Кристофер Мур - Дурак

Пара слов о предубеждениях Кармана. Я знаю, что в его речи довольно часто Франция, французы и все французское сопровождается эксплетивом «блядь», но это никоим образом не следует интерпретировать как мое собственное отношение к Франции и французам. И то и другое я люблю. Но эмоциональность высказывания была неотразимо притягательна, а кроме того, я хотел передать некоторое поверхностное презрение, которое англичане, похоже, исторически испытывают к французам, — да и, если совсем уж честно, французы к англичанам. Как объяснял один мой английский приятель: «О да, мы ненавидим французов, но нам не хочется, чтобы их терпеть не мог кто-нибудь еще. Они наши. Мы жизнь готовы отдать за их сохранность, лишь бы только и дальше их презирать». Или, по выражению одного моего французского знакомого: «Все англичане гомики; просто некоторые об этом не догадываются и спят с женщинами». Я вполне уверен, что это неправда, но мне показалось, что это смешно. Французы, блядь, — великие, а?

И наконец я хочу поблагодарить всех, кто помогал мне в изысканиях для этой книги. Артистов и весь персонал множества шекспировских фестивалей, на которые я ходил в Северной Калифорнии, — они не дают умереть трудам Барда и без устали представляют их всем нам на задворках Колоний. Всех щедрых и добрых людей в Великобритании и Франции, которые помогали мне отыскивать средневековые памятники и предметы, чтобы я мог совершенно плевать на историческую достоверность, пока писал роман. И, разумеется, великих сочинителей британской комедии, которые вдохновили мой нырок в глубины их искусства: Уильяма Шекспира, Оскара Уайлда, Джорджа Бернарда Шоу, Пелэма Гренвилла Вудхауса, Гектора Хью Манро (Саки), Ивлина Во, «Болванов» (The Goon Show), Тома Стоппарда, «Монти Питонов», Дугласа Адамса, Ника Хорнби, Бена Элтона, Дженнифер Сондерз, Дон Френч, Ричарда Кёртиса, Эдди Иззарда и Мила Миллингтона (который заверил меня, что вполне добродетельно сочинять книгу, в которой я намерен называть героев мудозвонами и говнюками, но я буду выглядеть отстало и неискренне, если не назову парочку дрочилами и пиздюками).

Кроме того, спасибо Чарли Роджерс за терпеливую организацию всей логистики и географики, необходимых для моих изысканий; Нику Эллисону и его приспешникам за управление делами; Дженнифер Брел за чистые руки и выдержку при редактировании; Джеку Уомэку за то, что выводит меня к читателям, а также Майку Спрэдлину, Лисе Гэллахер, Дебби Стир, Линн Грейди и Майклу Моррисону за грязную работу по публикации. О, ну и всем моим друзьям, которые мирились с моими навязчивыми состояниями и чрезмерным нытьем, пока я работал над романом. Спасибо, что не столкнули меня с высокого утеса.

До следующего раза — адьё.

Ну вот, автор рассказал вам, что в этой книге на его совести, а что — на совести Шекспира. Хотя за последним лучше обращаться, конечно, к первоисточнику, — ну, или к шекспироведам, которые за несколько сот лет организовали целую индустрию шекспироведения. Они откроют любознательному читателю массу интересного и внутри самого текста пьесы Барда — небо с овчинку покажется, а вольности Кристофера Мура в сравнении с их интерпретациями будут выглядеть как детские шалости в песочнице. Я же не могу не сказать два слова о том, что в этой книге — на совести переводчика.

Переводя этот роман, переводчик находился в более выгодном положении, чем автор. В первую очередь потому, что на английском существует только один текст «Короля Лира». Его написал Уильям Шекспир. На современный язык его, конечно, перекладывали и разнообразно адаптировали, но он оставался английским. Нам повезло больше: существует около десятка переводов пьесы на русский язык — разных настолько, что диву даешься, одну ли пьесу читали переводчики. Грешно было не воспользоваться таким богатством. Мы известно на чьих плечах стоим, поэтому я бы хотел выразить благодарность памяти тех русских переводчиков, чьими работами беззастенчиво пользовался, переводя эту книгу:

— Николая Ивановича Гнедича (1808);

— Александра Васильевича Дружинина (1857);

— Сергея Андреевича Юрьева (1882);

— Павла Алексеевича Каншина (1893);

— Татьяны Львовны Щепкиной-Куперник (1937);

— Михаила Алексеевича Кузмина (1937);

— Бориса Леонидовича Пастернака (1949);

— Осии Петровича Сороки (1990).

Их голоса ощутимо разнятся, тональности переводов — тоже, но шекспировский дух в той или иной степени остается крепок и целостен. И в пространстве «Дурака», сдается мне, это постмодернистское лоскутное одеяло, шившееся около двухсот лет, вышло без прорех. Шекспир при этом тоже вряд ли пострадал — известно, насколько не чужд он был комического, что в жизни, что в литературе.

Хотя, если кому-то после романа Кристофера Мура захочется прильнуть к первоисточнику, я, боюсь, даже не смогу посоветовать лучшую русскую версию. Наверное, все-таки имеет смысл читать оригинал.

Ну а теперь объясним несколько шуток Кристофера Мура, которые не имеют отношения к Шекспиру.

— Петрушка, шалфей и розмарин? — поинтересовался Кент. — А темьяна что, нету?

Обыгрывается строка из английской народной баллады XVI в. «Ярмарка в Скарборо». Текст баллады, по всей видимости, имеет нечто общее с менее известной шотландской балладой «Эльфийский рыцарь», которая прослеживается до 1670 г. и ранее. Рефрен «петрушка, шалфей, розмарин и тимьян» встречается в версиях XIX в.; возможно, был заимствован из баллады «Мудро истолкованные загадки».

А то мы как раз репетируем «Зеленый Гамл е т с колбасой».

Обыгрывается название знаменитой книжки «Зеленый омлет с колбасой» (Green Eggs and Ham, 1960) американского детского писателя, поэта и художника Доктор Зойсса (Теодора Гайзела, 1904–1991), в которой содержится всего 50 разных слов.

…тело у нас есть…

От лат. оборота «Habeas corpus ad subjiciendum» — «ты имеешь доставить (в суд) особу заключенного». «Хабеас корпус» — судебный приказ о передаче арестованного в суд в соответствии с Законом о неприкосновенности личности (Habeas Corpus Act), который предписывает представление арестованного в суд в течение установленного срока для надлежащего судебного разбирательства и установления законности ареста; наряду с актами составляет статутарную основу английской конституционной практики. Принят в 1679 г.

Тихая ночь, верблюды и три царя одеколона?

По преданию, мощи волхвов (трех царей Востока — Каспара, Мельхиора и Бальтазара, поклонявшихся младенцу Иисусу) были найдены императрицей Еленой, положены сначала в Константинополе, в IV в. перенесены оттуда в Медиолан (Милан), а в 1164 году, по желанию Фридриха Барбароссы, — в Кельн, где хранятся в Кельнском соборе. Волхвов поэтому традиционно иногда называют «тремя кельнскими царями». В 1709 же году итальянский парфюмер Иоганн (Джованни) Мария Фарина основал в Кельне мануфактуру по производству своих духов, названных в честь новой родины «eau de Cologne» — «кельнская вода» ( нем. Kölnisch Wasser). Это и стало одеколоном.