Александр Тузиков - Приключения в книжном магазине

Следующий отрывок оказался довольно неожиданным. «В наше время распространены представления о самоценности эрудиции — о том, что следует накапливать любую информацию в как можно большем количестве. Однако эрудиция сама но себе еще не является полезной. Как утверждал английский философ Джон Рескин, «к знанию мы должны относиться так же, как и к пище. Мы не живем для того, чтобы знать, как не живем для того, чтобы есть». Знание может быть излишним — так же, как еда, вода, солнечный загар и т. д.».

Эпифан Эпифаныч задумался. Идея умеренности… Как и любой образованный человек, Свиридов иногда любил повторять фразу «все хорошо в меру». Но применима ли она к научной деятельности? Как-то странно об этом думать… Ну да, ученые жадны до знаний… Но ведь это единственный вид жадности, который имеет право на существование! Он вспомнил свое любимое изречение Ньютона: «Я смотрю на себя, как на ребенка, который, играя на морском берегу, нашел несколько камешков поглаже и раковин попестрее, чем удавалось другим, в то время как неизмеримый океан истины расстилался перед моим взором неисследованным».

Так что же, Иванов предлагает ограничить исследовательскую деятельность? «Знание может быть излишним»… То есть как это? Что же — он, Эпифан Эпифаныч Свиридов, слишком много знает? Какая кощунственная мысль…

Но, может быть, Иванов имел в виду нечто другое? Надо дать ему шанс исправиться… Однако следующие слова подтвердили худшие подозрения — автор придерживался одного из тягчайших заблуждений. «Формируется потребность получать все новые и новые дозы информации. Но эта потребность — искусственная. Человек способен на нечто большее, чем простое поглощение информации. Информации может быть слишком много, она может перегрузить нервную систему». Эпифан Эпифаныч с возмущением захлопнул книгу.

Знания хороши в меру? То же самое иногда говорила и Марья, но Эпифан Эпифаныч не обращал на ее слова особого внимания. Однако это было легко, а вот от текста отмахнуться труднее. Хотя, в принципе, тоже можно…

А есть ли у него самого зависимость от Науки? Не слишком ли он много ею занимается, не в ущерб ли другим важным вещам? Эпифан Эпифаныч попытался отогнать эти мысли, но не сумел. Ведь он ученый, объективно мыслящий человек… Ему пошел уже седьмой десяток, здоровье все чаще пошаливает — так не логично ли снизить темп и уровень нагрузок? Может, съездить куда-нибудь отдохнуть, как уговаривает Марья? Неприятные вопросы назойливо лезли в голову, и Эпифан Эпифаныч решил схитрить. Неподалеку виднелся раздел «Искусство». Посмотреть, что ли? Искусство ведь тоже достаточно интересная штука, хотя и уступает Науке…

Свиридов подошел к стеллажу и принялся тщательно изучать корешки книг. «Живопись», «История скульптуры», «Мир архитектуры»… Он выхватил «Графический дизайн» и принялся сердито листать. Что-то, однако, не тянет все это смотреть… Пожалуй, лучше с кем-нибудь поговорить — а там, глядишь, и настроение вернется. Рядом стояла рыжеволосая девушка студенческого возраста и внешности… Почему бы и нет?

— Вы тоже интересуетесь искусством? — спросил Эпифан Эпифаныч.

— Да, немного, — задумчиво ответила девушка.

Профессор снисходительно посмотрел на нее. Конечно, едва ли эта юная особа способна к научным диспутам. Но почему бы не продемонстрировать ей, что это такое? В конце концов, ведь долг старшего поколения — учить младшее…

— А вы знаете, что в искусстве тоже есть свои законы? — внушительно спросил Эпифан Эпифаныч. — Законы композиции, жанра… Хотя, по большому счету, фантазия все это… Вот наука — дело серьезное…

В ответ девушка заявила, что в науке тоже существует фантазия. Слегка удивившись, Эпифан Эпифаныч объяснил, что фантазия в науке основана на практическом опыте, однако собеседница не сдавалась. С самоуверенным видом она стала рассуждать о том, что отделить «правду жизни» от воображения бывает нелегко… Похоже, тема выбрана не очень удачно, подумал Свиридов. Нужно что-нибудь этакое, что позволит преподать девице урок… И вдруг девушка призналась в том, что любит смотреть сериалы. Ага! Вот на этой теме стоит остановиться…

— Латиноамериканские сериалы это образец культурной примитивности. — заявил профессор. — Кто их смотрит? Скучающие домохозяйки, бабушки и барышни, подверженные сентиментальным настроениям. Лишь они способны воспринимать сериалы всерьёз. Когда человек изнывает от ничегонеделания, то становится расположен к сказкам…

Сразу же разгорелся спор. Девушка стала отстаивать ценность сериалов и даже намекнула на то, что в этой области Свиридов может быть некомпетентен.

Эпифан Эпифаныч добродушно усмехнулся.

— У меня жена смотрит… — задумчиво сказал он. Ну, и я волей- неволей иногда подсаживаюсь к ней на диван…

Да, Марья любила все эти южноамериканские истории… Эпифан Эпифаныч не возражал пусть смотрит, лишь бы не мешала работать… В смысле, почему бы и нет? Ведь это полезно, поскольку помогает отвлечься от болезней. Правда, были и издержки иногда жена пускалась в пустые мечтания. «Ведь у нас достаточно денег, Эпифан! говорила она. Давай съездим на такой же тропический остров? Мы вполне могли бы это себе позволить…». И Эпифану Эпифанычу приходилось отрываться от компьютера и объяснять, что деньги нужны на покупку научных книг, на публикацию его работ, и еще мною для чего…

«Пойми, я должен внести свой вклад в науку! — втолковывал он. Ведь это для блага всей цивилизации!». Но жена весьма слабо понимала его аргументы, и приходилось идти с ней на компромисс — садиться на диван и смотреть очередную серию очередного фильма о том, что бедные могут стать богатыми, и наоборот…

Желание Эпифана Эпифаныча сбылось — между ним и девушкой разгорелась научная дискуссия. Свиридов пояснил, что сериал — это культурное явление, имеющее свои особенности. Он стал рассказывать об основных шаблонах, с удовольствием отмечая, что собеседница внимательно слушает. Да, недаром он пару лег назад написал специальную статью на данную тему — «Исследование телесериала как явления современной массовой культуры»… Эпифан Эпифаныч поведал о типичных признаках большинства сериалов, вновь ощущая себя в привычной роли лектора. Он перечислил такие характерные элементы, как образы-клише хороших и плохих героев, частая потеря и нахождение детей, охота за секретами — и всерьез увлекся. Было приятно подчеркивать разного рода несуразицы, ощущая свое превосходство… Однако вскоре выяснилось, что слушательница пытается возражать. Она спорила и приводила примеры, превращая лекцию в семинар, и Эпифан Эпифаныч все больше удивлялся. Даже когда он сказал о самом серьезном упреке, который можно было предъявить сериалам — об их нереалистичное™, даже тогда девушка нашла что возразить, рассказав какую-то сериальную историю. А когда Свиридов стал настаивать, она напала.