Такемия Ююко - ТораДора. Том 6

Впервые Рюдзи наедине с Минори прошёл перекрёсток, на котором она каждое утро ждала их с Тайгой. Дальше их путь лежал прочь от дома Такасу. Высохшие осенние листья танцевали на ветру на вязовой аллее.

– Ами…

Рюдзи приготовился втайне полюбоваться лицом Минори, но неожиданный порыв холодного ветра заставил его невольно зажмуриться.

– Она наверняка тоже беспокоится о Китамуре-куне, как и мы, даже больше, чем мы.

– …С таким-то отношением?!

– Ну да. Мне так кажется. Если подумать, Ами уже несколько лет работает во взрослом мире.

– М-м.

Подождав подтверждающего кивка Рюдзи, Минори продолжила, хоть и с необычным холодком в голосе, но очень убеждённо:

– Ами знает куда больше пороков общества, чем мы, всё ещё дети. Китамура-кун её друг детства, и она знает то, чего не знаем мы. Но никто не понимает, что она действительно лучше всех разбирается в этой ситуации. И хотя она видит сплошную незрелость, она терпеливо продолжает общаться с нами, такими детьми. Она не игнорирует наши мнения, принимает их всерьёз. Хоть Ами действительно говорит ужасные вещи, хорошо, что есть друзья, готовые говорить нам «правду», верно? Разве обычные люди не предпочтут дипломатичность из опасения, что их возненавидят и выгонят из общества, если они будут говорить правду?

– …А может у неё просто паршивый характер? К чему такие щедрые похвалы?

– Не-ет, Ами хороший человек, Ами замечательный человек, и я могу это подтвердить. И Такасу-кун это знает, правда?

– Извини, но этого я не знаю. Она лишь показывает свою истинную натуру. Тебя и сейчас всё ещё обманывает её маска?

– Маска это или истинная натура, лжёт она или говорит правду, Ами остаётся Ами. Я верю, что у неё были свои причины сказать сегодня такие грубые слова. Или может, мне надо сказать, что…

Минори неожиданно подняла голову и посмотрела на Рюдзи.

Их взгляды встретились, и Рюдзи увидел, что Минори донельзя серьёзна.

– …Я хотела бы, чтобы она и дальше была такой. Грубо говоря, и я, и Такасу-кун многого не понимаем, верно? Хотя мы хотим, чтобы нас понимали, мы не можем этого добиться. Прямо сейчас, я думаю, только Ами понимает всё. Как бы это сказать, полагаю, она – последняя надежда для людей вроде нас… детей, не понимающих других, и которых не понимают другие… Ой, что я несу…

Минори неожиданно отвела взгляд, захлопнула рот и зашагала гигантскими шагами, тихо спрашивая «К дому Китамуры-куна сюда, ага?» Её уши покраснели, словно она была смущена своей патетической речью. Вот то, что мне в ней нравится. Сердце Рюдзи неожиданно до краёв наполнилось бурлящей энергией.

Её смущающееся лицо невероятно привлекательно… Не то, но мне нравится, как она серьёзна, совсем не смущаясь этого. Став свидетелем того, как она полностью сконцентрировалась на чём-то одном, Рюдзи, кажется, ещё больше влюбился в неё.

Минори самая добрая, честная и страстная. Она сияет энергией добродетели, словно солнце, посылая мне сияние и тепло, даже в тёмные уголки моей души.

– Кусиэда… Как бы это сказать… ты очень добрая…

Эти несколько простых слов были кульминацией искреннейших чувств сердца Рюдзи.

– Добрая?!

Голос неожиданно прозвучал как плач. Минори остановилась, словно шокированная, и резко повернулась к Рюдзи. Беременная дама, идущая домой из магазина, взглянула на двоих, в замешательстве замерших посреди улицы лицом к лицу.

– Я не добрая, нет! Я очень высокомерная…

По лицу Минори невозможно было понять, злится она или улыбается. Она понизила голос до предела…

– …и нечестная.

