Таня Танк - Девианты

А спустя два дня Папик вызвал к себе Стражнецкого.

— Эта жидовка никак не уймется, — поведал он своему заму и зятю. — Опровержения требует плюс сто тысяч рубликов за свои страдания. Вот, почитай…

— Ну, что я тебе скажу, папа, плохо дело, — сообщил Костик, ознакомившись с эпистолой Эллы Соломоновны. — Она на документы ссылается. Оказывается, в период с 1975 по 1985 годы Эмский театр не ездил в гастрольные туры по Сибири. И никакого «Бориса Годунова» у них с 1963 года в репертуаре нет.

— А как тебе подборка свидетельских показаний старейших работников театра, которые в один голос утверждают, что инцидент с «Полетом шмеля» не имел места? А официальное письмо отца Германа? Эта стерва не поленилась отправить запрос на Соловки! И попик ей ответил, что за последние 30 лет среди братии не было ни одного отца Никодима.

— Я, папа, считаю, что на опровержение тут явно не тянет. Это она губу раскатила. Дадим просто «Работу над ошибками». Мол, напутали немного с фактурой, с кем не бывает. Мол, не отец Никодим, а отец, скажем, Иоанн… В любом монастыре есть отец Иоанн!

— А вот в Соловецком его возьмет и не окажется! — с горячностью возразил Папик. — Да бог с ним, с отцом Никодимом! А как вот от гастролей по Сибири отмазаться? Это ведь никак не тянет на простую ошибку, тут уже заведомо недостоверный факт сообщается. А свидетельства старых маразматиков? С ними что делать?

— С ними что делать? — задумался Костик. — А… не найти ли нам своего свидетеля из тех же старых маразматиков, который бы, наоборот, показал, что такой факт имел место? Всяко это будет стоить не сто тысяч! А заодно пусть пронюхает, на какие гастроли театр ездил в те годы. И мы со спокойной совестью напишем, что слегка ошиблись. Мол, дело было не в Сибири, а в Мухосранске…

— Ага, шаманы в Мухосранске! — съязвил Папик. — Как ни крути, тришкин кафтан получается. Тут залатаем, а там новая дыра. Эх, прописал бы я ремня этому стервецу Светлову!

— А, может, на него стрелки перевести? Повиниться перед читателями, что нас, таких честных и доверчивых, развел какой-то проходимец? Напихать в статейку громких лозунгов и трескучих фраз о высокой миссии журналиста, и о том, как некоторые отщепенцы позорят честь профессии. А в конце приписать что-нибудь типа: просим правоохранительные органы рассматривать данную статью, как официальное обращение, и начать следственные мероприятия. Ну как? Гуд?

— Ох, позор на мою седую голову, — вздохнул Папик. — Я из таких скользких дел сухим выходил, а тут… провел меня Светлов на мякине.

— Стоп, а у Карачаровой-то тоже светловский текст выходил, — вспомнил Стражнецкий. — Про пирата Витюшку. У нее-то как, нет проблем? Сейчас ей звякну…

— Не лезь на мои грядки, — недовольно сказал Папик. — Я сам ей звякну. Как главный редактор главному редактору.

— Ну, я думал неформально все выяснить, — отвечал Костик. — У меня с ней, в общем-то, теплые отношения.

— Это когда это они успели стать теплыми? — Папик глянул на него исподлобья. — Не балуй, Костик, не балуй. Пока по-доброму предупреждаю…

— Да вечно ты, Николай Юрьич, подвох ищешь! Ну, посуди сам, зачем мне престарелая тетя Оля, когда у меня молодая и красивая жена?

— Ага, престарелая, — иронично заметил Папик. — Лет на пять старше…

— Ну и что? Я, папа, вышел из возраста, когда нравятся бальзаковские дамы, — почесывая нос, отвечал Костик. — Э… мне тут ненадолго отъехать надо. Буквально на пару часиков. Катюшка кое-что просила купить.

— На пару часиков? — тесть подозрительно посмотрел на Стражнецкого. — Смотри, узнаю чего — сильно пожалеешь…

Квадратик за квадратиком поедая шоколадку, Корикова с упоением читала ветку «Главред „Девиантных“ фашистка». После двухнедельного затишья недруги Яблонской вновь активизировались. Особенно усердствовал Cap Grey. Едва интерес к теме остывал, как он подбрасывал веток в костер, сообщая о Яне очередной неприглядный факт.

Обычно Cap Grey появлялся на форуме рано утром — за два-три часа до того, как большинство журналистов переступало порог родных редакций. Потом он отмечался на ветке в районе обеда, после чего пропадал до позднего вечера. Но незадолго до полуночи вновь появлялся в сети, чтобы подытожить набросанное другими за день и выдать для затравки что-нибудь еще.

— Свет, — повернулась Корикова к Серовой, — как ты думаешь, кто этот Cap Grey? Такое ощущение, что он все-все-все о Яблонской знает и при этом очень сильно ее ненавидит. Может, это какой-нибудь отвергнутый ухажер? Мужики иной раз такие мстительные бывают…

— Не думаю, что тут что-то личное, — отвечала Серова, не отрываясь от работы.

— Свет, а как ты думаешь, может это быть Кузьмин? — шепнула Корикова.

— Кузьмин? Но почему вдруг он?

— Так они же с Яной Яковлевной как кошка с собакой! Вспомни-ка, когда эта ветка на форуме появилась? Как раз тогда, когда у них разборки пошли. Помнишь, Яна Яковлевна не поставила его текст, а назавтра примерно такой же в «Эмских» вышел? А сейчас этот Кэп Грей вовсю меня защищает. Что, мол, я эти две недели газету тянула, а Яна Яковлевна мне даже «спасибо» не сказала. Нет, это точно Кузьмин! Он же у нас борец за права униженных и оскорбленных…

— Ты прямо словами Яны Яковлевны говоришь, — усмехнулась Серова.

— И еще меня вот что смущает, — продолжала Корикова. — Почему Кэп Грея целых две недели на форуме не было?

— Точно, — без особых эмоций отозвалась Света. — И почему же?

— Ну, тут, в общем-то, все понятно, — рассудила Корикова. — Кузьмин выпустил весь пар еще до отъезда Яны Яковлевны. А потом, когда она уехала, не было никакого информационного повода. Но вот она вернулась, его опять захлестнуло возмущение. И он…

— Интересно, интересно…

Через полчаса Корикова опять повернулась к Серовой:

— Свет, пойдем в буфет сходим?

— Спасибо, Алин, но сегодня никак. У меня дела в городе. Босоножки надо сдать в ремонт и купить кое-что.

— Парни, а давайте тоже в город сходим, — поднялся со своего места Вопилов. — В такую жару самое оно пивасом освежиться.

— Ты прав, ты прав, — засобирались Кузьмин и Ростунов.

— Пойду Кудряшова свистну, а то он дуется, когда мы без него пьянствовать ходим, — и Вопилов отправился на верстку.

Ждали приятели недолго. Вскоре Кудряшов и Вопилов чуть ли не в обнимку ввалились в корреспондентскую, всем своим видом выражая готовность немедленно двинуться в пивнушку. Корикова проводила компанию осуждающим взглядом.

На спинке стула небрежно висело что-то красное в белый горох. Поодаль валялись фасонистые алые босоножки на высоченных каблуках. На кровати лежала абсолютно голая дама, и, поставив на живот ноутбук, сосредоточенно вглядывалась в монитор. В кресле полуразвалился смазливый молодой человек, крайне незатейливо одетый в белые лодочки на босу ногу и набедренную повязку из полотенца. Он упоенно чистил воблу.