StEll Ir - Общая теория чистого снеха. Параметры

- Бля, пиздец! – громко, внятно, вне очереди. И на иглу.

- Товарищ капитан! Докладывает Седьмой. Благодаря смертельной ране все выжили. Побег удался и наши уже все собрались в новом мире, на новом коврике. Прикажете подать полигон?

- Подавай!

- Рота, строиться! К разносу всё в на хуй готовсь! Это лишь первоначальный пиздец!…

- Ну как, Птолемей, заебись?

- Лакомо…

Да. В одном зоопарке водились слоны разные, бегемоты и тигр. Но нам на это было всё равно.

Где поглыбше, где потоньше, а где вообще никого не было, а у нас всё хорошо. Мы – отряд. Парнокрылых, задумчивых.

- Кто сильней! Ой-ё! Я!

- Погладьте его по макушке и плюшево.

А вот кот. На цепи. Семигуд! Семибуд, семихмык, семиокайя!!! Дуб трясёт.

- Это чё тебе – яблоня? Чё трясёшь?!

- Да пошёл ты, черешеннай!

- Это кто?

- Это? Ты.

- А я – дрозд.

- Ну сиди и не жмурься, как яблоня.

- Братцы, где?

- Вот евлан!

- Не евлан, а Евлампий Потро́шкович Яблочкин.

- А-а-а, так вот!

- Нуте-с, да!

- Коть, тряхни!

Та-ра-рах!

- Фу, дубы!

- Не ходи со хвостом!

Вдруг откуда-то слева – товарищи. Пысс да Валенок. При гармони, в трусах. Да с каро́мыслом.

Утютюхали Ерему

Утютюхаем и вас,

На баяне так спердолим

Не спасёт пративагас!

- А чижа принесли?

- Не боись – принесли!

- Всё! Тиши́м!

- Александр Сергеевич Пушкин. «Патяхи?».

- Чё-ё?

- Сиди! Не меха́й…

- Фрунт во фре. Кроердым. Первый акт.

«…Однооко ступая и тужаясь, над постелью склонив сколько можно лишь, крой идёт. Он не выстыл, не выпал, не вырмамшись. Едит он! На телеге с тредосками. Как таков! Как карук! Как кабан. Видит – деванька прямо у краеке. Ге сидит.

- Ванька! Де? – как вскричит тада странныя рожею дикий крой. Девка вмёт. «Потянись!», умоляет и прятаться. За косу, за подрек, за пригоркою. Никого…». Акт второй.

«Никого не увидев, мы спрятались… тихо… думаем больше не видные… А тут – хрррум! Крук! Бабах!… то медведь, от несчастия сглуздившись, ищёт счастья на бошки нам падая. Мы – никто…». Третий акт.

«Всё окончилось. Мила лапанька по́дбок берложкою. Крой к реке. Река в дым. В небеса. Ч-чудеса…». Сёканец!

- Ма! Ла! Тцы! Мала! Тцы! Мала…

- Звери, спать!

- Ну чего, параноики, строиться! Все подём!

Не поняли чего деится, но ощутили явственно – дышут. Уже все в строю.

- Задача наша такая! – сказал Командир.

- На ху ну! – удивился и очень обрадовался вслух Адиот.

- Скот в своей адиозности! – коротко обрекомендовал его командир и продолжил: - Ложись!

Все легли. А не ён. Ён спросил:

- Простите, а как же куда?

Было некуда. Под ногами валялся весь строй.

- Это чё? – уточнил Командир, ковыряя сапогом у разностях.

- Эт они, - ён сказал. – Чёсь валяются… Чёсь и сам не пойму…

- Ничего! – приказал Командир. – Уберём!

- И ху сым? – предложил одкуда-то из-под низ Адиот.

- Кабыздох! – уточнил Командир. – Уставайте уже. Я ж шучу.

Все поднялись отряхиваясь. Тиха бзднул.

- Дезертиры усе! – дал итог Командир. – По рядам и колонам спорядочивайтесь. Даст Бог нас не найдут.

- А чего? – Окромяка уставился.

- Наш девиз! – всем сказал командир. – Не пердеть!

