Артур Гафуров - Глубинка

— Стоп! — Я так резко вскочил на ноги, что Андрей подавился воздухом на вдохе. — Но если регистратор работал, он должен был зафиксировать, что это не я нарушал правила! Каким боком я вдруг стал виновником?

— Фил, да ты тут совсем одичал, — Андрей откашлялся и сочувственно покачал головой. — В конце концов, кто из нас юрист и кто из нас живет в России? Ты что, не знаешь, как у вас такие дела делаются? Регистратор был им нужен только чтобы твой номер определить и занести в протокол. После чего бухие полицаи чудесным образом отрезвели. Дальше их машину, которая мирно патрулировала трассу, внезапно подло протаранил заезжий отморозок, после чего столкнул в канаву и уехал, даже не оказав пострадавшим служителям порядка необходимой помощи. Так что не регистратор твой номер засек, а они сами все своими глазами видели и запомнили. Благодаря отменной выучке, а также вопреки пережитому стрессу и полученным в результате ДТП травмам. И, кстати, один из двоих, находившихся в машине, получил средней тяжести вред здоровью, а это по вашему кодексу уже уголовная статья. Теперь смекаешь?

— Подожди, я чего-то не понимаю… — чем дальше, тем веселее, оказывается, я уже уголовник! — А почему вообще такое внимание к этому делу? И откуда ты обо всем узнал?

— На первый вопрос я так отвечу: вот здесь, братан, тебе не повезло конкретно и по-крупному. Потому что одним из твоих случайных знакомцев оказался старший лейтенант Лопарев Сергей Александрович — сын начальника Псковского УМВД.

— Вах… Дело швах…

— Судя по рассказам, сие тот еще кадр, но ты у себя в Москве, наверное, на таких насмотрелся. Девиз по жизни: «папа крутой — творю, что хочу». Он в свое время в Пскове так отметился, что его только связи родителей от тюрьмы отмазали. Какая-то там была история со школьницей одной, вроде как они встречались, а потом она подала заявление на групповое изнасилование, после чего ее чуть живую нашли в придорожной канаве. В итоге дело как-то замяли, но нашего героя от греха подальше перевели в Себеж. Впрочем, он и тут, смотрю, не скучает.

— Да уж… — все мое участие в диалоге как-то невольно свелось к роли активного слушателя. Слушателя и офигевателя.

— А теперь они тебя ищут. Батя ему сказал, чтоб репутация чистая была, без пятнышка. А тут машину служебную разбили, виновного не поймали. Они видели, как ты по трассе дальше поехал и почти сразу же на пограничный пункт ориентировку послали. Так что им известно, что в тот вечер похожая по описанию машина границу не пересекала. Значит, ты где-то здесь. И твоими поисками настолько интересуются, что этот самый Сергей Александрович лично каждую неделю приезжает. А ему докладывают, как положено.

Тут определенно было над чем подумать. Оказывается, на меня нашлась статья не только в Законе о воинской обязанности, но и в Уголовном кодексе, и, возможно, даже не одна! И я даже кровным врагом обзавелся. Вот уж пошел по нисходящей! Настоящий дерзкий пацан. Может, поискать в приемнике Радио-шансон?

На плите закипел чайник.

— Извини, у меня только безалкогольное, — я принес из серванта две чашки. — Так кто тебе все эти страсти рассказал?

Андрей широко улыбнулся.

— Не имей сто рублей… Помнишь, Шеиных, к которым мы в Южевичи за молоком ездили? Ну, вот, у них сын был, Борис, сейчас он как раз служит на пограничном пункте, считай, в двух шагах от дома. Мы с ним встретились, когда я оплачивал проезд по платной трассе. Разговорились. Он-то мне и поведал о злоключениях твоих. И ориентировку показал. Но ты не думай, он парень хороший, не сдаст. Кстати, может, ты мне объяснишь, почему я должен платить двести рублей за дорогу, по которой мне нужно проехать триста метров, до первого поворота?

— Дура лекс сед лекс…

— Сам ты дура. Ладно, ты, главное, не переживай, все будет хорошо. И вообще, я тебя в курс дела ввел, теперь твоя очередь меня радовать. Рассказывай, как ты тут?

— Ну, это долгая история…

Выходные пролетели очень быстро. С Андреем скучать было невозможно, он никогда не сидел на месте и всегда знал, чем следует заняться в ближайшую минуту. Сам он не приезжал в Зуево уже три года, для него здесь тоже многое изменилось. Посему следующим утром чуть свет мы были уже на ногах.

Погода как по команде наладилась и располагала к прогулкам.

Так, мы побывали на скрытой пристани, где раньше хранились лодки местных жителей. Она располагалась метров на триста правее основного пляжа, к ней вела узенькая тропинка, на сегодняшний день практически заросшая. Тихий уголок. По здравом размышлении после недолгого совета мы решили перегнать сюда нашу лодку. Правда, соседство у нее оказалось печальное: на берегу небольшой бухточки лежали рассохшиеся остовы двух ее сестриц, за которыми уже никогда не придут хозяева. Останки третьей догнивали в воде у самого берега. Но бухточка была тихая, а главное — укрытая от чужих глаз. А в сложившихся условиях кто знает, когда может понадобиться незаметно от посторонних воспользоваться собственным плавсредством?

Также мы прошвырнулись по лесу, и Андрей показал мне одну местную достопримечательность, о которой я не знал.

— Смотри. Я сюда сам лет пять назад случайно забрел. Похоже, здесь какие-то сектанты собирались.

Местечко и вправду было примечательное. Посреди леса, окруженная с трех сторон глухим буреломом, имелась прогалина, в центре которой красовался большой корявый пень. Габариты пня, еще больше внушавшие уважение на фоне растущих вокруг сравнительно молодых и тонких деревьев, указывали, что он являлся одним из последних напоминаний о росшем здесь когда-то гигантском реликтовом лесе, остатки которого еще сохранились западнее, в Беловежской пуще. Весь пень был утыкан свечными огарками, их было не меньше сотни, если не больше. Земля вокруг вытоптана, всюду следы кострищ — да тут кто-то регулярно бывает! И это все в трех километрах от деревни! Андрей задумчиво рассматривал капище.

— Собирались и собираются. И вправду местечко атмосферное — согласился я. — Но ты ведь не просто так мне его показал? По лицу вижу.

— Может, просто, а может, и не просто: я и сам пока не знаю, если честно. Просто чтоб ты в курсе был, что тут не так безлюдно, как тебе могло показаться.

— Хм, интрига. И что же, думаешь, по нашему лесу и вправду сектанты гуляют? Режут кошек? И славят Перуна?

Андрей хмуро огляделся по сторонам.

— Этот лес давно уже не наш. А про сектантов… Хочешь узнать?

— Да, хочу. Интересно ведь, что у меня за соседи тут нарисовались. Ты их видел хоть?

— Это ты у них нарисовался, — снова поправил меня брат. — Они тут раньше обосновались. Нет, я сам не видел, но знаю, кто видел. Если скучно станет, можешь у него порасспрашивать.