Елена Соковенина - К вашим услугам, мадам!

– Как пожелает мадам. Вы сказали о ваших гардениях: «Если бы они мне не нравились, их здесь просто не было бы». Полагаю, его сиятельство придерживался… то есть, придерживается такого же мнения о мадам.

– Джеймс! Мнения его сиятельства никто не спрашивает.

– Как это прискорбно, мадам.

– Он купил эту квартиру в кредит.

– Это тоже очень печально, мадам.

– А потом исчез в неизвестном направлении.

– Грущу вместе с вами, мадам.

– А кредит не выплачен.

– Увы, мадам, это так.

– И я хочу сказать вам следующее. Молчите и слушайте. Да, я почти ничего не зарабатываю. На гонорары, знаете, не разбежишься. Но это только пока. Вы меня еще узнаете!

– Мадам пугает меня. А ведь я немолодой человек.

– Вот еще. Слушайте дальше. Может быть, я и рисую на стенах…

– Ох, мадам! Этот факт тоже не вызывает у меня радости.

– …но это было для того, чтобы его сиятельство озаботился ремонтом. Ведь я же не думала, что он исчезнет с горизонта и оставит меня в этой квартире одну!

– Как похвально, мадам.

– Что?! Что похвально?

– Я имею в виду рисунки на стенах. Я не знал намерений мадам, полагая, что ее толкнула на это врожденная склонность к экстравагантным поступкам. Иными словами, к хулиганству.

– Джеймс! Вам должно быть стыдно!

– Увы, мадам.

– Может быть, я плохо готовлю. Но несколько простых блюд вполне в состоянии осилить. По крайней мере, его сиятельство их ел и хвалил. Как вы думаете, о чем это говорит?

– Это может говорить о двух вещах, мадам. Либо его сиятельству нравилось, как вы готовите, либо, приходя домой около полуночи, он уже не был в состоянии выразить свое огорчение.

– Молчите, Джеймс. Его сиятельство достаточно здоров, я имею в виду, был достаточно здоров, чтобы есть мою еду и не бояться моего гнева.

– По второму пункту я бы не стал утверждать со всей определенностью, мадам.

– Почему вы меня все время перебиваете! Может быть, я и завожу животных, которых большинство считает слишком экзотическими…

– Сбитая машиной дворняга, которую мадам принесла домой и потребовала у его сиятельства сейчас же ехать к ветеринару, вряд ли принадлежит к экзотическим животным.

– Я не могла поступить иначе, Джеймс. К тому же, мы ведь вернули ее хозяевам. Это разве плохо? И вы сбили меня с мысли, несносный старик. Я хотела привести совершенно бесспорный аргумент.

– Какой, мадам?

– Я завожу разных животных потому, что не могу завести собаку.

– Простите, мадам. Я совсем забыл про вашу аллергию. До сих пор меня огорчало только, что вы несли то животное в вашем новом пальто.

– Вы не понимаете, Джеймс.

– Понимаю, мадам. Но пальто! Итальянское пальто мериносовой шерсти!

– Что же мне было, оставить собаку валяться на проезжей части и бежать домой переодеваться?

– Осмелюсь спросить: а как реагировали на случившееся остальные люди?

– Я же не остальные люди, а, Джеймс?

– Нет, мадам.

– Тогда ну их к черту.

– Прекрасно, мадам!

– Именно, Джеймс. И если вы еще раз посмеете намекнуть на мою якобы бесполезность, я вас уволю!

– Какой кошмар, Джеймс: они там опять говорят, что я их заливаю! В пятый раз, между прочим!

– Мадам, вас просто нельзя оставлять одну в доме! Скорее бросайте на пол все полотенца!

– Джеймс! Что вы делаете? Это же мой купальный халат!

– Я склонен предположить, мадам, что в создавшихся условиях именно купальный халат наилучшим образом впитает воду. Если вас не затруднит, принесите из ванной наверху также и халат его сиятельства.

– Но Джеймс! Это был любимый и к тому же единственный халат его сиятельства! А вдруг его сиятельство вернется?

– Если вы не принесете халат, мадам, у соседей внизу будет залит их любимый и к тому же единственный потолок. Кстати, забыл поинтересоваться: это течет холодная вода или горячая?

– Теплая, Джеймс. Ваши ноги должны это чувствовать.

– А что мадам предполагала делать с водой, пока не забыла выключить кран?

– Купать ящериц, Джеймс.

– Должен заметить, что ваши животные прекрасно себя чувствуют, мадам.

– А соседи, судя по звонку в дверь, чувствуют себя совсем не прекрасно.

– Я пойду открою, мадам.

– Ну как, Джеймс, что вы им сказали?

– Что потоп вот-вот будет ликвидирован.

– И что?

– И все, мадам.

– А о чем вы так долго разговаривали?

– Наша беседа несколько затянулась, мадам. Мы ходили смотреть на их потолок.

– Джеймс!

– Мадам?

– Его сиятельство расстроится… то есть, тьфу. Это я, я расстроюсь!

– От чего же, мадам?

– Какой вы все-таки бесчувственный болван! Да ведь теперь придется оплачивать соседям ремонт. А он у них, наверное, дорогой.

– Очень дорогой, мадам.

– Ох, Джеймс!

– Прекрасный ремонт, мадам. Все отменно продумано.

– Замолчите немедленно!

– Хорошо, мадам. Больше я вам ничего не скажу.

– Хм. Не надейтесь, я не дам вам больше терзать мою нервную систему. А что, вам есть, что добавить?

– Да, мадам.

– Так, Джеймс. Скажите мне все. Я хочу знать правду.

– Я уже сказал, что у наших соседей все продумано, мадам. Поэтому ремонт делать не придется.

– Как?!

– Вся вода вылилась через уже известную вам пожарную сигнализацию.

– Вот, значит, как она работает. И что, их потолок…

– …совершенно сухой, мадам. В этом прекрасном доме строители действительно учли все возможные обстоятельства. Ну, вот и все, мадам. Должен заметить, что полы на этой неделе мыть больше не придется.

– Нам повезло, Джеймс.

– Мадам, уверяю вас, что двадцать будильников – это чересчур.

– А я уверяю вас, Джеймс, что ничего подобного. Вот, пожалуйста: сегодня утром я почему-то проспала. Будильник звонил, а я его не слышала. Впрочем, это к лучшему, потому что я звук будильника ненавижу!

– Но двадцать, мадам!

– Более-менее хватит на месяц.

– Могу я поинтересоваться, что мадам собирается делать с таким количеством будильников?

– Можете, Джеймс. Мадам намерена каждое утро выбрасывать в окно по одному.

– Мне кажется, я понимаю вас, мадам.

– Думаю, что понимаете. Каждый поймет, какие желания возникают, когда в шесть утра тебе трубят в горн и играют на барабане.

– Мадам может установить в качестве будильника что-нибудь более мелодичное.

– Джеймс, вот вам лично какая мелодия кажется приятной в шесть утра?

– Боюсь, мадам, что такой не найдется.

– Ну, вот видите. Вы же все видите, Джеймс! Только из вредности печетесь о каких-то приличиях.

– Скорее, борюсь с излишествами, мадам.

– Вы хотите, чтобы мне было плохо, Джеймс.

– Отнюдь, мадам. Я хотел бы сохранить вашу нервную систему в более или менее хорошем состоянии. А если вы будете идти на поводу у низменных эмоций, это может плохо кончиться.