Михаил Козырев - Пятое приключение Гулливера

Зажгли спичку: за тонким слоем земли виднелся полугнилой колодезный сруб.

— Наврали!

— Ну, брат… Наврали!..

Полчаса провозились в колодце, пока наконец под одним из бревен не отыскали узкий, только пролезть человеку, проход.

— Видал? Теперь он у нас в руках!

— Не дастся!

— Полезай, полезай… Нечего тут…

Кузьма полез первым. Проход, сначала узкий, все более и более расширялся. Кое-где осыпавшаяся земля перегораживала путь: разгребали руками. Потом проход стал так широк, что можно было встать во весь рост.

— Тутося? — прошептал Кузьма и вдруг дернул Ивана за руку. — Стой… Не шевелись…

Впереди слышался шорох, как будто чьи-то шаги по осыпавшейся мягкой земле.

— Мыши?

— Нишкни…

Опять прислушались: явно шаги. Совсем близко. Кто-то дышит — в тишине подземелья казалось, что дышат рядом — над самым ухом…

— Они… — прошептал Кузьма. И как ни храбрился Иван, это дыхание в таком месте, куда не мог забраться ни один человек, сильно тревожило и его.

— Я тебе говорю: они, — беззвучно шептал Кузьма.

Мелькнул легкий свет — мелькнул и погас. Так же быстро вырисовалась и исчезла смутная человеческая фигура. Кузьма уверял потом, что он слышал глухой подземный голос:

— Кто здесь?

Потом рассказывал он, что при блеске «будто от молоньи» видел он человека в нахлобученной на лицо шляпе, — далее следовало точное описание шокоровского привидения — будто бы это привидение стояло у большого железного ящика, что-то вынимало из ящика и запрятывало в свои широченные карманы.

Но все это рассказывал он на другой день, на самом же деле он видел только темную человеческую фигуру и закричал при виде этой фигуры:

— Свят, свят, свят!

И оба они бросились вон, и побежали, не соблюдая необходимой в таких случаях осторожности.

— Держи их, держи! — слышали сзади глухой подземный голос.

Шокоровские сторожа действительно не заснули в эту ночь и бродили по парку под охраной висевших за плечами винтовок. Слышали они будто бы шум в старом доме и видели будто бы свет в одном из нижних окон — но в дом не вошли.

— Ежели человек, то он как вошел, так и выйдет, а мы его и на воле поймаем, а ежели…

И верно: не прошло получаса, как заслышался треск сухих сучьев и чьи-то быстро мелькающие тени пробежали между деревьями.

— Держи их, держи!

Ефрем наугад выпалил из винтовки.

Кто-то упал. Сторожа приволочили упавшего человека в сарай. В сарае зажгли коптилку.

— Ну и привидение, — сказал Нефед, разглядывая тщедушного мужичонку с рыжей, клином бородкой, — ну и привидение… Да никак это ты, Кузьма?

— Так и есть — Кузьма! С нами крестная сила!

Утром Кузьма был доставлен в совет и допрос выяснил, что Кузьму «нелегкая занесла», что будто бы пошел он с верным человеком клад искать, а верный человек оборотился чертом, и клад ему, Кузьме, в руки не дался. Несмотря на страх перед нечистым, Кузьма не хотел выдавать свой секрет, полагая причиной неудачи неправильное время, — надо было идти после петухов, когда, как известно, нечистый над человеком власти не имеет. И потому он сказал, что искал будто бы клад в старом доме и видел будто бы тень молодого барина, — далее следовало обычное описание привидения. Кузьму оставили в покое, заперев предварительно в холодную, — а сами стали обсуждать создавшееся положение.

Привидение надо было немедленно поймать — тем более что приметы его были всем известны, — но насчет клада единодушия не было. Одни полагали, что клад — пустая выдумка, другие, опираясь на народную молву, считали его существование вполне возможным и полагали, что если Кузьму припугнуть, он расскажет, — недаром он связался с нечистым.

Припугнуть выпало на долю Митьке, который так ловко сумел вооружить сторожей, — и на него же возложена была обязанность раскрыть и всю эту чудеснейшую историю.

Кузьма за это время успел успокоиться — и обдумывал новую историю о том, как очутился он в ночное время на усадьбе, — но обдумать этой новой истории не успел. Явился Митька.

— Или, — говорит, — ты все расскажешь, или тебе крышка! А потому говори правду: куда спрятал клад!

Пришлось сказать, что клад спрятал не он, а покойник — и рассказать ту историю, которая нами изложена выше. Отыскана была и яма и проход, в меру пролезть человеку; дошли до места, где можно встать во весь рост, видели наполовину засыпанные землей следы, но не нашли ни привидения, ни железного ящика, о котором рассказывал Кузьма. Кузьма тут же сознался, что железного ящика могло и не быть.

Стало ясно, что клад был кем-то украден. Но так как клад этот, как и все оставшееся от бежавшей буржуазии имущество, являлся по закону собственностью государства, то покража его признана была преступлением, нанесшим ущерб интересам республики. Оставить такое дело без расследования было даже преступно, а за отсутствием поблизости следователей пришлось взяться за это дело самому исполкому. И первым долгом заявились, конечно, к Ариадне.

Как прожила Ариадна эти тревожные дни? Мы оставили ее с глазу на глаз с привидением — конечно, не могла не слышать она, что говорили по деревне, и даже, может быть, слышала и шум в парке и выстрел, — но почему-то все эти события не произвели на нее особенного впечатления.

Даже наоборот — она была в эти дни в возбужденном, даже радостном настроении, она пела, смеялась, весело работала в огороде. Она стала больше прежнего бродить по роще и парку, она заходила даже в старый дом, не обращая внимания на слухи о привидениях, — и уходила оттуда не испуганная, а даже радостная. Когда пришли к ней за справками, она отвечала, что все это ее не касается, а если кому надо что узнать о семье Бахрушиных, могут обратиться к Петру Степанычу, а где он живет, на селе каждому известно.

Не добившись здесь ничего, опросили всех, кто видел когда-либо привидение или человека, напоминающего это привидение, — и таким образом добрались до станции.

В конторе дежурного агента тот же человек во френче сразу узнал в описываемом привидении англичанина, которого обокрали на станции.

— Где вы раньше-то были? Он только сегодня уехал!

— Что ж вы его…

— А я почем знал, что он привидение! Головы!

Делать нечего — все пути вели в город. Секретарь исполкома сказал Кузьме:

— Можешь ты узнать его, если встретишь?

— Как живой стоит!

— Ну, так пойдем вместе…

Высокий, серый, наполовину из стекла построенный дом. Между вторым и третьим этажом — следы бывших когда-то здесь золотых букв — можно легко прочесть название фирмы:

Небольшая, красная с серпом и молотом вывеска указывает на новое наименование того же самого предприятия, и можно еще добавить — на самой двери черная дощечка содержит третье наименование, но опять-таки того же самого предприятия.