Александр Федотов - Макароны по-флотски (сборник)

Поравнявшись с нами, Тупой слегка замедлил шаг и, не дождавшись нашего приветствия, показушно козырнул:

– Здравствуйте, ребята! – молодецки выпалил он, расплываясь в улыбке и дожидаясь ответного приветствия.

Не сказав ни слова, мы, как по команде, отвернулись. Наигранная улыбка сползла с лица лейтенанта. Оторопев, он прошел мимо, делая вид, что ничего не произошло. Он так бы и растаял в темноте, но тут один из сопровождавших его матросов громко и отчетливо заключил:

– Чего-то не любят вас, товарищ лейтенант.

Эти слова прозвучали в морозном воздухе, как оплеуха. Тупой резко, развернулся на месте. Снег брызнул из-под его каблуков. Расправив плечи, нахохлившись, он решительно двинулся к нам:

– Почему без старшего?! – наехал он, не найдя ничего более подходящего, чтобы придраться.

– Мы здесь с каплеем, – лениво ответил я, не желая расставаться со своим расслабленным настроением.

– Почему честь не отдаете?!

– Кому?

Тупой опешил:

– Да я вам…

Тут в разговор вмешался малость проветрившийся на морозе лаконичный Коля Кондрашов:

– А не пошел бы ты на х**, товарищ лейтенант?

У Тупого отпала челюсть. Он отступил на шаг назад, и секунду стоял, глотая ртом воздух, не находя, что ответить.

– Ты… Вам… Трое… Семь суток ареста! – заорал Тупой, подергивая левым глазом – Доложитесь дежурному офицеру! Я проверю!!!

Мы стояли полукругом вокруг лейтенанта и молча смотрели на его искаженное криком румяное лицо. Коля безразлично сплюнул.

Лейтенант замолк, потоптался на месте, развернулся и, уже не подпрыгивая, направился к ожидавшим его матросам. Они с интересом следили за всем происходящим. Им будет что рассказать по возвращении на корабль…

Вернувшись к себе на корабль, мы естественно никому ничего не доложили. А на следующий день к нам в кубрик спустился капитан-лейтенант Севрюгин:

– Ну, ребята, вы даёте! – покачал головой он, – А если бы вас Большой Зам прихватил… Всем бы влетело по полной… А за переезд спасибо.

Севрюгин улыбнулся и протянул нам перевязанную тонкой бумажной верёвкой коробку с вкуснейшим песочным тортом! Праздник жизни продолжался!

А в Тихом Океане я всё-таки один раз искупался, когда мне до дембеля оставалось меньше месяца. Я вдвоём с приятелем выносил с корабля мусор. Воспользовавшись случаем, мы сбежали в самоволку. На двадцать минут. Мы выбежали из части, добежали до берега, разделись догола и, изрезав ноги о ракушки, окунулись один раз в холодной солёной воде. Это мы так поставили галочку, а то спросят на гражданке, и как-то стыдно отвечать, что служа на Тихоокеанском флоте, так ни разу в Тихом океане и не искупался.

Однажды новый замполит БЧ-5 капитан-лейтенант Севрюгин вызвал меня, Марса и Теплова к себе в каюту.

– Тут, ребята, есть дело. Большой Зам приказал мне дембелей напрячь – на благое дело. У него есть идея насчет конкурса стенгазет. Он ее уже давно вынашивает. Каждая боевая часть должна выпустить стенгазету на злободневную тему: осудить курение на боевом посту, нарушение формы одежды… Ну, как обычно, сами знаете… Назовите ее «Звезда» или «Гудок», чтобы звучало…

– А «За нашу Советскую Родину» можно? – спросил я, подмигивая Марсу.

– Тоже хорошо, – похвалил Севрюгин, не уловив иронии. – Вот и потрудитесь с пользой для общества.

Мы переглянулись. Делать газету, вообще-то, было в лом, ну раз Большой Зам захотел конкурс, что же, будет ему конкурс. Получать канцелярские принадлежности для производства стенгазеты я пошел лично к Большому Заму. Он так хотел.

– Вы, годки, совсем оборзели, – произнес Большой Зам, вальяжно развалившись на стуле и подманивая меня к себе указательным пальцем, – общественно-полезной работы ни хрена не делаете. Вот и поднапрягитесь.

Довольный своей идеей Большой Зам расплылся в улыбке крокодила и торжественно вручил мне коробку цветных карандашей и здоровенный лист ватмана.

– А что писать-то?

– Не знаешь, о чем писать? Напишите две-три маленьких заметки. Про курение, нарушение формы одежды. Не хватает слов – нарисуй картинку. Здесь звезду, там якорь. Понятно?

– Так точно

– Ну вот и действуй. Только смотри, чтоб было остро и актуально. Про курение на боевых постах не забудь. Сделайте мне красиво.

Я согласно кивнул.

– Хорошо поработаете, может, в увольнение в город отпущу, – раздобрился Большой Зам.

– Постараемся, товарищ капитан третьего ранга!

Творить красивую острую и актуальную стенгазету мы устроились в носовой электростанции.

– Ты, Шура, у нас один рисовать умеешь – художником будешь, – определил Марс.

– Без проблем.

– Тёплый, а ты у нас мозгом будешь, материалы будешь подбирать.

– Ладно. А ты сам-то чего делать будешь? Прохлаждаться? – беззлобно спросил Теплов.

– Не, я стихи сочинять буду, – скромно произнес Марс.

Мы с Тепловым переглянулись. Ну, стихи, так стихи. Вот и ещё один талант раскрылся. Я расположился на животе на пайолах перед расстеленным листом ватмана:

– Как назовём то? «Гудок»?»…Или «Звезда»??… Про курево и форму одежды…

Ни у кого из нас эти варианты названий особого энтузиазма не вызвали. Броняшка в электростанцию распахнулась и к нам ввалился заиндевевший на морозе дизелист Сагалаков.

– Мужики, д-д-д-айте погреться! – его всего трясло от холода.

– Ты что, «долболедизмом» занимался?

Утвердительно тряся головой, Сагалаков протиснулся мимо нас и всем телом прижался к теплому кожуху турбогенератора, ещё не успевшему остыть после утренней прокрутки.

– Что, отпустили?

– Какой, на хрен, отпустили! – п-пять минут на поссать д-дали… С-с-уки! – жмурясь от боли, Сагалаков выставил перед собой красные от холода негнущиеся пальцы: – От-хо-о-дят…

– Кадеты, гады, вообще оборзели! Тебя уже почти неделю консервируют!

– П-пять дней… Мы т-там вдвоем с Гнутым на стенке л-лед долбим… От подъёма д-до отбоя… Отпускают т-только в гальюн и пожрать. Пожрал, поссал и обратно. Взяли моду, за любую ф-фигню – на стенку… К-карбышевым работать…

– Кадеты, сами, блин, в овчинных тулупах стоят, а вас в шинелях морозят! – посочувствовал Марс.

– Н-ну да. Её насквозь продувает… Да и всё остальное тоже… – посетовал Сагалаков. – Мы с Гнутым по очереди морозимся, он вчера ноги отморозил, а сегодня я – руки. С нами ещё один из БЧ-3 был, его сегодня что-то не видно… Мы сначала думали – отпустили, а н-нет, он, похоже, с воспалением лёгких свалился… Брр-р… Лепота! – начал немного отогреваться Сагалаков.

– Матросу Сагалакову прибыть на ют, в рубку дежурного по кораблю! – донеслась команда из репродуктора.