Артур Гафуров - Пока не проснулись сомнамбулы

— Да, я в курсе.

— Тогда не будем рассусоливать, взрослые мужики оба, — Кравцов пододвинул мне два листа бумаги.

— Второй для отпуска?

— Да. Отдохни. Ты заслужил.

«Ага, заслужил. Как я с вами согласен, Юрий Спартакович. Вот ей-богу, уже на следующей неделе свалю куда-нибудь и нормально отдохну. Хоть за границу, хоть домой в Смоленск. Лишь бы от вас от всех подальше. Блин, как спать хочется…»

Дописывал на автомате. Число, подпись, расшифровка… Готово. Формально через две недели, а по факту с послезавтрашнего дня я свободен.

— Пожалуйста.

— Спасибо, — начальник принял оба листа. — Завтра выходи, приведешь свои дела в порядок. Никаких выговоров не будет, обещаю. Нужны будут рекомендации — без проблем. Все по-честному.

— Да уж… Честнее не придумаешь.

— Только не надо, как Щукина к справедливости взывать, — Кравцов бережно положил оба моих заявления в ящик стола. — Поздно уже. Бумажки написаны. Вот она сила права: один лист — а сколько сделать может. Не находишь?

— Всегда этому поражался, — невпопад ответил я, задумавшись совсем о другом. Один лист. Один пропавший лист. Его уже не найти. Уничтожили, наверняка. Уничтожили. И с поличным виновника не поймать. Затаился гаденыш. Или уже добился своего? Но не я же был целью — это смешно. Тогда чего добился? Ирина? Тоже нет. Мы полагали, что Паша с Катей, но кто мог желать им вреда? Им вреда… Им… Ошизеть!

— Лазарев, ты о чего залипаешь?

— Простите, — я мотнул головой, прогоняя наваждение. — Можно идти?

— Да, конечно. Твой рабочий день уже закончился.

— Всего доброго.

Я вышел из кабинета, но отправился не домой, а обратно в общий кабинет. Но и до него я тоже не дошел, а вместо этого прошмыгнул в дверь, за которой обитали Телига и Васильева.

— Тебе чего? — Паша был застигнут за разглядыванием себя в зеркало, а потому поприветствовал меня не очень любезно. — Стучать надо!

— По деловому этикету, — бодро отрапортовал я. — Не обязательно. Ибо подразумевается, что на рабочем месте сотрудник не может заниматься чем-то, что могло бы заставить его искать уединения.

Ответ был дежурным, Пашино возмущение, впрочем — тоже. Мы спорили по этому поводу уже не в первый раз. Но сейчас мне показалось, что он на самом деле раздосадован. Подумаешь, причесон свой разглядывает! Ну лысеет мужик — а кто от этого застрахован? Лишь бы мозги вместе с волосами не пропадали. И вообще, чего он вдруг своей внешностью озаботился?

— Ладно-ладно, — пробурчал шеф. — Ты по делу?

— Да. Катя уже не вернется?

— Кажется, нет. У нее сегодня суд.

— Да, я в курсе. Расскажи мне, что за документ пропал. Тот, который был у Томми.

Вопрос привел Павла в легкое замешательство.

— Документ… Да какой там документ… Таблица с отчетными данными.

— Копия есть?

— Да, конечно, — скрипнул открываемый ящик. — Секунду, здесь отчет лежал… Вот, точная копия. Делов-то — с компьютера распечатать… Не знаю, чего там Субботин разливался.

Я осмотрел бумажку, которую, даже в глаза не видя, окрестил своим единственным шансом. Обычный лист формата А-четыре, на листе — таблица с показателями. Синим цветом выделены графы с текущими делами, зеленым — с выигранными, красным — с проигранными. Красного было немного, в основном синий или зеленый. Но то, что разноцветный — это хорошо. Теперь вся надежда на удачу.

— Мне нужен ключ от кабинета. И… еще кое-что.

— Ты чего задумал? — в глазах шефа блеснул интерес.

— Я бы с радостью поделился, но не думаю, что у тебя есть время. Ты видел Ирину? Она уходила, чуть не плача. Я вообще удивлен, что ты до сих пор здесь…

После этих слов Павел спешно схватился за телефон и выбежал вон из кабинета. Чудеса, чудеса… И когда они только успели…

Теперь мне никто не мешал.

После работы поехал домой, где застал все ту же пустоту. Не похоже, чтобы в мое отсутствие кто-то приходил. Грустно, однако.

Делать было особо нечего, поэтому я прогулялся с собакой, перекусил, после чего прилег на диван и сам не заметил, как уснул.

Разбудило меня недовольное ворчание Агата. Ага, вернулись голубчики. За окном уже поздние сумерки, часы показывают начало одиннадцатого. Странно, двух часов сна вполне хватило, чтобы ощутить себя бодрым и отдохнувшим. Похоже, организм понемногу съезжает с катушек: надо как-то входить обратно в режим.

Родственнички приютились на кухне, видок у обоих, как у санитаров приемного отделения после ночной смены. Только что трезвые.

— Ну, как успехи?

Ответа не последовало. Видимо, с успехами сегодня не очень.

— А меня увольняют, — пытаясь влить в этот унылый дуэт хоть нотку позитива, последнюю новость я сообщил с радостной улыбкой на лице.

— Ты не в себе, что ли? — наконец отозвалась Вера. — Что ты несешь?

— Что имею, то и несу. Это правда. Начальство решило не заморачиваться с поисками правды и вышвырнуло нас с Ирой.

— Поздравляю…

Я не узнавал своей жены. Что за метаморфоза с ней приключилась? И почему? За неполные сутки она совсем отстранилась от меня, словно я ей чужой. Не хватало еще лишиться последнего человека, кому я могу доверять…

— С вашего позволения, я в душ, — Ден поднялся с места и ушел в ванную комнату.

Мы остались вдвоем.

— Чай будешь? — я достал из серванта чашки, но Вера лишь помотала головой.

— Нет, спасибо.

— А что будешь?

— Ничего, спасибо.

— Поговорить не хочешь?

— Хочу.

— Ну, давай.

Вера ненадолго замолчала.

— Я хочу знать, что происходит, — наконец произнесла она.

— Я бы тоже не отказался, — я сел напротив и хотел взять ее за руку, но моя жена отдернула ладонь.

— Нет. Сначала скажи, только честно: ты мне врал когда-нибудь?

Рано или поздно этот вопрос задают все жены.

— Ну… бывало.

— А зачем?

Из ванной комнаты донесся шум льющейся воды. Я сделал вид, что прислушался: на самом деле я думал. Как отвечать на риторические вопросы?

— Я жду, — с нажимом в голосе сказала Вера.

— Ты хочешь поговорить на философские темы о правде и лжи?

— Нет, — она покачала головой. — Я хочу знать, почему ты врешь мне. Без всяких твоих абстрактных рассуждений и юридических штучек. Только факты.

— Боюсь, мой ответ будет банальным: если мне приходится врать, то лишь во благо нам с тобой.

— Нам с тобой? — Вера нахмурилась: между бровей пролегла глубокая складка. — Или только тебе?

— Нам с тобой, — уверенно повторил я.

— Хорошо. Тогда ответь: что за женский голос я слышала по телефону, когда ты был на корпоративе с коллегами? Та, что стонала и просила говорить потише.

Ну, вспомнила. Конечно, раньше не до того было. Но после вчерашней ночи, которая, похоже, переполнила чащу терпения Веры, этот эпизод, волей или неволей, тоже вышел на передний план.