Андрей Шляхов - Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера

— Учту, — кивнул Данилов; с доцентом Сапожковым он здоровался при встрече, на чем, собственно, их знакомство и заканчивалось.

— Про чепэ у конкурентов слышал? — сменил тему шеф.

«Конкурентами» в роддоме в шутку называли частную гинекологическую клинику «Панацея селебрейт», расположенную практически напротив — на другой стороне бульвара.

— Владельца осудили и одного из врачей. — Вознесенский поцокал языком не то сочувственно, не то неодобрительно. — Врача — за смерть клиентки по неосторожности, а владельца — за то, что он разрешил заняться частной практикой лицу, не имеющему лицензии на этот вид деятельности. Подробности интересны?

— А как же.

Данилов решил тоже выпить кофе, заварил оставшимся в чайнике кипятком три ложки на кружку — свою обычную порцию, — и вернулся на диван.

— Дело в общем-то простое. Некая женщина, мать двоих детей, обратилась к ним для того, чтобы сделать аборт. Для сведения — у «Панацеи» в целом и у врача, который делал аборт, не имелось лицензии на произведение оперативных вмешательств. Только на консервативные виды лечения…

Обычное дело: лицензию на произведение оперативных вмешательств получить гораздо труднее, чем на консервативные виды лечения. Выполнение многочисленных дополнительных требований влечет за собой лишние расходы и усложняет работу. Поэтому иногда проще и дешевле бывает ограничиться одной лишь «консервативной» лицензией. Клиенты в нюансы не вникают — есть лицензия, значит, все нормально, а с проверяющими всегда можно договориться.

— …Но об этом сотрудники, понятное дело, не сказали. Короче говоря — абортмахер обезболил клиентку лидокаином, не выяснив заранее, переносит она этот препарат или нет. И что же? Не успел еще врач приступить к чистке, как у пациентки развился анафилактический шок. Капитальный такой шок, классический, как по учебнику! Ну этот деятель конечно же попытался справиться самостоятельно, хотя по уму ему надо было «скорую» вызывать, и потерпел неудачу. «Скорой помощи», когда она приехала по его вызову, пришлось просто констатировать смерть. Прикинь — в этой клинике не было нормального реанимационного набора!

— Да ну?! — не поверил Данилов. — Разве так бывает?

— Чистая правда. В общем, врачу дали три года условно, а владельцу — два. Тоже условно. И еще клиника должна выплатить мужу умершей приличную сумму, конкретной цифры я не знаю, в качестве компенсации, моральной и вообще. Так что скоро в этом помещении или чебуречная будет, или парикмахерская. «Панацея» уже не оправится, можно сказать, что она накрылась медным тазом. И поделом, ты как считаешь?

— Поделом, — согласился Данилов. — Двух мнений тут быть не может.

— Угробили ведь женщину ни за хрен собачий! — Заведующий хлопнул по столу короткопалой ладонью. — Нам в институте один из профессоров говорил, что большинство гинекологов садится в тюрьму не за свои действия, а за неуклюжие попытки ликвидировать их последствия. И ведь верно. Вызови этот врач «скорую»…

— История не знает сослагательного наклонения, — вздохнул Данилов. — А вот я в новостях недавно другую историю слышал. В городе с чудным названием Камень-на-Оби врачу «скорой» дали два года. И не условно, а «безусловно», с отсидкой.

— Не слышал такого. Ну-ка, расскажи! — заинтересовался Вознесенский.

— Дважды за смену доктор приезжал по вызову к женщине с сильной аллергической реакцией, предлагал ей госпитализацию, но та оба раза отказывалась. Доктор не то по запарке, не то еще почему забыл получить с нее отказ в письменной форме. Когда женщина умерла, завели уголовное дело. В общем, закончилось все судом. Причем на суде муж умершей высказывался в защиту доктора, в частности подтвердил, что да, доктор предлагал его жене госпитализацию, но та отказалась. И терапию он ей оба раза проводил в полном объеме согласно диагнозу и состоянию…

— Постой! — перебил Вознесенский. — Что-то я не понял. Если муж умершей защищал доктора, то с чьей подачи дело завели?

— Администрация местной больницы обратилась в прокуратуру. Женщина не дома умерла, а в приемном покое. Дело в том, что когда ей стало совсем плохо, она «скорую» вызывать не стала, а в сопровождении мужа доехала до больницы на такси. Муж на суде говорил, что покойница просто постеснялась вызывать «скорую» в третий раз и решила госпитализироваться самотеком.

— Получается, что мужик сел на два года только за то, что не получил письменный отказ, хотя в общем-то все сделал правильно. — Вознесенский встал и, подойдя к раковине, начал мыть свою чашку.

— Так сложились обстоятельства… — вздохнул Данилов.

В подключичную вену ставят катетер, чтобы можно было ввести пациенту нужное лекарство в любой момент, не тратя времени на поиски места для укола. Во многих реанимационных отделениях подключичные катетеры ставят всем пациентам без исключения — мало ли что может случиться.

Женщине, лежавшей в отделении патологии беременности с диагнозом угрозы преждевременных родов, не повезло. Впервые попробовала заморский фрукт с ведьминским названием помело, которым ее угостила соседка по палате — и такая аллергия! До отека гортани, слава богу, дело не дошло, но лицо пациентки сильно отекло, и вдобавок она с ног до головы покрылась сыпью, которая нестерпимо зудела. Гавреченков легко убедил главного врача в том, что такую тяжелую пациентку следует перевести в реанимацию хотя бы на сутки, а то и до тех пор, пока не станет ясно, что ее состояние стабилизировалось.

Любой заведующий отделением должен уметь подстраховываться — в том числе и сплавляя «острых» пациентов в реанимацию. Иначе долго в руководящем кресле не усидишь.

Вознесенский, приглашенный в отделение патологии, осмотрел «аллергичку» в палате, а затем, уже более подробно, — у себя в блоке реанимации.

— Поставим подключичку, — распорядился он по окончании осмотра. — Так спокойнее.

Данилов, принимавший «перевод», согласно кивнул. Нередко аллергия появляется как первое звено в цепи аналогичных реакций. Врачу спокойнее, если есть гарантированный доступ в вену. Да и пациентке удобнее, когда капельницы входят в подключичный катетер — рука не немеет.

Данилов вымыл руки, надел перчатки, попросил пациентку повернуть голову влево и не шевелиться и начал ставить катетер.

Сначала он взял шприц с тонкой иглой и обезболил место пункции лидокаином. Выждал пять минут — не выдаст ли пациентка очередную аллергическую реакцию, — после чего взял поданный постовой медсестрой пустой десятимиллилитровый шприц со специальной «пункционной» иглой.

Игла не успела еще проткнуть кожу, как пациентка попыталась взглянуть на Данилова.