Владимир Дэс - Степан (сборник)

ХУДОЖНИК. Тебе Евой заплатили.

ЧИЖИКОВ (с вызовом). Пусть так. Главное, теперь она моя. (Достает сигарету и говорит нарочито громко.) Ева, огня!

Ева моментально щелкает зажигалкой и подносит ему. Чижиков торжествующе обводит взглядом окружающих .

ХУДОЖНИК. Ева, огня!

Ева моментально подносит зажигалку и ему. Художник щелкает Чижикова по носу. Чижиков от огорчения ломает сигарету и, оглянувшись по сторонам, подходит к Зое с Пал Палычем.

ЧИЖИКОВ. Пал Палыч, а помните девятьсот тысяч, которые я вам дал в тот день, когда вас сняли? (Пал Палыч делает вид, что не понимает, о чем разговор.) Так они фальшивые!

Пал Палыч вздрагивает. Зоя замирает. Чижиков, довольный, что сделал гадость, уходит со сцены, утаскивая за собой Еву.

ПАЛ ПАЛЫЧ И ЗОЯ( одновременно ). Как фальшивая?!

Художник отходит от Фикуса, напоследок пыхнув на него дымом. Фикус радостно тянется к табачному облаку.

ХУДОЖНИК( Пал Палычу и Зое). Точно, фальшивая. Ее вон тот пьянчуга облезлый нарисовал. Заменил единицу на девятку – и готово!

Показывает на Фикус, который при этих словах съеживается в комок. Зоя отскакивает от Пал Палыча, из рук ее падают плошка, ложка. Хватает свою сумочку, роется в ней.

ЗОЯ. Я нутром чуяла: тут какой-то подвох, раз сказал, чтобы я лейку на эти деньги купила. Негодяй! Ладно, я ее отложила на черный день ( Роется и наконец находит бумажку.) Нашла! ( Бросает купюру в лицо Пал Палычу.) Правильно тебя в музей засадили!

Зоя выбегает.

Художник медленно, торжественно, как человек тоже сделавший свое черное дело, огибает Пал Палыча и Фикус, медленно читает таблички, напевая при этом «Сердце красавиц склонно к измене…»

Потом уходит и он.

Пал Палыч судорожно хватает фальшивую купюру. Суетится, не зная, что с нею делать, куда сунуть.

В зал входят Пролетарии.

Пал Палыч зажимает полумиллионную бумажку в кулаке.

Пролетарии осматривают Фикус, а затем замечают Пал Палыча и вытягиваются в струнку, рассмотрев пониже таблички «Экспонат» надпись «Начальник».

Робко подходят и вдруг падают на колени.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Что вы, что вы… Встаньте! ПРОЛЕТАРИИ (хором, мотая головами). Не встанем!

Оба восхищенно и преданно смотрят на Пал Палыча.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Нет, встаньте!

ПРОЛЕТАРИИ. Не встанем (и вдобавок начинают кланяться: стукаются лбами об пол.)

ПАЛ ПАЛЫЧ( громко, властно). Встать, немедленно!

ПРОЛЕТАРИИ (от крика подскакивают и оказываются на ногах. Лица их сияют, они радостно машут руками, делают салюты, голосуют) . Вот это по нашему! Вот это как прежде! Спасибо! Большое спасибо! Словно опять в нашем приятном и привычном прошлом! (Блаженно закатывая глаза и обращаясь друг к другу.) А помнишь, как пятилетки в два дня делали?.. а помнишь субботники… а помнишь воскресники… а помнишь… и от полноты чувств они, обнявшись, начинают плакать.)

ПАЛ ПАЛЫЧ. Стоп, стоп. Ну что вы? Здесь плакать не положено – здесь музей. Лучше бы сходили к этим новым начальникам да устроили бы там бунт.

ПРОЛЕТАРИИ( испуганно ). Что вы, что вы, мы бунтовать не будем.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Почему?

ПРОЛЕТАРИИ. Боимся.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Чего?

ПРОЛЕТАРИИ. Что обещать перестанут.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Чего обещать?

