Юрий Сотник - Рассказ о говорящей собаке

— Ты чего?

А он меня хвать за лицо и обратно поворачивает к попу. Тогда я спрашиваю уже попа:

— Я извиняюсь, вы что сказали?

Но тут окончательно лопается терпение у Вавиной мамочки. Она выходит вперед, хватает меня за руку и отталкивает с моего места возле Вавы. А сама громко изрекает:

— Стой, батюшка! Венчание отменяется! Видите, что он делает, этот негодяй! Ты что — срамить мою дочку сюда пришел?! (Это уже мне говорится.) А ну давай отсюда сию минуту! Никакого брака не будет!.. Варвара, не реви! Ты не виновата, если он оказался придурком и мошенником. Попрошу сейчас всех знакомых к нам домой, поскольку еда заготовлена и угощение все равно будет. А этого типа мы на порог больше не пустим! Вас, батюшка, также попрошу к нам, и отца дьякона, и весь вообще приход! А этот негодяй пусть сейчас же выкатывается отсюда!..

Негодяй, то есть я, поспешно пробирается к тому месту, где стоял Вихров, но его там уже нет. Я выбегаю на улицу — конечно, Вихрова и след простыл. Ненадолго, между прочим. На другой день меня вызвали на комсомольское бюро…

А на третий день я пошел к Ваве уже как представитель внесоюзной молодежи или, так сказать, «беспартийной молодежи». Хотел объяснить ей и ее мамаше: мол, так и так, поскольку меня все равно из комсомола исключили, то я согласен венчаться явным образом при любом параде. Но мамаша сама вышла ко мне навстречу, оттерла меня из передней на улицу и там сказала:

— Вашей ноги больше у нас не будет. И вашей руки моя дочь не примет. И вашей рожи мы не хотим больше видеть. После того как вы нас осрамили в церкви, все кончено. Вам ясно?

Я ей просто со слезами отвечаю:

— Тогда за что же я вылетел из комсомола?! Больно густо уж все на одного меня!

Но мамаша заперла дверь изнутри и ни на какие стуки не открывала. Хотели они меня еще облить чем-то с мезонина, но я не стал дожидаться, когда они мне плеснут на голову, а отскочил в сторону и пошел себе домой.

Вот и выходит: из-за моего слабого характера погорел я по обеим линиям: и по комсомольской и по церковной… И теперь надо мной всюду смеются. Куда ни придешь, показывают пальцами: «Вон, вон, вон этот дурак, который в церкви венчался и наполовину недовенчался, а из комсомола вылетел окончательно».

Может, и вам это смешно? Да?! А мне — ничуть!..

1961

Я познакомился с ней много лет назад, совершая свое первое путешествие по морям и континентам Знаний. Это, пожалуй, единственное путешествие, в которое отправляются все, даже самые закоренелые домоседы. Не все, правда, уходят далеко, многие ограничиваются ближайшими портами, но никто не остается на берегу.

Отправился я в плавание вместе с веселой ватагой моих ровесников, которые теперь давно уже стали взрослыми людьми, бывалыми мореходами, открывшими немало прекрасных стран. Математика, Ботаника, Физика, История… Что из того, что эти страны были открыты задолго до нас? Мы впервые открыли их для себя, а значит, тоже были их открывателями.

После утомительного странствования по Алфавитным островам и долгой стоянки в порту Чистописания мы прибыли в большую страну, которой правила принцесса Грамматика.

Хорошо помню свой первый визит во дворец. Они вышли мне навстречу — принцесса и пара графов — Параграфов, находящихся при ней неотлучно. Принцесса осведомилась о моих успехах, а затем спросила, с какими из ее Параграфов я успел познакомиться. Услышав, что я не знаю ни одного, она хлопнула в ладоши, и в ту же минуту огромный зал дворца стали заполнять Параграфы. Их было много, наверное, несколько сот, и прибыли они из разных провинций — из Морфологии, Фонетики, Синтаксиса…

— Знакомьтесь, — сказала Грамматика, представляя меня Параграфам, и удалилась в свои покои.

Стал я знакомиться с Параграфами. Боже, до чего это был скучный, унылый народ! Каждый из них знал только свое правило и больше ничего знать не хотел.

— Я вам должен сказать, — говорил мне один Параграф, — что переносить нужно только по слогам.

— Да, да, очень приятно, — соглашался я, не зная, что ему ответить.

— Я бы не рекомендовал вам ставить мягкий знак после приставки, — степенно вступал в разговор другой Параграф.

— Конечно, само собой разумеется…

— И вот еще, — развивал свою мысль третий Параграф, — вводные слова выделяйте запятыми.

— Постараюсь, — ответил я, начиная терять терпение.

Этому знакомству, казалось, не будет конца. Я уже совсем не слушал, что говорили мне Параграфы, и когда Грамматика, вторично приняв меня, опять спросила о них, ничего не смог ей ответить.

Принцесса хлопнула в ладоши, и в дверях появилась высокая строгая Единица.

— Проводите его к Параграфам, — приказала ей Грамматика.

И опять начались бесконечные, нудные разговоры. Каждый день Единица приводила меня к Параграфам, потом Единицу сменила Двойка, за ней — Тройка… Постепенно я всё лучше узнавал Параграфы и даже стал привыкать к ним. Мне уже не казались скучными их правила, а примеры, которые они приводили, были просто интересны. И когда я узнал, в каких случаях ставится запятая перед союзом как, Грамматика вызвала меня и сказала:

— Теперь ты знаешь все мои Параграфы, и я не стану больше тебя задерживать. Пятерка проводит тебя…

Но мне не хотелось уходить. За это время я успел полюбить принцессу Грамматику.

— А нельзя ли мне остаться? — спросил я.

— Нет, нельзя, — ответила принцесса. — Тебя ждут другие страны. Но ты постарайся не забывать обо мне…

— Никогда! — воскликнул я. — Никогда не забуду!

— Как знать, — грустно сказала Грамматика. — Многие меня забывают…

С тех пор прошло много лет. Где я только не побывал за это время! Но я не забыл тебя, принцесса Грамматика! И чтобы ты поверила в это, я написал о тебе книжку.

Это совсем маленькая книжка, но понять ее сможет только тот, кто не забыл грамматику.

Пришла РАБОТА к ЧЕЛОВЕКУ и говорит:

— Я пришла к тебе как Существительное к Существительному. Хотя значение у нас разное, но грамматически мы довольно близки, поэтому я рассчитываю на твою помощь.

— Ладно, — сказал ЧЕЛОВЕК, — можешь не распространяться. Выкладывай, что там у тебя.

— Есть у меня сынок, — говорит РАБОТА, — способный, дельный парнишка. Не хотелось бы, чтобы он, как мать, остался неодушевленным.

— Какая ж ты неодушевленная? — возразил ЧЕЛОВЕК. — Разве может быть неодушевленной работа?