Такемия Ююко - ТораДора. Том 7

– Минорин! Я вернулась! Кончай своё загадочное пение и обними меня!

Пойманная в захват с прыжка, Минори потеряла равновесие и едва не свалилась со стола. Но всё же удержалась и сказала…

– Фугу… Отпусти меня! Я человек!

– Минорин-Минорин-Минорин!

– Живи! Ты тоже человек!

– Я люблю Минорин! Фугу!

– Ох, это не прекратится… Минорин тоже любит тебя!

Пошатываясь, Минори крепко обняла Тайгу, жаждущее внимания ходячее бедствие. Потираясь носом о локоны Тайги, она ерошила ей волосы, пока не привела в полный беспорядок, и отчаянно прижалась к ней. Тайга, кстати, сегодня надела серое шерстяное пальто и чёрные зимние колготки (целых 100 денье). И вместо того, чтобы позаимствовать шарф Рюдзи, просто заправила волосы под пальто, прикрывая шею.

– Ох, Минорин! Я правда, правда потеряла тебя-а-а-а-а-а!

Тайга зарылась лицом в шею Минори и толкала её лбом, почти рыдая. Минори, останавливая её подбородком, запечатлела у неё на лбу поцелуй.

– Зде-е-есь, здесь, здесь! Разведка у Тайги на уровне Рэй-сан! О Рэй, я не говорила, ты знаешь Аянами? Я про гигантского космического быка! Му-у!

– Что, я не понимаю! Важнее, почему ты не пошла с нами сегодня утром!

– Ох, ну, поправде, я проспала, запаниковала и бежала всю дорогу, вот почему у меня бёдра напряжены… погоди, а как я оказалась в классе раньше вас, если это я проспала?!

Он спрятал свою робость за кашлем. Дождался. Рюдзи Такасу, шаг вперёд! Целься! Три, два, один… пли!

– Э-э, ну нас какие-то странные чудики задержали, и…

– Заткнись, пацан!

Мгновенная смерть!

…Это, ну… метафора, но Рюдзи тихо умер. На его груди были выгравированы буквы Ш-О-К. Он подумал, что уже видит загробную жизнь. Ему велели заткнуться. Всегда бодрая и доброжелательная Минори обнажила клыки и голосом Мивы велела ему заткнуться… Она ненавидит его… С лица Рюдзи исчезли все признаки жизни. Его душа вознеслась на небеса. Тайга, всё ещё вися на Минори – «Пф-ф» – сдавленно хмыкнула.

Минори неожиданно взволновалась.

– Э…э-э?! Что я такое сказала?! Это… была шутка?! Я всё испортила! Я напортачила! О нет! Забудь! А-а-а… если бы только… я не была такой дурой… а?

Задрожав, она запела, напряглась и неожиданно сказала…

– Нет, подожди?! Может, лучше так?!

Вспышка!… Её лицо осветилось, она оставила прошлое позади.

– Смотри! Раз я сделала ошибку, я должна показать, как я раскаиваюсь! Да, да, именно так, спасибо этой ошибке! Ах! Как я счастлива! Потому что я так смогу честно и открыто носить свою любимую штуковину! Вот повезло!

Отброшенная Тайга свалилась на пол. Не обращая на неё внимания, Минори вытащила из своей сумки лысый парик. И надела его.

– Смотри! Смотри как здорово! Я та-а-ак шастлива! Я шмогла начепить его открыто! Я так шастлива, что поверить не могу-у-у-у-у-у-у!

Она закричала.

В лысом парике она рухнула на пол, по-прежнему в куртке, изогнулась и неожиданно расплакалась, закричала да-а-а-а-а-а-а, у меня получилось! И так далее.

– Ми… Минорин?! Что стряслось?!

– Эй, Кусиэда! Вставай, пол грязный!

Это видели не только Тайга и Рюдзи, вокруг собралась целая толпа, переговариваясь, кажись, у Кусиэды опять крышу снесло .

– Привет, Такасу! О, привет, Тигра, давненько не виделись! Кусиэда, ты что творишь?

