Марк Твен - Восхождение на Риги

Риги можно достигнуть или по желѣзной дорогѣ, или на лошади, или пѣшкомъ, это зависитъ исключительно отъ желанія путешественника. Переодѣвшись въ костюмъ Альпійскихъ туристовъ, я и мой товарищъ въ одно прекраснѣйшее утро отправились на пароходѣ вверхъ по озеру. Мы высадились на беретъ въ Вэггисѣ, въ деревушкѣ у подножія горы, въ 3/4 часа отъ Люцерна.

Пѣшеходная тѣнистая тропинка вилась такъ необычайно красиво, что вскорѣ наши языки пришли въ обычное для нихъ оживленіе. Все, казалось, благопріятствовало намъ, и мы уже заранѣе радовались возможности впервые насладиться картиной солнечнаго восхода въ Альпахъ, что собственно и составляло главнѣйшую цѣль всего нашего путешествія. Повидимому, мы не имѣли никакой уважительной причины особенно торопиться: нашъ карманный путеводитель опредѣлялъ путь отъ Вэггиса до вершины всего въ 3/4 часа ходьбы. Я говорю «повидимому», такъ какъ однажды Беддекеръ уже надулъ насъ.

Послѣ получасовой ходьбы, мы пришли къ должному согласію касательно нашего предпріятія и тотчасъ же стали готовиться къ восхожденію, т. е. наняли мальчугана, который бы несъ наши альпійскія палки, дорожныя сумки и плащи, и этимъ способомъ освободили себѣ руки.

Вѣроятно, мы отдыхали, валяясь въ чудной травѣ и покуривая въ тѣни свои трубки, нѣсколько чаще и дольше, чѣмъ къ этому привыкъ нашъ проводникъ, такъ какъ онъ обратился вдругъ къ намъ съ вопросомъ: наняли-ли мы его на извѣстный срокъ или на цѣлый годъ? Мы отвѣтили, что, если ему некогда, то онъ можетъ идти впередъ, не останавливаясь. Онъ возразилъ, что собственно ему некуда спѣшить, но что все-таки онъ бы хотѣлъ достигнутъ вершины, пока еще молодъ. Мы сказали, чтобы онъ шелъ себѣ впередъ, передалъ багажъ въ отели на Риги и предупредилъ бы о нашемъ прибытіи. Онъ обѣщалъ нанять для насъ комнаты, и если бы онѣ всѣ оказались занятыми, то озаботиться постройкой новаго отеля съ тѣмъ, чтобы ко времени нашего прихода, малярныя и штукатурныя работы успѣли просохнуть.

Послѣ такихъ, очевидно, насмѣшливыхъ, замѣчаній, онъ оставилъ насъ и вскорѣ пропалъ изъ виду.

Къ шести часамъ мы уже порядочно поднялись; мѣстность становилась все красивѣе, и по величественности, и по кругозору. Мы сдѣлали остановку у небольшой фермы, подкрѣпившись на свѣжемъ воздухѣ хлѣбомъ, сыромъ и однимъ или двумя литрами парного молока, съ великолѣпной панорамой въ придачу, а затѣмъ снова двинулись въ путь.

Черезъ 10 минуть мы встрѣтили какого-то разгоряченнаго мѣднокраснаго англичанина, который могучими прыжками спускался внизъ съ горы, перебрасываясь каждый разъ впередъ, посредствомъ своей альпійской палки, на значительное разстояніе. Запыхавшись и обливаясь потомъ, онъ остановился передъ нами и спросилъ, далеко-ли до Вэггиса на берегу озера?

— Три часа!

— Что такое? озеро кажется совсѣмъ близко, такъ что можно добросить туда кусокъ кремня. А это тамъ ферма?

— Да.

— Слава Богу! Мнѣ бы не выдержать еще трехъ часовъ.

На мое замѣчаніе, что намъ теперь, вѣроятно, уже недалеко до вершины, онъ воскликнулъ:

— Вотъ такъ разъ! Да вѣдь вы же только что начали подниматься!

