Пелам Вудхаус - Полная луна. Дядя Динамит. Перелетные свиньи. Время пить коктейли. Замок Бландинг

Галли кивнул.

— «Когда в соборе я ждала…»

— «…Ждала, ждала…»

— «…Ждала, ждала…»

— «Не чуя зла, не чуя зла…»

— «…Не чу-у-я зла…»

— Да, — закончила дуэт Моди. — В мюзик-холле это смешно, а в жизни — не очень. Как-то глупо себя чувствуешь. Значит, теперь он сэр?

— Как же, баронет! Ты больше его не видела?

— Никогда.

— И не написал ни разу?

— Куда там!

— Вылитый Парслоу, — философски заметил Галли. — Чего и ждать от человека, который обкормил Кнута? Наверное, ты расстроилась. Да и как иначе? Бросить доверчивую девушку… Хорошенькое у тебя представление о мужчинах! Была ты счастлива со Стаббзом?

— Да, вполне.

— Ну и слава Богу, — обрадовался Галли. — Все хорошо, что хорошо кончается. Пусть мертвые… и так далее. Что ж, теперь даже лучше, что Парслоу тебя обидел. Ты ничего не пожалеешь, чтобы обидеть его. Именно это нам и нужно, такой самый дух. Еще пива?

— Спасибо, нет.

— Тогда берем такси. Держись, когда увидишь Конни. С дядей — снисходительное высокомерие типа: «Вот что, любезный…» или, скажем: «Любезнейший Бидж…» Единство стиля, что поделаешь.

Промежуток между чаем и обедом заполняется во всех достойных сельских домах писанием писем. Отяжелевшие от пончиков обитатели усадеб идут к себе и пишут друзьям. Те, кто все же заснул, пытаются снова, на следующий день.

Леди Констанс удалилась в свой будуар, расположенный рядом со спальней, чтобы перечитать письмо на Лонг-Айленд. Перечитав его, она закурила, но тут пришел брат ее, Галахад.

— Да? — спросила она тем самым голосом, которым сестры ее рода спрашивают «Да?» у братьев его рода. Кроме того, она подняла брови.

Но Галли этим не проняла.

— Вылезай из рамы, Мона Лиза, — сказал он. — Что ты думаешь о миссис Бенбери?

Здесь ему требовались сведения из первых рук. Когда он знакомил этих женщин, хозяйка замка дважды моргнула, словно ее шлепнули мокрой рыбой; и это ему не понравилось. Он и без Биджа знал, как высоки стандарты у его сестры, а в Моди многое было только для взрослых. Он и сам не был уверен, что она удержалась в рамках.

Однако после первого шока все, как ему показалось, шло хорошо — и он не ошибся. Конечно, леди Констанс дрогнула, но тут же напомнила себе, что гостья ее — американка. Даже от самых светских женщин, если они из Америки, нельзя требовать особой, изысканной неприметности. Сделав эту поправку, она легко поддалась приветливости и прелести Моди, которые ничуть не уменьшились, а потому письмо, лежавшее сейчас на столике, стало таким восторженным. Леди Констанс думала о прекрасной сыщице точно то же самое, что шропширский народ, хозяин «Герба» и несовершеннолетний Перси.

— Прелестная женщина, по-моему.

— Да. Я как раз написала мистеру Доналдсону, что она мне понравилась.

— Замечательно. Превосходно. Мало того, великолепно.

— Почему тебе это так важно?

Галли укоризненно взглянул на нее.

— Дорогая Конни, — сказал он, — мне это важно потому, что я искренне привязан к Пенни Доналдсон. Миссис Бенбери — близкий друг ее отца. Представь себе, что испытает бедная девочка, если ты будешь себя вести в стиле grand-dame [9] Светская дама (фр.). . Это вполне могло случиться. Сколько раз, у меня на глазах, ты бывала высокомерной аристократкой! Потому тебя и не любят.

