Елена Лактионова - Вот пришел папаша Зю…

Артисты ведущих театров готовили сборный большой праздничный концерт в Колонном зале Дворца Съездов «Мы за партией идём, славя Родину делами». Бывший Мариинский, теперь вновь Кировский театр готовил свой подарок: восстанавливал балет «Броненосец Потёмкин». Второй, оставшийся в Москве состав балетной труппы Большого театра, репетировал новую версию «Лебединого озера». Одетта должна была танцевать в красной косынке.

Возвращение тела Ленина в Мавзолей было назначено на 5 ноября.

2 ноября в Санкт-Петербурге на Дворцовой площади состоялся митинг. Патриотически настроенная часть митингующих держала плакаты:

РУКИ ПРОЧЬ ОТ ЛЕНИНА!

НЕ ОТДАДИМ НАШЕГО ИЛЬИЧА!

ГОРОДУ ЛЕНИНА — ТЕЛО ЛЕНИНА!

ЛЕНИН — С НАМИ!

Выступали видные коммунисты города.

Держала речь незабвенная Нина Андреева. Она собиралась сказать, что, являясь патриоткой своего любимого города, не может поступиться принципами и позволить из колыбели революции изъять самое дорогое, имя которого колыбель по праву должна носить. Но накануне Нине Андреевой позвонил сам Зюзюкин и попросил поддержки. И Нина Андреева сказала на митинге, что является патриоткой Ленинграда, но не может поступиться принципами, и город не имеет права присваивать себе то, что принадлежит всему народу. Стало быть, Мавзолею должно быть возвращено тело Ленина, а её любимому городу — имя Ленина. Поделив таким образом вечно живого вождя, Нина Андреева радостно возликовала, что вот пришёл и на её улицу праздник. Патриотически настроенные участники митинга с мстительным прищуром стали интересоваться, на какой-такой улице она живёт?

Бывший губернатор, а теперь городской голова, восстановленный в партии коммунист Владимир Яколев сказал, что тоже является патриотом своего любимого города, и если его предшественник «демократ» Сабчак вернул городу буржуазное имя, то он, коммунист Яколев, вернёт городу священное имя. Санкт-Петербург должен называться Ленинградом, и Ленина они не отдадут. Мавзолей они у себя устроят сами — вырубят в глыбе Медного Всадника. Петру отпилят голову, заменят её головой Ленина, а в простёртую петровскую длань вложат кепку.

Выступление Владимира Яколева патриотами было принято на «ура». Ему долго скандировали, потрясая плакатами, а сторонников возврата тела Ленина в Москву назвали иудами и жидомасонами. Митинг длился трое суток и окончился грандиозной потасовкой патриотов с жидомасонами. Остановить побоище смог лишь шквалистый ветер с дождём в ночь с четвёртого на пятое ноября.

Более радикально настроенные патриоты устроили пикеты непосредственно у самих Литераторских мостков, где почивала нетленная мумия вечно живого Ленина. Они намеревались встретить здесь специальные московские бригады, приехавшие за телом. Их плакаты гласили:

НЕ ПОЗВОЛИМ ОСКВЕРНЯТЬ МОГИЛЫ!

ГРОБОКОПАТЕЛИ — ВОН!

и

ПРИБЕРЕГИТЕ МАВЗОЛЕЙ ДЛЯ ЗЮЗЮКИНА!

Совсем экстремистски настроенная группа патриотов, собравшись на конспиративной квартире, сказала твёрдо: «Мы пойдём другим путём»!

Весь день четвёртого ноября дул ветер и моросил мелкий дождь. К вечеру ветер усилился. Он гнал по небу огромные тучи, гнул к земле деревья и пронизывал до костей влажным холодом. На Литераторских мостках Волкова кладбища вековые дубы тяжело охали и скрипели, с трудом удерживая последние листья. Охрана, бдительно приставленная Владимиром Яколевым к семейной могиле Ульяновых, матерясь, сделала очередной обход и скрылась в сторожевой будке попить чайку.