Не давая Рюдзи возможности спросить, что означают её слова, Минори опустила голову и присела.

– Ку-Кусиэда?

– …

Она продолжала сидеть в той же позе, словно заледенев. Рука Рюдзи нерешительно застыла в неуверенности, стоит ли погладить её по спине. Обязательные слова утешения никак не находились.

– Кусиэда… Эй, эй… Я ж к тебе обращаюсь…

Так прошло несколько секунд.

– …О! Извини! Я пропущу этот ход. Всё в порядке, Дзёноти-кун!

Минори наконец подняла голову. На её лице по-прежнему было непонятное выражение, но она натужно улыбнулась.

– А… недавно, как бы это сказать… Да, извини, я в порядке, я на самом деле в порядке! Извини!

– Что ты имеешь в виду?

– А?

Хотя Рюдзи сомневался, стоит отвечать или нет, он всё же решил высказаться до конца.

– Даёшь такие непонятные объяснения и странно себя ведёшь… За что ты извиняешься? И кто такой Дзёноти?

– О, я не извиняюсь… Э-э… да.

– Хоть я и не могу быть героем вроде «последней надежды», я хотел бы знать о тебе больше. Не обязательно быть Кавасимой, чтобы понять тебя, так? Я тоже могу понять тебя, верно? Могу? Хоть я и незрелый ребёнок, как ты сказала, но всё же… всё же я хочу знать о тебе всё.

Рюдзи сближался медленно, но уверенно.

Шажочек за шажочком подходил ближе.

Рюдзи говорил от чистого сердца, потихоньку сокращая дистанцию, стараясь стать ближе к Минори. Надеясь, что она ответит, не желая и в то же время мечтая быть раскрытым. За несколько секунд, что он ждал её ответа, он сильно прикусил губу и сунул руки в карманы, не желая, чтобы кто-нибудь заметил его замёрзшие пальцы.

– …Наверно, это было бы страшно.

Затем Минори заговорила, потирая глаза в попытке скрыть выражение лица, уголки губ поднялись в улыбке…

– Такасу-кун, ты должен думать, что я замечательная. Но однажды ты увидишь, какая я на самом деле, обязательно увидишь…

– Время ограничено!

Неожиданно Рюдзи громко вскрикнул, заставив Минори поднять голову.

– Разве Кавасима не говорила это? Она права. Время всегда ограничено, будь то смена класса, учёба или чья-то жизнь. Ты хочешь, чтобы «ребёнок Такасу-кун оставался невежественным», пока его время не подойдёт к концу, а затем ушёл? Я не собираюсь навсегда оставаться ребёнком, и не боюсь. Я не считаю тебя святой, которая даже в туалет не ходит.

Я не боюсь, потому что, что бы ни случилось, я буду любить тебя. Это Рюдзи лишь подумал. Неважно, какую маску ты надеваешь, неважно, что ты не такая, как я себе представлял, я всегда буду любить тебя. Рюдзи не мог сказать это вслух. Ему надо сказать всё, что он должен и хочет сказать… Нет, подожди, можно ли так раскрывать свои истинные чувства? Сказав то, что сказал, Рюдзи неожиданно испугался. Поздно раскаиваться! Хоть это было немного поспешно, он сказал это, и ничего уже не изменишь… Рюдзи лишь ждал, чем это закончится.

– СветСветСветСветСветСветСветСветСветСветСвет…

– Что?…

Перед странными, но блестящими действиями Минори меркло всё, будь то чувство сожаления или чувствительное мужское сердце.

Она подняла руки, словно статуя Будды, лицо выражало умиротворение. Глаза были полуоткрыты и, похоже, смотрели на всех людей в мире с утешением и состраданием. Минори достигла просветления посреди дороги, напевая «СветСветСвет», буквально описывая блеск, исходящий от её фигуры, и встав на цыпочки…