Въ виду этого я предложилъ моему спутнику Гаррису вернуться и намъ съ цѣлью вновь немножко отдохнуть на сказанной фермѣ. Мы вернулись, заказали себѣ теплый ужинъ и провели съ англичаниномъ пріятный вечеръ.

Хозяйка — нѣмка предоставила намъ уютныя комнаты съ хорошими постелями, и я съ товарищемъ улеглись на покой съ рѣшимостью встать настолько рано, чтобы не прозѣвать первый для насъ солнечный восходъ въ Альпахъ. Но мы были страшно утомлены и спали, какъ ночные сторожа; результатѣ этого было то, что, когда мы утромъ проснулись и бросились къ окну, для солнечнаго восхода, время уже давно прошло, было половина двѣнадцатаго. Это насъ глубоко опечалило; однако, мы старались утѣшиться надеждой на хорошій завтракъ и попросили хозяйку позвать англичанина; но она разсказала намъ, что онъ, изрыгая самыя отборныя проклятія, уже на зарѣ ушелъ отсюда. Мы не могли понять причины его возбужденія. Онъ спросилъ хозяйку, какъ высоко лежитъ ферма надъ уровнемъ озера, и она опредѣлила это въ 1495 футъ; это число, повидимому, вывело его совершенно изъ себя, такъ какъ онъ сказалъ:

— Въ странѣ, подобной этой, дураки и путеводители могутъ наврать въ теченіе 24 часовъ больше, чѣмъ во всякомъ другомъ мѣстѣ въ теченіе года!

Около полудня мы двинулись далѣе и скорымъ, бодрымъ шагомъ устремились къ вершинѣ. Пройдя почти 200 метровъ, мы остановились отдохнуть; закуривая трубку, я скосилъ глаза немножко влѣво и увидѣлъ въ нѣкоторомъ разстояніи отъ насъ цѣлый столбъ дыма, который, подобно черному червяку, лѣниво взползалъ на гору. Это могъ быть только дымъ отъ какого-нибудь паровоза.

Облокотившись, мы всматривались въ это новое для насъ зрѣлище горной желѣзной дороги. Представлялось совершенно невѣроятнымъ, чтобы она могла взбираться вверхъ прямехонько по этой наклонной, крутой, какъ крыша, плоскости; но, однако, это самое и происходило теперь передъ нашими глазами, — живое чудо!

Еще два-три часа, и мы достигли возвышенной, обвѣваемой вѣтеркомъ равнины, гдѣ крыши низенькихъ пастушечьихъ хижинъ были обложены большими камнями, дабы ихъ не снесло во время бушующихъ здѣсь ужасныхъ урагановъ.

Вдалекѣ, на другомъ берегу озера, мы еле могли различить нѣсколько деревушекъ; здѣсь впервые намъ представилась возможность сравнить ихъ карликовые домишки съ горными великанами, у подножія которыхъ они пріютились.

Находящемуся въ срединѣ такой деревушки, она представляется довольно обширной, а дома выглядываютъ совсѣмъ представительно даже при сравненіи съ нависшими скалами; но какая перемѣна съ нашего возвышеннаго пункта! По мѣрѣ того, какъ горы становятся все болѣе массивными и величественными, деревушки уменьшаются до того, что еле видны и лежатъ гдѣ-то на самомъ днѣ, такъ что кажутся какими-то крохотными земляными постройками муравьевъ подъ сѣнью вознесшагося къ облакамъ собора. Пароходы, снующіе внизу по озеру, представляются совсѣмъ игрушечными, а парусныя лодки и ялики малюсенькими суденышкамки предназначенными для эльфовъ, живущихъ въ чашечкахъ лилій.

Идя дальше, мы вскорѣ наткнулись на полдюжину овецъ, которыя паслись подъ шипучей пѣной дождевого потока, сбѣгавшаго по скалѣ съ высоты неменьше 100 футъ. Но, тс! До нашего слуха долетѣло методическое «Лал…л…л…лаль…лоиль…ли!…о… о…о!»

Да! тутъ-то впервые мы услышали знаменитую альпійскую руладу на самой ея родинѣ, посреди дикихъ горныхъ скалъ. Это та самая удивительная смѣсь баритона съ фальцетомъ, которую мы у себя дома называемъ «тирольскою трелью».