Таня Танк - Девианты

— Выпейте и успокойтесь, — устало произнес Карман. — У вас ничего против меня нет. А насчет дружбы со Светловым вы, условно говоря, прихвастнули. Есть такое, Анжелика Серафимовна?

Крикуненко опустошила рюмку и царственным жестом указала директору на дверь:

— Подите вон, охламон. У вас заложило уши? Я сказала: уебэн зи битте! — и она вперила в Кармана негодующий пьяный взор.

В ту же пятницу в «Стельке» — демократичной пивнушке с пластиковыми столиками и одноразовой посудой — собралась сплоченная годами компания единомышленников. Вопилов, Ростунов и Кузьмин пришли первыми и заняли козырной угловой столик у окна. Когда в начале седьмого в «Стельке» объявился припозднившийся с задания Филатов, троица «первооткрывателей» уже приняла первые сто и поглощала простецкую закусь -

подогретые по третьему разу пельмени, корейскую морковку, сосиски из просроченной кенгурятины с кетчупом из модифицированного крахмала. Фотокор по своему обыкновению заказал доширак.

— Кудряшов звонил, тоже скоро придет, — поведал собутыльникам Вопилов. — Нет, это надо же, как Олежек зазнался. Раньше что коллектив, то и он. А сейчас пить с нами не ходит, квартиры у него не допросишься. Я по его милости теперь только с теми бабами общаюсь, у кого место для встреч есть. На гостиницы никакой зарплаты не хватит.

— Значит, Владик, ты теперь обслуживаешь на дому, — заржал Ростунов и пальцами подцепил из общей тарелки щепоть корейской моркови. — Ну и на фига, вы мне скажите, жениться? Я вот свободный, что хочу, то и верчу, по углам не шкерюсь…

Действительно, по углам Леха не шкерился. Но лишь по одной простой причине — не было желающих. Приударил тут было за Вероничкой из рекламного отдела, сердечко плюшевое подарил на День святого Валентина, потом розового мишку на 8 Марта преподнес. Но налетел как вихрь Вопилов, и без всяких подходов и презентов разбил робко зарождающееся счастье друга. Эх!..

— Ты, Леха, не грусти, — Влад похлопал его по плечу. — Бабы — как навоз, сегодня нет, а завтра воз. Ты только это… шмотки почаще стирай и дезодорант себе купи какой-нибудь. И пузо ты зря отрастил. Девчонки любят, чтобы кубики были.

Влад задрал джемпер и продемонстрировал собранию поджарый смуглый живот. Но никаких кубиков на нем не было — долгие годы Вопилов занимался лишь одним спортом — литроболом.

— А ты, Филатыч, говорят, к Колчиной подкатывал? — Ростунов толкнул в бок фотокора.

Но тот только промычал что-то — он как раз зачерпнул ложку доширака.

— Брось, не выйдет, — насмешливо продолжил Ростунов и хитро глянул на Кузьмина. — Юляха на другого запала.

— Уж не на тебя ли? — пробасил Филатов, не оценив ростуновской игры глаз.

— Нужна она мне как миллион Перельману! — пренебрежительно бросил Леха, хотя за один лишь благосклонный взгляд Колчиной наверняка заложил бы лучшего друга. — Не люблю рыжих.

— Да какая она рыжая? — не согласился Кузьмин. — У нее свой цвет каштановый. Ничего, приятный такой.

— А ты откуда знаешь? — разом спросили Филатов и Ростунов, а через секунду, озаренные смелой догадкой, загоготали. — Ну, ты даешь, Антош!

— Наш пострел везде поспел, — поддакнул Вопилов, разливая водку. — В натуре, не рыжая она.

Кузьмин многозначительно улыбался, не спеша развеять домыслы приятелей. Опрокинув рюмку, он мечтательно протянул:

— Не, мне больше Алинка нравится. Вот к ней я бы подъехал. Но не знаю, как. Вечно она в работе.

— Как-как? Очень просто. Нравится баба, подходишь к ней и говоришь: «Разрешите впендюрить?» Анекдот помнишь? — поделился бесценным опытом Вопилов.

— Не, такое не прокатит, — засомневался Ростунов. — Нормальные девчонки любят долгие ухаживания, комплименты и мягкие игрушки…

— Девчонки любят твердые игрушки, — выдал Вопилов очередное экспертное мнение. Все опять заржали. — И не надо мудрить насчет особого подхода к Кориковой. Побольше наглости. Вон Костик на раз-два развел ее на это дело. А вот и он. Привет, дружище! Не ожидал!

— Я сам не ожидал. Думал, и не вырвусь. Катька хотела, чтобы я с ней «Унесенных ветром» весь вечер смотрел. А ее в роддом увезли, — кажется, Стражнецкий был очень доволен таким поворотом событий.

— И как это ты решился усвистать? — подколол его Ростунов. — А если Папик разыскивать начнет?

— А не пошел бы он, — чем дальше Стражнецкий был от Пащенко, тем смелее становился. — Сейчас вообще возьму и вырублю сотовый.

Но дальше слов не пошел.

— Штрафную, штрафную, — Вопилов налил Костику полный пластиковый стаканчик.

С левой тропки — трепа о девчонках — беседа вновь вышла на главную дорогу. Заговорили о делах рабочих.

— Вам, говорят, Светлов еще одну нетленку притаранил, — толкнул Стражнецкого в бок Вопилов. Ничего подобного Влад не слышал, это предположение родилось у него только что.

— Пока нет, но ждем-с, ждем-с, — важно отвечал Костик.

— Я только не понимаю, с какого перепугу наш звездун осчастливил второсортное издание, — забрызгал слюной порядочно уже датый Ростунов. — Все знают, что «Помело» — отстой!

Эти слова пролились бальзамом на душу Филатова:

— Леха, дай пять! Респект! Давай на три-четыре! «Помело» — отстой!

— Держите меня семеро, — забубнил Стражнецкий. — Мистер Вонючка, ты кондом. А ты, урюк, вообще — гоу хоум!

— Ты сам урюк, жидовская морда, — отвечал на это Димон.

— Я сто раз объяснял, что я наполовину поляк, — все еще держал себя в руках Стражнецкий. — Мы побочная ветвь графов Потоцких…

— Хреноцких! — ударил по столу кулаком Филатов, другой рукой предусмотрительно прикрывая свой доширак. — Леха, три-четыре! «Помело» — отстой!

— Все, я пошел, — вскочил Стражнецкий. — Влад, Антон, если хотите видеться со мной, то только без этих уродов.

Он метнулся к двери и… угодил прямо в объятия Кудряшова, который только что переступил порог «Стельки». Олег сразу оценил обстановку.

— Ты куда, Кость? Да заткнитесь вы! — махнул он рукой на Ростунова с Филатовым. — В кои-то веки выберешься встретиться с товарищами, а вы…

— Все, замяли базар, — в Вопилове неожиданно проснулся миротворец. — Так, Филатыч, еще одно слово, и вылетаешь, понял? Лехе пока не наливать. Эй, закусывай давай, жри пельмени-то.

— Кость, ты что про Светлова-то говорил? — подал голос Кузьмин, который до этого минут десять сосредоточенно эсэмэсился.

— Да ну его, этого Светлова, — бросил Стражнецкий. — Тенятник какой-то. Иной раз подумаешь: а существует ли он вообще?

— Ну, как же не существует, — удивился такому повороту Ростунов. — Кто же тогда отшельника наваял? К тому же, некоторые его лично знают…

— Кто, например? — спросил Кузьмин, которого, похоже, тоже заинтересовала мысль Стражнецкого.