Вдруг через забор, рядом со знаменитыми могилами чёрными тенями перемахнуло несколько мужских фигур. Часть из них перебежками, пригнувшись к земле, стала прокрадываться к сторожке, остальные — к священной могиле. Охрана в количестве двух милиционеров была бесшумно связана и заперта в заброшенный склеп, где дворничихи хранили мётла и лопаты. Несколько зловещих теней продолжали возиться у могилы Ульянова-Ленина. Потом тени соединились у Великой Могилы и выстроились в линейку.

Чёрные тучи неслись по небу, открывая местами полную луну, балтийский ветер с дождём сбивал с ног. На фоне всех этих природных фантасмагрий несколько мужчин торжественно давали Страшную Клятву Верности. Потом они произнесли: «Спи спокойно, дорогой наш Владимир Ильич, никто тебя больше не обидит». И снова нырнули в чёрную осеннюю ночь.

К полуночи ветер с Финского залива превратился в шквалистый, моросящий дождь — в ливень. В Неве поднялась вода. Началось наводнение. Стихия разбушевалась.

Старожилы потом утверждали, что такого наводнения не было с 1824 года. (Ах, стихия, почему ты не разбушевалась в ночь с 25-го на 26-е октября ст. ст. 1917 года? Глядишь, ничего и не было бы…) Стихия бушевала всю ночь. Дубы Литераторских мостков грозили вывернуться с корнем.

Ближе к рассвету у ближайшего к Великой Могиле дуба отломился огромный сук и рухнул вниз, прямиком на прикрученную проволокой табличку:

ЗАМИНИРОВАНО

Сработал детонатор, и мощный взрыв внёс свою лепту в бушевание стихии, так, что в единственном стоящем поблизости здании — венерическом диспансере — выбило стёкла и забились в истериках бессонные сифилитики.

Нетленная мумия вождя всех трудящихся разлетелась на тысячи мелких кусочков, а ливень и спадающая вода смыли эти кусочки в ближайшую речку Волковку. Понесли мутные воды прах Самого Человечного Человека из Волкуши в Обводный канал, из Обводного канала в Неву, из Невы в Финский залив и Балтийское море. А Балтийское море поделилось своим бесценным сокровищем через Северное, Норвежское и Гренландское моря с Северным Ледовитым океаном. И растворился Вечно Живой в мировом океане. Рыбы, моллюски, морские животные и водоросли, получив атомы и молекулы Вечно Живого, напитали ими людей всей планеты…

Всё-таки великий поэт был Лев Ошанин, написавший свои гениальные строки задолго до случившегося:

ЛЕНИН — В ТЕБЕ И ВО МНЕ

Все великие поэты, как известно, пророки.

Сколько прошло времени с тех пор, как Ёлкин поселился на свалке, он не знал. И никто из обитателей не знал. Календари здесь были не в чести. Ни чисел, ни месяцев, ни дней недели. А зачем? Им и так было хорошо. Взошло солнце, значит, впереди день; село, значит — ночь. Холодает, дни короче, значит, дело к зиме. Если машин с мусором утром нет, значит, выходные или праздники.

Всё остальное пространство, кроме их ППУБО, обитатели именовали Материком или Большой Землёй. Ближайший посёлок находился в двадцати минутах ходу. Туда ходили за кое-какой провизией, да меняли у жителей на картошку найденный здесь хлеб, которым те кормили скотину. Учитывая преклонные лета экс-президента, добрые обитатели держали Бориса Николаевича на пансионе, и в посёлок он ни разу не ходил. А зря, потому что наведайся он туда хотя бы раз, может показалась бы ему знакомой какая-нибудь дорожка, или набрёл бы он ненароком на ветхую избушку Арины Родионовны, или случайно встретил на улице Валентина Юнашева.