- Не бздеть, - подсказал Тиха командованию.

- Не бздеть! Вы все поняли? – уточнил сгоряча Командир.

И все поняли. Подравнялись и стали готовы – на всё…

- А – поебать! – с отчаянием выкрикнул первым Нетот и взмотнув головою с кастрюлей – попёр. Прям на танк или там на чего примерещилось, но был не прав: война не случилась ещё.

- Два наряда вне очереди! – кратко весомо подписал смертный приговор Старшина и Нетот наряжаться пошёл. Снял каструлю с себе, огнемёт, патранташ, на трусы поцепил эмблему «Трёх аистов» и так краснознамённым ушёл уперёд, не говоря и не размышляя – зачем? На геройскую смерть. Так потом и прозвали тот холм – «Был Нетот». Чё к чему…

Строем, рассредоточившись, в упорных боях продвигались к кроватям усе. «Я бы спал!…», говорил всем Шпиён словно жаловался. Но никто не глядел на его диверсионную агитацию. «Почему же кровать не заправлена?», бился в разведку Шпиён. «Заправил бы я тебе! Сраку шире держи!» внушительно утешал его Контрразведка-Изгон. «Ёрзанный крот!», тосковалось Шпиёну тогда совсем и навсегда, «И гадская это страна! И не в иё я на разведку ехать был должен! Живот вот болит… И срачка напала уже, а тайна военная их не разгадана!» Ну ничего. «Подтягнись!», громко командовал Ерофей по прозванию Пронечка. Ему не привыкать. Он танкам гробики склеивал и под артналётом только жужжал как оса.

Как кончалась война.

- Распругись! – Командир всех подначивал. – Заебали усе! Чё палить как хорьки по столпам, када всё уже! Приденьпобедились! Не пиздеть!

- Не бздеть, - подсказал Тиха командованию и дал невзначай вкругаля.

- Ф-ф-ф-ф-ф-ф-фсё, пиздец! – еле ожил Командир. – Ну ты срёшь, Максимыч! Как гамбургер!

- Ничего! – сказал всем Адиот.

И улеглись.

«На плацу!», сказал про себя Командир и отстрял. У тужурке и валенках. Чтобы спать.

pro RЫV

special for Fuckru.net

- Лишь прикоснувшись кончиками пальцев к действительности, ты неукоснительно меняешь её на то, что нужно тебе и возникающие слова, определения, действия, отражают в точности твою целеустремлённость неведомую почти порой даже и самому тебе, - вывел наконец Парадокс.

- Шёл бы ты на хуй, а! А? – поддержал Терапевт. – Кому лес по темну пробираться в ночи, а тебе всё неукос по рядам. Мы и так же умираем уже!

- Станет с вас! – не согласился Парадокс. – Отличие бессмертных от других, бишь от прочей всей шантропы, просто в том, что других и прочих как раз нет.

Тележка взбиралась на горку и Крен вывихивал ум…

А палата нормально жила. Беспросветно и как в Новый год.

- Хорошего мало у нас, - оповестил ровно всем Часовой.

- Спору нет! – согласился Обломов-Датайский.

И действительно. Серж-Хороший ростом был мал и тщедушный и два раза лгал. Под кровать. И один раз прямо. В горшок.

- Роль цвета? по тебе не овысчезнет, - упреждал Пой-Тайка.

- Никому за тово! – попросил Озень-Снеж.

Лёд не таял в углах. Кромешные зверушки и чёртики, у кого кто кого, прятались по под кроватями и по тенькам. Общей религиозности это не способствовало – в чертей верили, в Бога нет. «Засранцы же всё-таки!», думал им Господь Бог, а они чесались как про?клятые и не было толку с них. И даже не в том трагедия. Что чесались. А в том – третий день форточку в палате не проветривали. «Не уроды, а просто кабздец!», говорил громко им всем Федот. «Заебали!» и прочие разности пояснял. Но не слушали. «Не! Уроды!», постигал закоулки Федот.

- Не больные, а просто пиздец! – сокрушался Святой-Санитар.

- Нет! Больные! – укладала всех терпеливо медсестра Леночка. – Павлик, у тебя опять подушка спозла!