– Вау, это же Тигра! Ты как?! Кусиэду опять колбасит?

Ното и Харута похлопали Рюдзи по плечу, глядя на безумную Минори.

– Мне на самом деле надо побрить голову, – сказала Минори, скрючившись на холодном полу и хватаясь за голову. Она наконец подняла голову, шмыгая носом и выкрикивая слова отказа. Её лицо было всё залито слезами.

– Ох, я так рада, что у меня с собой лысый парик! Я найду ему достойное применение на это время!

Значит, она собралась какое-то время носить этот лысый парик. Вместо цветущей школьной жизни, тратить на это свою молодость.

Не понимая, каким образом и как именно он должен сыграть роль прямого человека, Рюдзи остолбенел и онемел. Тайга, в свою очередь, явно была потрясена. Она выдвинула челюсть и издавала странные звуки вроде у-у, у-у . Единственное, что ей удалось членораздельно пробормотать – остановись …

– Нет, нет, нет… на самом деле…

Бормоча неожиданно слабым и дряхлым голосом, Минори шмыгала носом, хмурилась и елозила пальцами по лысому парику. Для Рюдзи эти движения были ми… нет, милыми… они не были. Он хотел, чтобы Минори хотя бы сняла лысый парик.

– На самом деле я вчера, в софтбольном матче сделала невероятную, фатальную, идиотскую ошибку, и из-за этого мы проиграли команде, у которой должны были выиграть… кошмар.

По глубине вздоха легко было понять, насколько она расстроена.

– Так что как бы то ни было, мне действительно очень, очень плохо. Я размышляла об этом вчера, в результате вообще почти не спала… кхе, кхе… Начала терять голос… Простите меня, это ещё и день, когда Тайга возвращается в школу… Я хотела организовать встречу, но лишь заработала проблемы со здоровьем… кхе, кхе! Ох, кро-о-о-овь!

Ни Рюдзи, ни Тайга ничего не могли сказать неожиданно постаревшей Минори. Кстати, кровь у неё не шла.

Обычно Минори заранее готовила кровь для своих шуточек. Рюдзи посмотрел на Минори, неуверенно бредущую к своему месту и пожалел, что он вообще ничего не может сказать.

Он не мог ничего сказать Минори, даже при том, что она была расстроена. И сразу же пожалел, что вообще так подумал. Это эгоистичная мысль. Разве он своим «жаль, ничего не могу сказать» не сожалел о том, что не смог выгодно показать себя, продемонстрировав доброту к Минори? Себя, хе. Показать себя более важно, чем страдания Минори?

Нет, он на самом деле от чистого сердца хотел подбодрить Минори, но сколько бы он ни убеждал себя в этом, в конечном счёте, наверно, всё именно так. Наверно, он не может навязываться Минори, пока она расстроена. Три секунды снова и снова обдумывая это, Рюдзи вздохнул. Он в том же положении, что и Тайга. Он попал в ловушку мысли, что несправедливо пользоваться слабостью другого человека. И в результате превратился в бессердечного негодяя, который ничего не может сделать для человека, которого любит, когда она так нуждается в ободрении.

Это перебор. И для него, и для Тайги. Два пассивных мыслителя. Нет, нет, этого недостаточно.

Почесав голову и потерев глаза, Рюдзи потянулся и был готов действовать. Какая разница, что нечестно пользоваться своим преимуществом и её слабостью, если на ней лысый парик? Он действительно чувствовал дрожь в душе.

Он прошёл к месту Минори и небрежно приступил к делу.

– …А…

– Потому что. Иначе вспотеешь.

Он стащил с неё лысый парик.

Неважно, какие подсознательные мотивы скрывались за действиями Рюдзи, он по-прежнему хотел сказать ей, что беспокоится за неё. Он чувствовал, что должен сказать это. Сейчас он притворялся, что не замечает такие вещи, как «пользоваться слабостью», «показать себя» и «несправедливо». Но он не хотел снова почувствовать, что свысока смотрит на чьи-то страдания. Он пошёл к ней, потому что чувствовал это.