, конечно, – замялся Данилов, – но на девяносто точно. Я даже в Интернете сегодня порылся немного...

– Там везде одно и то же, – пренебрежительно скривился Рябчиков. – Пижамы, сплетни, мороженое, игрушки...

– Вернемся к нашим пижамам, – сказал Данилов. – Так чем вызван твой интерес?

– Юлией, – вздохнул Рябчиков. – С недавних пор она каждую пятницу отправляется на пижамную вечеринку. Они проводят их по очереди, то у одной соберутся, то у другой. У Юлии дома собирались в прошлую пятницу. Я, разумеется, провел эту ночь у себя, в одиночестве.

– Развлекаются девочки – и ладно. Почему тебя это так волнует?

– Хотя бы потому, что она категорически отказывается брать меня на эти вечеринки, говорит, что это девичник...

– Так оно и есть.

– Если так оно и есть, то зачем брать с собой на девичник самую откровенную из пижам?! – разволновался Рябчиков. – Видел бы ты эту пижаму – она насквозь просвечивает!

– Женщинам всегда хочется выглядеть соблазнительно. Пусть даже и в компании подруг. Хотя нет, что это я говорю? – спохватился Данилов. – Не «пусть даже», а наоборот! Именно в компании подруг и надо выглядеть наиболее соблазнительно! Пусть завидуют!

– Твоими бы устами да мед пить. Посмотрел бы я на тебя, если бы твоя жена начала бы устраивать такие девичники!

– Да пожалуйста, хочется порезвиться с подружками – я не возражаю!

– Я тоже не возражаю...

«Попробовал бы ты возражать», – подумал Данилов.

– ...но мне как-то неуютно, – продолжил Рябчиков. – Я начинаю подозревать, ревновать, и чем дальше, тем труднее мне сдерживаться. Раньше мы проводили выходные вместе, а теперь... Эх! Вот я и подумал, а вдруг ты...

– ...соблазнял чью-то жену на пижамной вечеринке! – смеясь, закончил фразу Данилов. – Рудольф, не морочь голову себе и людям! Ну придумали девочки такой вот прикол, возвращающий их в детство...

– Они там дерутся подушками...

– Тебя это угнетает? – прищурился Данилов. – Или есть какой-то детский комплекс, связанный с подушками?

– Комплексов нет, но когда я предложил Юлии устроить сражение на подушках, она не захотела.

– Ничего удивительного, Рудольф. Что хорошо в компании подруг, не слишком годится наедине с любимым мужчиной. Ты видишь, как поникло лимонное дерево в кадке?

– Вижу, его плохо поливают.

– Нет, Рудольф, оно поникло от твоего нытья, – строго поправил Данилов. – Закрываем тему пижамных вечеринок и переходим к обмену новостями. Как жизнь в поликлинике?

– Как и было! – Рябчиков хмыкнул и пожал плечами. – Что может измениться в нашем сонном царстве? На твоем месте работает какая-то пенсионерка, которая говорит «ложить» вместо «класть» и «полюс» вместо «полис», а главного врача подхалимски именует «наша дорогая Надежда Семеновна»...

– Метит в замы? – улыбнулся Данилов.

– В замы она уже по возрасту не проходит. Просто характер такой. Что еще нового? Ну, окулист новая, очень похожа на прежнюю. Если не присматриваться, то разницы не заметишь... А, вот новость! Два месяца назад были разборки по поводу пропущенного вторым отделением туберкулеза легких, так теперь просто всех подряд ко мне шлют. Не важно с чем. Некоторые так и говорят: «Что-то сдурели наши доктора, пожаловался на то, что живот часто пучить стало – направили на флюорографию...» Цирк! Через месяц кто-то пропустит опухоль толстой кишки, и про рентген наши доктора дружно забудут, начнут поголовно слать всех на колоноскопию в сто пятнадцатую. Головой никто думать не хочет...