Андрей Шляхов - Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

– Остановимся на трех, – рассудил Рябчиков и кивком подозвал официантку. – Нам еще шесть чебуреков, пожалуйста.

– А чаю еще надо?

– И чаю...

На другой день, решив, что эти выходные он целиком посвятит общению с друзьями, Данилов поехал к Полянскому. Без предупреждения нагрянуть не решился – мало ли что, вдруг Игорь как раз в это время будет продлевать свой многострадальный больничный лист в травмпункте.

– Приезжай, когда хочешь, я пока сижу дома и никуда не выхожу, – сказал Полянский. – Травматолог попался с понятием, сказал, что познакомиться познакомились, а для продления Катя может подъезжать без меня.

– Святой человек! – похвалил понятливого доктора Данилов. – Тогда жди меня к двум. Проснешься к тому времени?

– Да я в семь встаю! – возмутился Полянский. – Самое позднее – в половине восьмого. Мы с Катей вместе завтракаем, потом она уезжает на работу, а я ложусь на диван и...

– Засыпаю.

– Нет, не угадал – ставлю на пузо ноут и работаю. Статьи правлю, сам кое-что пишу... Скучно же без дела. Это в отделении обстановка не благоприятствовала работе, а дома – самое то.

– Так, может, я тебе помешаю?

– Ну что ты! Приходи обязательно! Если принесешь каких-нибудь новых боевичков и комедий – буду просто счастлив. Все, что было дома, я давно пересмотрел...

– А что, разве не снабжает Катя тебя фильмами? – удивился Данилов.

– Катя кроме мелодрам ничего не смотрит, а меня, если честно, от этих сусей-пусей-утутусей уже тошнит. Ты же знаешь мои вкусы.

– Cусей-пусей-утутусей не принесу, – пообещал Данилов. – Из сладкого чего хочешь?

– Сладкого не надо! – испугался Полянский. – Я за время болезни ужасно поправился.

– Гипс снимешь – сразу все растрясешь! – уверенно заявил Данилов. – Долго ли умеючи...

Тем не менее вместо тортов и пирожных он купил Полянскому яблок, абрикосов и винограда. Не забыл и про диски, набрал гангстерский «интернационал» – один американский боевик, один британский, один французский и для разнообразия добавил к ним парочку комедий. Комедии Полянскому нравились любые, хоть из школьной жизни, хоть про вампиров.

Позвонив в дверь, Данилов приготовился к долгому ожиданию, пока Полянский встанет, пока допрыгает до двери, но тот открыл почти сразу.

– Ты что, под дверью меня ждал?

– Нет, просто мимо проходил, – ответил Полянский и ушел, точнее – ускакал на костылях в комнату, давая Данилову возможность войти в прихожую.

– Резв ты, сокол ясный, – оценил скорость передвижения Данилов.

– На трех ногах-то сподручней, чем на двух! – парировал Полянский и утрированно-капризным тоном спросил: – А что ты мне принес в таком большом пакете?

– Фрукты и фильмы.

– Фильмы давай сюда, а фрукты положи в холодильник!

– Слушаюсь, сэр! – гаркнул Данилов, отдал Полянскому диски и пошел на кухню.

Холодильник у Полянского был под завязку забит продуктами. «Это что-то новое», – подумал Данилов. В былые времена холодильник был полон едва ли наполовину, и основную часть содержимого составляли колбасы и пиво. Теперь же – йогурты и творожки. На таком питании сильно не растолстеешь.

В квартире без труда угадывалось Катино присутствие. Коллекция кокетливых фартучков на кухонной стене, магниты с кошечками на холодильнике, клетчатая клеенка на кухонном столе, какие-то вазочки в комнате... Про ванну вообще говорить было нечего, она напоминала парфюмерный магазин.

«Да-а, – моя руки и одновременно оглядываясь по сторонам, подумал Данилов. – Кажется, Игорька крепко взяли за жабры...»

От предложения «попить чайку» Данилов наотрез отказался.

– Я проведать тебя пришел, а не чаи распивать.

– Тогда возьми хотя бы яблоко. – Полянский кивнул на большую вазу с яблоками, стоявшую на журнальном столе.

– Спасибо. – Данилов взял яблоко, подбросил его в руке и спросил: – Помнишь, как мы на втором курсе жонглировать учились?

– Помню, я три предмета освоил. А года два назад попробовал – ничего не получилось.

– Поупражняемся? – предложил Данилов. – Яблок хватит. Заодно и будет повод люстру сменить...

– Люстру меня и без повода уговаривают сменить, – проворчал Полянский. – Нормальная ведь люстра, десять лет служит верой и правдой...

– Если тебя уговаривают сменить люстру, это серьезно!

– Ну, у нас с Катей вообще все серьезно, – подтвердил Полянский.

– Неужели к свадьбе дело идет? – Данилов надкусил яблоко и стал ждать ответа.

– Насчет свадьбы это ты поторопился. Женитьба очень серьезный шаг. Нам надо получше знать друг друга, присмотреться, притереться...

– И разбежаться! Что вылупился, разве я не прав?

– А я-то заждался! – Полянский изменил сидячее положение на полулежащее. Диван жалобно скрипнул. – Думаю, что это с Вовой творится? Пришел в гости и не ляпнул с порога какую-нибудь гадость. Давай продолжай... Вспомни моих прежних подружек, скажи, что я никогда не женюсь, и так далее...

– Слушай, отвали? – попросил Данилов. – Я тихо-спокойно сижу, никому не мешаю, яблоко ем, очень вкусное... Что ты кипятишься? Эмоции от лежачей жизни зашкаливают?

– И я же еще виноват! – Полянский схватился за голову, изображая отчаяние.

– Конечно, виноват, – согласился Данилов. – Кто же еще виноват, если не ты? Ладно, хватит пререкаться, лучше расскажи, как ты себя чувствуешь и скоро ли с тебя снимут гипс и достанут оттуда золото и бриллианты?

– Максимум дней через десять, а то и раньше. В понедельник поеду к доктору, сделаю снимок...

– Недолго уже.

– Это ты так думаешь. Когда дома сиднем сидишь, время тянется очень медленно. Иногда вообще кажется, что оно остановилось.

– В неспешном ритме жизни есть свои прелести, – заметил Данилов. – У нас в Склифе...

– У вас в Склифе ужасно!

– С чего это ты так? Я чуть яблоком не подавился от удивления. Почему у нас ужасно?

– Да потому что место такое! Каждая больница имеет плохую ауру, но аура Склифа – это нечто! Пока я лежал в первой травме, на меня все время что-то давило...

– Тоска? – предположил Данилов.

– Больше чем тоска. Ужас какой-то, жуть... Словами это не объяснишь, но я находился в угнетенном состоянии.

– Все больные в той или иной мере находятся в угнетенном состоянии. Болеть вообще плохо. А тут еще – госпитализация, сутки в коридоре... Да в травме два часа полежишь в коридоре, потом две недели в себя приходить будешь! Я тебя понимаю...

– Ты меня совсем не понимаешь, Вова. – Полянский выпятил нижнюю губу и покачал головой, изображая одновременно и недоумение, и сожаление. – Дело не во мне, а в этом месте. Месте, которое буквально пропитано страданием. Месте, которое не пахнет смертью, а дышит ею...

– Игорь, а почему бы тебе не попробовать писать книги в духе Стивена Кинга или Дина Кунца? – Данилов, не понимавший, с чего это Полянский так взъелся на Склиф, попытался обратить разговор в шутку, а то и увести в сторону. – В тебе проглядывается недюжинный литературный талант. Все равно дома скучаешь, попробовал бы, вдруг получится.