Виктор Шендерович - Изюм из булки. Том 2

Весной 2004 года израильтяне убили шейха-террориста Ясина, забыв согласовать со мной дату этого мероприятия. А у меня как раз в эти дни планировалось выступление в Тель-Авиве.

ХАМАС пообещал немедленно залить Средиземное море еврейской кровью, и моя мама взмолилась, чтобы я не летел в Израиль.

Я-то, напротив, понимал, что как раз в эти дни в Тель-Авиве все будет под полным контролем, но мама твердо пообещала, что если я полечу, то вернусь на ее похороны…

А моя мама — это вам не ХАМАС: пообещала — сделает.

Выступление я отменил.

В Израиле в эти дни не случилось ровным счетом ничего. В Москве все тоже было в рамках нормы: несколько убийств, дюжина грабежей, два десятка хулиганских нападений…

И я сказал маме: смотри, как я из-за тебя рисковал жизнью!

В конце восьмидесятых пожилая благородная дама полетела в гости к родственнице в Израиль.

— Серебряные ложки везете? — строго спросил у нее таможенник.

Дама огорчилась:

— Я не знала, что нужно…

Мой коллега и приятель Саша Рыклин шел по Манхеттену и хотел курить. А там с этим строго. Прямо сказать, терроризируют людей.

И вот он видит: на углу у каких-то дверей тусуется группа молодежи, стоят, покуривают. Рыклин с облегчением пристроился рядышком и задымил в полной безопасности. Стоит, портит здоровье в свое удовольствие.

Тут к подъезду подкатывает тачка, из нее выходит человек и сквозь толпу идет к дверям. Взгляд его на секунду цепляется за Рыклина; почти не тормозя, человек с легким жестом руки бросает:

– Come on! — и исчезает в дверях.

Заинтригованный Рыклин, разумеется, сделал что сказали, то есть пошел следом.

Они поднялись на какой-то двузначный манхеттенский этаж, миновали просторную приемную с секретаршей и вошли в большой кабинет. Хозяин кабинета пригласил Рыклина сесть, секретарша принесла кофе, и некоторое время, доброжелательно улыбаясь, они вели бессмысленный американский разговор из цикла «how are you — fine».

Рыклин никуда не спешил, хозяин кабинета тоже.

Первый осмысленный вопрос был задан через несколько минут.

— Почему я вас не видел раньше? — спросил хозяин кабинета.

Рыклин затруднился с ответом, и хозяин кабинета уточнил вопрос:

— Где вы пели?

Это был кастинг для бродвейских шоу.

Пристроился покурить, называется.

— В Америке-то что творится! — сказала немолодая женщина, разносившая десерт.

Дело было в закрытом московском клубе. Мы сидели за столом — я и хозяйка клуба, видная бизнес-леди; мне предлагалось написать сценарий для какой-то церемонии.

С компотом в руке я лениво вышел в холл, к телевизору — посмотреть, что там произошло, в Америке. Думаю, опять какой-нибудь школьник расстрелял одноклассников. Или наводнение… Что у них там еще может случиться?

В большом телевизоре чадно горела башня. Я ее узнал, но не понял, что это значит. В соседнюю башню на моих глазах влетел самолет. Потом в окне отчаянно и долго махал чем-то белым человек. Потом башня начала оседать в клубах апокалиптической пыли…

Я видел логотип CNN, видел плашку «live» в углу экрана, я слышал голос диктора, но ничего не понимал.

Прошел почти час. Я уже ехал домой, но все еще ничего не понимал. Психика — ломкая вещь; на серьезные перемены реагирует медленно, впускает реальность внутрь осторожно, маленькими порциями…

— Ты в порядке? — нервно спросила жена, дозвонившись мужу на мобильный.

— Конечно, дорогая, — спокойно ответил муж, — все хорошо, я на работе.

— А-а… Ну работай… — ядовито разрешила супруга и с облегчением повесила трубку.

Дело было в Нью-Йорке утром 11 сентября 2001 года; ничего не ведавший муж работал в тех самых «башнях-близнецах».

Мало кто сходил «налево» так вовремя!

…после трагедии с башнями-близнецами молодой эмигрант из России встретил на бостонской улице пожилую знакомую.

— Ну что, Яшенька, — сказала она, остановившись. — Опять не там живем?

Дело было в Штатах. У одного нашего (слабо говорившего по-английски, а по-американски не понимавшего вообще ни слова) прихватило сердце. Он набрал номер 911, о существовании которого знал по одноименному сериалу — и вскоре действительно приехала «скорая».

Больше жестами, чем словами, россиянин объяснил: сердце. Его отвезли в больницу, поставили капельницу… Весь в испарине, он лежал, не имея ни сил, ни возможности что-либо попросить.

И долежался.

Над каталкой склонился здоровенный негр в зеленом врачебном халате и на чистом русском спросил:

— Ну что, браток, хуево тебе?

«И я понял, что я умер», — описывал впоследствии свои ощущения оклемавшийся пациент.

Но это был не ангел, а медбрат, специально вызванный администрацией больницы для общения с русскоязычным пациентом.

Он закончил медучилище в Тамбове.

…есть кафе с людоедской ориентацией — «Татьяна гриль».

Смесь английских корней с русской грамматикой образует здесь коктейль немыслимой силы. Я лично беседовал с дамой, не желавшей больше «драйвать юзаный кар».

Главное на этих берегах — не комплексовать при устной речи и не краснеть понапрасну, когда эту речь слышишь: просьба «кольни мне в мандей» означает предложение позвонить в понедельник, не более того…

Иногда, впрочем, и на русскую речь ложится английская калька, чем не на шутку напугал меня однажды шофер, сообщивший жене:

— Я не могу с тобой говорить, я сейчас имею клиента!

Ужас. Я думал, что просто еду по Нью-Йорку, а меня в это время имели…

Дело было в Денвере.

— Здесь не Москва, — строго предупредил меня русский водитель, когда я сел рядом. — Застегнитесь!

Я судорожно зашарил руками в районе ширинки.

Он с интересом понаблюдал за моими манипуляциями и повторил просьбу:

— Ремень застегните!

…язык тоже все время находится в развитии… То есть вроде бы еще русский, но уже не поручусь:

— У нее была удачная опция: выйти замуж…

Услышав краем уха фразу «я вчера маму убил», похолодел я напрасно: разговаривали программисты…

…гуляя по Чистопрудному бульвару, я все не мог понять, что значит надпись возле памятника Грибоедову, и почему взрослые над нею смеются.

Написано было (и написано до сих пор, разумеется): «Отливал Лукьянов».

…не только велик, свободен и могуч, но и фантастически легок на поворотах. А уж когда существительное становится причастием, жди чудес!