Артур Гафуров - Пока не проснулись сомнамбулы

Раздался омерзительный хруст, а вслед за ним звук больше всего похожий на рев умирающей коровы. Дверь снова открылась, и моему взору предстал хозяин квартиры, сидящий на полу и баюкающий раздробленную руку. Та повисла плетью, не подавая никаких признаков жизни. Бесполезный теперь «Макаров» валялся на полу.

— Наверное, это больно, — равнодушным голосом заметил Ден, поднимаясь с пола. Это он сильным ударом ноги запахнул дверь, чем весьма своевременно спас меня от неприятностей.

— Наверное… — я все еще был в легком ступоре. Все смешалось перед глазами: черный провал оружейного ствола, искалеченный враг, Паша, лежащий без сознания в дальнем углу площадки. Удивительно, что соседи сверху и снизу еще никак не отреагировали на происходящее. Хотя кто знает, может, сюда уже едет наряд полиции, а то и не один.

Ден тем временем подошел к Павлу и попытался привести его в чувство. Без толку.

— Похоже, у него сотрясение.

— Фирменный почерк… — невнятно пробормотал я, безуспешно ища в кармане телефон, пока не вспомнил, что он не в джинсах, а в ветровке. — Держи, вызови скорую… Две кареты. Адрес ты знаешь, телефон ноль-три.

— А ты? — Денис оставил попытки «реанимировать» Пашу и теперь следил, чтобы Джон не потянулся к пистолету. Но того в данный момент времени занимала только собственная конечность.

— Я посмотрю, что в квартире интересного есть.

Перешагнув через хозяина — теперь он не сидел, а лежал на полу, тихонько подвывая, и даже не делал попытки мне помешать, — я вошел внутрь. Квартирка оказалась совсем небольшой, но на удивление опрятной и чистой. Он что, с мамой здесь живет? А Машу, судя по ее словам, в какой-то крысятник заселил. Так, на кухне ничего интересного, идем сразу в комнату. Ага, тут ноутбук на диване, включенный. И телефон на тумбочке. Начнем с компьютера…

— Филипп, машина подъехала! С этой, как ее… мигалкой!

— Полиция или скорая? — я выглянул в коридор.

— Сейчас посмотрю… Скорая!

— Быстро они… И десяти минут не прошло, — я вышел обратно в подъезд. — Сдадим им с рук на руки товарища с переломом и покатим домой.

— А Паша?

— И Пашу тоже… — глядя на побитого начальника, я не смог сдержать обреченного стона. Нас осталось всего двое! А с учетом того, что я только что узнал…

— Что здесь произошло? — по лестнице поднимались люди в ярко-синей форме. Медики.

— Они подрались, — безапелляционным тоном заявил я, указывая на распростертые тела. — Так получилось, мы не успели разнять.

— Понятно, — один из врачей посветил фонариком в лицо Дену. — А с тобой что?

— Тоже досталось…

— Фингал, что надо. Но рассечения нет. Лед приложи. Ладно, Жеха, тащите каталку — вывозить будем.

— Простите, — я вежливо преградил доктору путь. — Вы не могли бы развести их по разным больницам? И, если можно, по отдельности. Просто этот однорукий — местный авторитет. Если узнает, что наш друг лежит с ним в соседней палате — ему конец.

— Он и в одну с ним загреметь может, — усмехнулся доктор. — Ладно, я вас понял, не мешайте мне.

— И еще, — в карман синего жилета тихонько прошуршали несколько тысячных купюр. — Очень вас прошу, не давайте вот этому звонить. Уверен, он будет вас просить, угрожать, говорить, что должен предупредить маму, сестру, жену — не верьте ему. Он один. А вот за друга я боюсь.

— Не переживай, — доктор нехотя оторвался от осмотра расплющенной руки. Взглянув на нее, я с трудом сдержал рвотный рефлекс: зрелище не для слабых желудком. — Его сразу в приемное повезут, а оттуда на операцию. Двое суток ему не то, что телефона — ложку в руки не дадут.

— Благодарю вас! Вот вам другу на палату (черт, кажется, это были мои последние деньги). Всего доброго!

— Подождите, торопыги! Адрес запишите, куда мы друга вашего повезем. И еще, нам придется полицию вызвать. Тут же очевидная уголовщина. А вы, значит, свидетели и должны…

— Простите, некогда нам, — прервал его Денис. — Ехать надо. Сериал пропустим.

Едва мы сели в машину, Ден накинулся на меня с расспросами.

— Ну как? Ты узнал что-нибудь?

— Конечно, узнал.

— Что узнал? Где Сев?

— Не торопись. Сначала заберем девочек, доберемся до дома и там уже все обсудим. Раз Джона мы нейтрализовали, слежки можно пока не бояться.

— Он в порядке?

— Я не знаю.

— А что тогда знаешь?

— Позже, — я пытался дозвониться до Ирины, но она не брала трубку. — Позвони Вере. Ты сам как, сильно попало?

— Не сильно. Меня Паша задел. Не дверь.

Вера ответила лишь после третьего звонка. Оказалось, Маше стало плохо.

— Очень похоже на нервный срыв, — сообщила моя жена. — Отпаиваем ее валерианкой.

— Хорошо, — ответил я. — Дай мне Ирину, пожалуйста.

Когда мы подъехали к дому Паши, девушки уже ждали нас возле подъезда. Вдвоем.

— Ира уехала в больницу, — Вера поддерживала Машу, чтобы та не упала. — Вы что-нибудь выяснили?

— Позже, — повторил я свой ответ Денису. — Садитесь в машину.

Настроение было мрачным. Мирный отпуск по злой воле не известных мне людей оборачивался все большими жертвами. Сначала Алексей, теперь Павел… Непонятно, вытащим ли мы Всеволода. Мысль о том, что, хотя бы, все живы, успокаивала слабо. Черта с два, она вообще не успокаивала. И Мария тоже чуть живая, проку от нее сейчас — ноль. Правда, с ней можно оставить Веру, что убережет от риска, хотя бы, ее. Уже радость.

К кому обратиться за помощью? Как спасать Севу? Привлечь полицию? Паша всеми силами предостерегал от данного шага и, возможно, был прав. Если у Петра есть подвязки в органах — а они наверняка есть, — звонок в полицию будет равносилен подписанию всем нам смертного приговора. Не убьют, так посадят по сфабрикованным обвинениям. Придется полагаться только на себя. Рискнуть, и будь, что будет.

— Приехали, — констатировал Ден.

Действительно, мы уже заруливали на парковочную площадку перед домом.

— Это еще кто? — напряженным голосом спросила Вера, разглядев в призрачном свете фонарей три человеческих силуэта.

— Возможно, нас ждут, — я заметил их еще раньше, но решил пока не паниковать. Мне показалось — хотя, возможно, я ошибался, — что два из трех силуэтов — женские.

— Проедем мимо? — предложил Денис.

— Я бы вообще развернулся… Хотя, подождите… Да я их знаю!

Припарковавшись и первым выйдя из машины, я едва не был сбит сног большой темной массой любви и обожания.

— Агат, чтоб тебя за ногу! Кто тебя кормит, в конце концов? Почему ты всегда радуешься больше ему?

— Вера, — к нам подошла улыбающаяся Света. — Не ругайся на него, он замечательный мальчик! А Филипп просто вышел раньше.

— Конечно… — проворчала моя жена. — Все защищают замечательных мальчиков…

Но вопросы, кто кого больше любит и охотнее защищает, могли подождать. Куда больше меня занимало появление новых персонажей. Которых я, признаюсь, уже решил на время вычеркнуть из своей партии.