Таня Танк - Девианты

— Не, Влада я сто лет знаю, — встал на защиту друга Кудряшов. — Он шебутной парень, но на такое не пойдет.

— А мне вот что не дает покоя, — продолжила Серова. — Как объяснить пятничные капризы Ростунова и Колчиной? И почему вдруг Колчина бросила писать свою нетленку?

— Да наверно, самой скучно стало от своей бездарной писанины, — сыронизировала Яна.

— Да нет, я же видела, как она увлеченно работала. Тут явно что-то другое. Такое ощущение, что кто-то сказал ей и Ростунову, что тебе, Ян, поступила статья от Светлова. И они сразу приуныли.

— Но этого не знал никто. Только я да вы с Олегом, — растерянно произнесла Яна.

— Я никому не говорила, — заверила Серова. — И Олег, я думаю, тоже.

Кудряшов утвердительно кивнул головой — он неторопливо жевал свиную отбивную.

— Значит, надо подойти с другой стороны, — продолжила Света. — Насколько мне известно, со Светловым лично знакомы как минимум два человека из нашей редакции.

— И кто это? — встрепенулась Яблонская.

— Сегодня, когда я после оперативки зашла в корреспондентскую, то слышала, как Анжелика Серафимовна громогласно обещала вечером позвонить Светлову и излить свои восторги по поводу его творчества. И едва она это сказала, как к ней бросился Кузьмин и стал просить телефончик Светлова. Он якобы задолжал Роману сто рублей. Стало быть, и Крикуненко, и Кузьмин знакомы со Светловым.

— Честно говоря, не очень представляю себе дружбу Светлова и Крикуненко, — засомневалась Яна. — Что у них может быть общего?

— И тем не менее, она располагает его телефоном, — стояла на своем Серова.

— Я вот что думаю, — подал голос Кудряшов. — Мы определились с кругом подозреваемых. Это все, что мы можем на данный момент. Давайте подождем, как будет раскручиваться эта история дальше. А по ходу дела присмотримся к Рыковой, Вопилову, Крикуненко и Кузьмину.

— И ко всем остальным, — заключила Яна. — Лично у меня давно ни к кому нет доверия.

Первая полоса «Помела» наделала много шуму. На имя Пащенко поступило гневное письмо от директрисы оперного — госпожа Розенштерн требовала опровержения информации, не соответствующей действительности. На что прошедший огонь, воду и медные трубы Папик лишь тряхнул своим поредевшим чубом, купил пять белых роз (он знал одну лавочку, куда по бросовым ценам стекалась цветочная некондиция довольно приличного вида) и покатил в театр.

— Дивная погода стоит, Элла Соломоновна, — приветствовал он директрису так, как будто они были сто лет знакомы. — Примите эти розы, столь же прекрасные как вы.

Комплименты Папика отдавали нафталином, но дамы постарше, привыкшие к подобному стилю, были к ним весьма чувствительны.

— Не прикажете ли вскипятить чайку? — Пащенко продолжил разыгрывать сценку «Встреча со школьной любовью много лет спустя».

— Ваш визит так неожидан, — смутилась Розенштерн. — Впрочем, у меня есть немного времени.

— Вот и славненько. Так позвольте поинтересоваться, чем вам не угодила наша вчерашняя публикация? Уверяю вас, там все от «а» до «я» — чистейшая правда.

— Позвольте, но там все ложь от первой до последней строки! У нас в театре никогда не было ничего подобного!

— Чего именно, извините великодушно? Где у вас тут ваза? Позвольте, я розочки поставлю, — в манере, выверенной годами, Николай Юрьевич заговаривал директрисе зубы.

— Я требую опровержения, — попыталась поиграть в жесткость госпожа Розенштерн.

— С удовольствием! При условии, что вы подскажете мне, что я должен опровергнуть, — сладко и вместе с тем нагло улыбался Папик. — Факты, Элла Соломоновна, факты.

— Факты? Вы понаписали гадостей про наше учреждение, и еще требуете какие-то факты! Так оболгать наш оркестр! Покойный Марк Михайлович в гробу, наверно, перевернулся! При нем просто не могло быть такого, чтобы какой-то там, прости господи, кларнет заиграл «Полет шмеля» на «Борисе Годунове»! Это же стыд-позор!

— Не спорю, не спорю. Конфуз беспримерный. Только кто ж подтвердит, было это или нет? Вот вы, к примеру, работали тогда в театре?

— Что вы, мне не так много лет, — мигом сдулась Элла Соломоновна. — Я работаю в этой должности всего пятый год.

— Ну вот видите. Вы сами сейчас только что подтвердили, что знать ничего не знаете о том, что творилось в этом театре не только ли 25 лет назад, но и десять, — все более решительно напирал Папик. — Так что и опровергать тут нечего.

— Но вы своей статейкой нанесли ущерб нашей деловой репутации, — попробовала защищаться Элла Соломоновна. — Кто же пойдет в театр, над которым довлеет какое-то шаманское проклятие? Вы должны-таки извиниться!

— Да я готов, — осклабился Пащенко. — Только как вы себе это представляете? «Уважаемые читатели! Доводим до вашего сведения, что над Эмским оперным театром не довлеет проклятие дальневосточных шаманов»? Так, что ли? Мой вам дружеский совет: не выставляйте ни себя, ни свое учреждение на посмешище. И научитесь смотреть на вещи глубже. Эта статья — прекрасный пиар для вашего театра. Теперь народ к вам повалит как не в себе. Хотите, подыграем ему и тиснем еще одну статейку? Якобы та загадочная виолончелистка никуда не пропадала, а до сих пор работает в театре, правда, как будто немножко не в ладах с головой? Это уж точно беспроигрышный вариант. Вы распродадите все билеты на два месяца вперед. Ну что, по рукам?

— Что за авантюру вы мне предлагаете? Впрочем, дайте-таки подумать, — и на всякий случай Элла Соломоновна улыбнулась визитеру.

А тем временем топик «Вся правда о Романе Светлове» на www.gav-no.ru разросся аж до 203 постов.

«Загадка байкальского отшельника — это сильно! Я плакаль! — информировал Alkash. — Интересно, сколько Папик отвалит Светлову?»

«А я не понимаю этого Светлова, — делился Ubegan. — У него же контры с Папиком были, и Папик же его выпер из „Помела“. И тут он для них варганит такую статейку. Жопой чую, в воздухе отчаянно пахнет подставой».

«Да не работал он никогда у Папика, и Папик Светлова знать не знает, — вступала в дискуссию Krisilda. — Инфа из первых рук. Вас в очередной раз развели, как лохов, а вы развесили уши».

«Народ, вы щас офигеете! — чуть ли не взвизгивал от нетерпения Onanim. — Только что знающий человечек шепнул, что с этим байкальским отшельником Светлов сделал уморительный финт ушами. Послал его и в „Девиантные“, и в „Помело“. Папик подсуетился и натянул Яблонской нос».

«А мне сказали, что такой же текст он отправил и Карачаровой в „Эмские“, — сообщал Peace да Ball. — Но в отличие от Пащенко и Яблонской, Ольга Вячеславовна сразу же заподозрила, что это подстава и отказалась от текста. Учитесь!»

«Ольга Вячеславовна! — тут же насмешливо реагировал Stranger. — Из предыдущего топика навязчиво торчат ваши уши. Уж пиарите саму себя, так делайте это поизящнее, что ли».