ПРОЛЕТАРИИ. Скорой лучшей жизни.

ПАЛ ПАЛЫЧ (после паузы). И что, давно так обещают?

ПРОЛЕТАРИИ. Давно, как перестройка началась. Да мы не верим. Но уж больно красиво обещают – послушаешь и жить хочется. А бунтовать что толку, напугаются, разбегутся, кто нам врать будет?

ПАЛ ПАЛЫЧ. Да, невесело. Так вы бы тогда хоть в свою любимую пивную сходили, глядишь, там найдете начальника.

ПРОЛЕТАРИИ. Нет. Начальники сейчас в пивные не ходят, все больше на теннис и презентации. А нас туда не пускают даже полы подметать, говорят, что мы делаем все не так. У них, оказывается, при любой работе думать надо, а мы думать не умеем, нас этому не учил никто. Мы только вспоминать можем, а думать не получается. Нам бы старого начальника да старый заводик по выпуску чего-нибудь шибко совсем ненужного. (Оглядываясь по сторонам). Давайте, мы вас выкрадем?

ПАЛ ПАЛЫЧ. Что вы, что вы! (Он испуганно машет руками и обращает внимание на фальшивку в кулаке.) Вот мне тут секретарша деньги принесла. Держите… (И ласково.) Идите, ребята, в свою любимую пивную, закусите колбаской и – домой, телевизор смотреть.

Пролетарии, представив такую идиллическую картину, смотрят друг на друга. Встают, отряхивают колени, берут деньги, рассматривают, перешептываются.

ПЕРВЫЙ ПРОЛЕТАРИЙ. Какая-то новая.

ВТОРОЙ ПРОЛЕТАРИЙ. Никогда о таких не слыхал.

ПЕРВЫЙ ПРОЛЕТАРИЙ. Может, ненастоящая?

ВТОРОЙ ПРОЛЕТАРИЙ. Дурак, ее же начальник дал.

ПЕРВЫЙ ПРОЛЕТАРИЙ. Сам дурак! Где ты видел, чтобы начальники что-то настоящее давали?

ВТОРОЙ ПРОЛЕТАРИЙ. Плевать! Бежим скорее, может, на нее и вправду хоть пивка плеснут.

Пролетарии убегают.

ПАЛ ПАЛЫЧ (радостно). Насилу избавился.

Фикус начинает трепыхаться и возмущенно жестикулировать ветками и листьями.

ПАЛ ПАЛЫЧ (смотрит на возмущения Фикуса). Считаешь, что зря отдал?

Фикус кивает ветвями, что «да».

ПАЛ ПАЛЫЧ. Глупый, это же фальшивые деньги, зачем они мне? Еще чего доброго найдут и пересадят из музея в камеру с решетками.

Фикус продолжает возмущенно колыхаться.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Чего расшумелся? Об этих малых беспокоишься? Так ты не беспокойся, ты же видишь, они – это сейчас никому не нужный элемент. Вымрут скоро и сами не заметят как, а если поймают с фальшивкой, глядишь, еще хоть немного, да поживут в тюрьме, там и кормят бесплатно, и на прогулки возят, (и добавляет ворчливо) в отличие от нас.

Из-за сцены доносится голос: «Подарок жене хочу купить, что-нибудь этакое, такое, не как у всех». В сопровождении Матрены Ивановны входят Убийца с красивой Зоиной Подругой.

ПОДРУГА. Ба, да это же начальник Зойкин!

Все устремляются к Пал Палычу, читают надписи.

ПОДРУГА. Купи мне его.

УБИЙЦА. Зачем?

ПОДРУГА. Купи, обещал ведь свадебный подарок. Обещал?

УБИЙЦА. А я здесь зачем, по-твоему? Мы и пришли подарок выбирать. ПОДРУГА (обнимая куб, где находится Пал Палыч). Он мне моего безвременно ушедшего мужа напоминает: такой же беспомощный и беззащитный.

Пал Палыч при этих словах весь сжимается и строит жалостливое выражение лица. Убийца растерянно оглядывается, видит Фикус и подталкивает Матрену Ивановну.

Читать дальше