— Успокойся, — бестрепетно ответила леди Констанс. — Миссис Бенбери немного экстравагантна, но очень мила.

— И я так думаю.

— При чем тут ты? Хорошо, я тебя не задерживаю.

— Что я — Кларенс! Честное слово, никогда не видел, чтобы он так восхищался женщиной. Обычно заставишь его поздороваться — и все, бежит, как последний кролик. А сейчас — ел из рук. Идут к Императрице, как два моряка в марсельском порту, сам видел. Поразительно!

— Галахад, я занята.

— Э?

— Я занята.

— Ничего подобного. Когда я вошел, ты курила, задрав ноги.

— Я не задираю ног.

— И захрапела бы, если бы я…

— Как ты смеешь? Я не храплю.

— Это не важно. Важно то, как ты себя ведешь. Если уж брат не может зайти, чтобы ты не окатила его холодом, плохи дела в английской семье.

Беседа приближалась к потасовке, оба были пылкими людьми, но тут вошел лорд Эмсворт, немедленно заговоривший тем высоким тенором, какой он употреблял, когда его обижали.

— Марки! — сказал он. — Пишу письмо, а марок нет. Конни, ты их взяла?

— Я не брала никаких марок, — устало ответила сестра. — Сам забываешь напомнить Биджу, чтобы положил тебе в коробочку. Пожалуйста, бери.

— Спасибо, — сказал умиротворенный граф. — Славно, славно, славно. Пишу в Шропширское, Херфордширское и Южноуэльское общество.

— День рождения? — осведомился Галли.

— А? Кажется, нет. Вчера пришло от них письмо, очень лестное. Просят выступить. Ой Господи! — вдруг всполошился он. — Цилиндр надеть придется?

— Конечно.

— А воротничок?

— Помилуй, Кларенс, не в пижаме же выступать! Лорд Эмсворт об этом подумал.

— Да, ты права, не в пижаме. Воротничок в такую погоду!

— Noblesse oblige, — заметил Галли.

— A?

— Галахад хочет сказать, что положение налагает определенные обязанности.

— Именно, — сказал Галли. — Порази этих свиноводов. Фрак, цилиндр, воротничок — и они подумают: «Да, графы — это тебе не кот начхал!» Если же они увидят тебя в обычном обличье, они скорее всего восстанут. Порази их, плени, ослепи, как Соломон царицу Савскую. Разве это выполнимо в куртке с продранными локтями?

— И в брюках, которые очень давно не гладили, — прибавила леди Констанс. — Вылитый бродяга. Что о тебе подумала миссис Бенбери?

— Она подумала, что я вылитый бродяга?

— Сказала она, чтобы ты не пил?

— Нет. Нет. Не припомню.

— Тогда еще ничего. Прелестная женщина, Кларенс.

— Очень красивая.

— Вы с ней подружились вроде бы.

— Да, да, да!

— Прекрасно, — сказал Галли, подходя к окну. — Я вот говорил Конни, что вы мне напомнили двух… Эй, что это?

— В чем дело, Галахад?

— Какой-то человек на террасе.

— Человек?

— Посмотри.

Лорд Эмсворт тоже подошел к окну.

— Где? Я не вижу… А, я не туда смотрел. Это не какой-то человек. Это мой секретарь.

— Не знал, что у тебя есть секретарь.

— И я не знал.

— Пойди поговори с ним.

— Я с ним говорил. Знаешь, как я боюсь секретарей, а этот мне понравился. Ты подумай, какая удача! Не успели мы познакомиться, а он говорит: «Лорд Эмсворт, вас, часом, не интересуют свиньи?» Я говорю: «Интересуют. А вас?» — «Это просто страсть. Я, — говорит, — всем надоедаю» — и как стал рассказывать! Многого и я не знал. Особенно про свиней в Древнем Египте. Они умножали урожай и усмиряли злых духов.

— Большего и ждать незачем!

— А во времена Колумба…

Леди Констанс ударила ладонью по столику: