Артур Гафуров - Пока не проснулись сомнамбулы

На третьем и четвертом этажах все та же пустота, разве что пахнет не так тошнотно. Предположение о шутке или ловушке обретало все более четкие очертания. Я уже собрался было дать задний ход, когда на лестнице, ведущей на крышу, заметил несколько свежих следов, четко отпечатавшихся в толстом слое пыли. Следы были женские, совсем маленького размера.

— Маша?

После полумрака заброшенного здания, непривычно яркий солнечный свет на несколько секунд ослепил меня. И, зажмурившись, я позорно прозевал нападение. Что-то мягко навалилось сбоку, толкнуло в сторону. Я чудом не потерял равновесие, еле устоял на ногах. Перехватив тянущиеся к лицу руки, попытался отпрянуть от противника, но тот снова вцепился мертвой хваткой. Наугад махнул рукой с зажатым в ней пистолетом.

— Ай! Больно!

— Маша?

— Да, это я. Ты чего дерешься?

Разлепив глаза, я увидел ее. Девушка стояла передо мной, потирая ушибленный локоть и опасливо косясь на мои руки. На лице ее застыло недоумение пополам со страхом. Оказывается, она и не нападала вовсе — просто хотела обняться, выражала радость! А я начал отбиваться, как русский богатырь от идолища поганого. Еще и пистолетом стукнул для острастки.

Краска сама собой бросилась в лицо.

— Извини.

— Ничего, — она досадливо поморщилась. — Сама сглупила: не надо было прыгать. Заманила тебя в такую страсть и еще ждала, что ты будешь мне рад.

— Я тебе рад, — осторожно ответил я. — Мы ищем вас.

— Я знаю, — вздохнула она и тут же нахмурилась. — Что у тебя с лицом?

— Бандитская пуля, — отмахнулся я (господи, когда оно уже пройдет, и на меня перестанут коситься, как на жертву бытового террора?). — Что с тобой произошло? И где Сева?

Глаза окончательно приспособились к солнечному свету, и я заметил, что выглядит она, мягко говоря, ужасно. Мятое нестиранное платье, круги под глазами, кое-как наложенная косметика, нечесаные волосы — даже природная красота не могла скрыть всей запущенности.

— Со мной все в порядке, — ответила Маша. — А вот Сева… Севу забрали.

— Кто забрал?

— Люди.

— Отрадно слышать, что не инопланетяне, — не удержался я от сарказма. — Какие люди?

Наши самые худшие опасения, кажется, подтверждались. В который раз уже.

— Я не знаю, — Маша села на край старой вентиляционной трубы. — Со мной связывался только один. Он все время был рядом и говорил, что делать.

— Тот самый, кто был на базе отдыха? — уточнил я. — Кто напал на Лешу и стрелял в меня?

На каждый мой вопрос она кивала и все ниже опускала голову.

— Я спрашивала, зачем он ударил Алешу. Он ответил, что случайно вышло, мол, в кустах пересеклись. Он не хотел.

— Кто он вообще такой?

— Я не знаю. Честно.

— Ладно, — торчать на раскаленной крыше мне совсем не улыбалось. — Поехали домой.

Ничего связного от нее сейчас все равно не добиться. Пусть успокоится, примет душ, поест.

Но Маша придерживалась иной точки зрения.

— Домой нельзя! За домом могут следить! Они отпустили меня, но только взяв с меня слово, что я не стану сообщать в полицию. Они обещали не причинять вреда Севе, им нужно лишь то, что он знает, после чего его отпустят. И за вашим домом следят, поэтому туда мне нельзя — они сразу все поймут. Просто я… Я не могла так уйти. Они мне заплатили, да, но уйти я не смогла.

Я думал, она сейчас заплачет, но нет, глаза ее были совершенно сухими. Тем не менее, хотелось ей верить. Она уже обманывала нас, обманывала все эти дни. Она вскружила головы обоим братьям, хотя ей нужен был лишь один. Она позволила чужакам проникнуть в нашу жизнь. Из-за нее мой родственник подвергается опасности. Да что там родственник — моя жена подвергается опасности! Но почему-то я не злился. Злиться будем потом, когда все закончится. А пока что надо включать соображалку и искать выход. Раз девочка не хочет ехать, нужно разговорить ее здесь и сейчас.

Но «здесь и сейчас» не получилось. Маша вдруг соскочила с трубы, нагнулась и прислонила к ней ухо. Я последовал ее примеру.

— В здании кто-то есть, — констатировал я.

Сомнений быть не могло. Через старую вентиляционную систему до нас отчетливо доносились чьи-то шаги.

— Это он! Он убьет нас!

— Тсс…

Нужно уходить, но куда? Четвертый этаж, просто на землю не спрыгнешь. Воспользоваться пожарной лестницей? Или устроить засаду? Можно притаиться за выходом. Ах, черт, их тут два! Что делать, если он выйдет из второго? Значит, лестницы. Правда, внизу тоже могут поджидать… Но лучше рискнуть там, на земле, чем здесь, черти где.

Но Маша, кажется, нашла другое решение.

— Вон то здание, — она указала на соседнюю постройку, такую же заброшенную, как и эта. — Там просвет совсем небольшой. Можно прыгнуть.

— Да, прыгнуть… — я невольно сглотнул. — Да, не нельзя медлить. Прыгнуть — это хорошая идея.

«Если, конечно, ты не боишься высоты».

Ничего, прыгнули. Всего-то пропасть полтора метра шириной. Ерунда. Ерунда! Блин, я сам убью ее!

— Ты чего? — Маша испуганно смотрела мне в лицо, не понимая, что случилось, почему вдруг оно стало таким злым. — Ушибся?

— Нет, все зашибись… Идем.

Спустившись вниз, мы бросились к машине, но там нас уже поджидали. Люди в форме, судя по нашивкам — какое-то неместное РОВД.

— Ваше авто? Вы нарушили правила парковки. Будьте добры, документы.

Годы жизни в Москве, а также профессия, связанная с изучением закона, невольно накладывают свой отпечаток: из года в год тренируешься общаться с представителями власти, а также потихоньку изучаешь свои права, на незнании которых эти сами представители частенько играют.

— С каких это пор полиция следит за соблюдением ПДД? — довольно недружелюбно поприветствовал их я. — И здесь нет знака, запрещающего парковку. И разметки нет.

— Тем не менее, ваши документы.

— Тем не менее, сначала вы обязаны представить мне свои. Для возникновения понимания.

— А ты, кретин, нас еще не понял? — один из служителей закона полез за дубинкой. — Сейчас поймешь.

— Филипп, они за нами! — вмешалась Маша. — Не подходи к ним!

— Да я и так догадался, что они за нами. Хотел лишь убедиться.

Пробежка получилось короткой, но веселой. От псевдополицейских мы удрали в соседний двор. Они хотели было пуститься в погоню, но одного подвела комплекция (слишком толстый), а второго — неудачно подвернувшийся под ногу бордюр, после встречи с которым он нелепо растянулся на газоне. Хорошо, хоть не стреляли вдогонку. Итого счет два — ноль в нашу пользу. Только вот к машине теперь не вернешься. Бедная «Пенелопа», уже второй раз на моей памяти она оказывается в руках врага. А мы, стало быть, снова в заднице.

— Куда теперь? — спросила Маша, как только мы убедились, что нас никто не преследует. — Все-таки домой?