Александр Крыласов - Запойное чтиво № 1

— Ты что, убогий, не понял!? Я указываю тебе на дверь!! — озверел Фуфлыгин, — или ты не знаешь, кто я такой!? Отвечай!!!

— Я отлично знаю, кто ты такой. Как тебе ответить, Артурчик? Вежливо или честно? — захихикал Палаткин.

Артур схватил Дениса за грудки и принялся выталкивать из кабинета. Тот съездил бывшему другу под дых и отдавил ногу. Фуфлыгин попытался схватить Палаткина за горло, Дениска провёл бросок через бедро, и классовая борьба продолжалась уже на полу. Бывшие друзья, сдавленно матерясь, катались по полу, норовя, оседлать друг друга, Фуфлыгин был в два раза тяжелее Палаткина, но многовековая ярость бурлака по отношению к кулаку придавала Денису сил, так что боролись они на равных. В дверь заглядывали испуганные посетители с хворыми питомцами, одни собаки выли, другие скулили, а щенки и котята желали присоединиться к весёлой возне на полу. В общем, все ожидали, чем же закончится половая борьба с оттенком классовой ненависти.

— Прекратите сейчас же! — завизжала Бэлла, — клиенты смотрят!

Борцы с сожалением разжали объятия и разошлись по разным углам кабинета. Демарш Артура не удался, Денис, как ни в чём не бывало, продолжал ходить на работу в «Мир сервиса» и набивать свой карман, но в его голове созрел элементарный план. Он снял помещение, зарегистрировал на себя фирму «Мир животных», и начал переманивать к себе ветеринаров. Те с радостью кинулись ему на шею, одна Светлова бубнила о каких-то принципах, продолжая горбатить на Фуфлыгиных.

Но и Артур мечтал поскорее избавиться от последнего свидетеля своего позора и распекал Надежду Петровну по любому поводу. Вот и сегодня Фуфлыгин устроил ей освежающую взбучку на ровном месте. Он вернулся после телефонных переговоров и рявкнул:

— Вон отсюда! Она ещё скалится, гадина! Двурушница! Ласковая тёлочка у двух маток сосёт!? Да!? И у меня работаешь, и у Палаткина!? Да!? Тварь! Ненавижу!! Пшла вон!!!

— Я попросила бы вас, Артур Артурович, держать себя в рамках, — давясь от слёз, прошептала Надежда Петровна, — вы прекрасно знаете, что я работаю только в «Мире сервиса».

— Гадина! Змея! Пригрел тебя на груди, и вот как ты мне, тварь, отплатила!

— Я попросила бы вас обращаться ко мне на «вы», — зарыдала в голос Светлова.

— Обойдёшься!

— Тогда я уйду к Денису, — всхлипывая, предупредила Надежда Петровна.

— Скатертью дорога. Ты думаешь, мы без тебя пропадём? — окрысился Фуфлыгин, — ещё лучше работать будем.

— Я ничего о вас не думаю. Мне о вас думать-то противно, не говоря о том, чтобы говорить с вами.

— Пшла вон, предательница!

Светлова ушла работать к Палаткину в «Мир животных». Денис на правах хозяина сразу начал раздаваться вширь и звездиться. Теперь он вёл приём только в исключительных случаях и даже надумал остепениться. Его избранницу звали Ангелина, она работала воспитательницей в детском саду. Денис называл её — мой Ангелочек. Ангелина была стройной брюнеткой с глазами домашней серны. Все обратили внимание на её вытертую до дыр шубейку. Через месяц они поженились. Между тем, дела «Мира сервиса» шли всё хуже и хуже. Неожиданно оказалось, что дело не в стенах клиники, а в специалистах. Фуфлыгин долго хорохорился, но потом набрал номер Палаткина. Тот его сразу озадачил:

— Ты знаешь, Артур, в чём разница между молодостью и опытом?

— В чём? — опешил Фуфлыгин.

— В молодости мы наивно думаем, что гнобим этот мир. А потом выясняется, что мир гнобит нас.

— Это ты к чему?

— Так, чтобы разговор поддержать, — усмехнулся Палаткин.

— Ты поступаешь не по-джентльменски, — укорил Артур, — переманиваешь к себе специалистов, распускаешь порочащие меня слухи…

— Уж чья бы корова мычала, — перебил Денис.

— Я от тебя этого не ожидал, — прогундел Фуфлыгин.

— Да иди ты, — хмыкнул Палаткин, — конечно, ты не ожидал, что я окажусь ещё большей сволочью, чем ты. Ну, извини. А я никогда и не прикидывался хорошим. Капитализм, человек человеку — волк. Спецам хорошо, ноги в руки и дуй к другому берегу, а ты как хочешь, так и выживай.

— Я без них не выживу, — хлюпнул носом Фуфлыгин, — особенно без Светловой.

— Твои проблемы, — не дрогнул Палаткин.

— Что же мне делать? — проблеял Артур, — за последнюю неделю у нас не было ни одного больного. А мне послезавтра арендную плату вносить. Вы за эти три года хоть клиентуру наработали, а я занимался исключительно администрированием.

— Эксплуатацией ты занимался, змей, а не администрированием, — насупился Денис.

— У меня кончаются деньги. У Белочки депрессия и мигрень, — запричитал Фуфлыгин, — там никак с Надеждой Петровной нельзя договориться? День у тебя принимает, день у меня. А, Дэн? Я ещё два месяца протяну, а потом всё, банкрот.

— Твои проблемы, — Палаткин бросил трубку.

Через два месяца «Мир сервиса» бесславно закрылся, «Мир животных», наоборот, начал набирать обороты. Теперь каждая пятиминутка начиналась с проповеди:

— Мы одна семья, — лопотал Палаткин, — один за всех и все за одного. Да, у нас много проблем, но я верю, что мы раскрутимся и победим. Я верю в нас.

Светлова слушала и думала, что где-то она уже слышала такие прочувственные речи. Там тоже фигурировали возвышенные обороты и местоимения «мы» и «нас». Это уже потом в ход пошли местоимения «мы» и «вы».

— Сначала мы должны ужаться и подтянуть пояса. Но как только наберём обороты, тогда у каждого из нас будет столько денег, карманов не хватит, вагон понадобится и маленькая тележка.

Но в речи Дениса были и новшества, продиктованные его отношениями с чёрным налом.

— И не воровать! Все слышали! — Денис свирепо обвёл волчьим взглядом своих сотрудников, — я сам тырил, дербанил и кроил, так что все ваши уловки наперёд знаю.

Ангелина быстро набрала лишний, экономический и политический вес, приобрела три роскошных шубы и стала принимать активное участие в жизни ветеринарного центра. Она всё чаще делала замечания сотрудникам и указывала, как им лечить животных, особенно её раздражала Надежда Петровна. Хозяйка «Мира животных» обращалась к ней исключительно по фамилии:

— Светлова, называйте, пожалуйста, моего мужа по имени, отчеству, а не просто Денис. Для вас он, Денис Денисович, вот. Нужно соблюдать дистанцию. Он всё-таки не рядовой ветеринар, как вы, вот. Прикиньте, мы «закрутили» с ним в Кембридже, где он учился на хирурга, а я на «психологиню». Так-то, вот. А вы как думали?

Каждое порядочное семейство имеет своё проклятье. У рода Габсбургов была гемофилия, у Медичи — яды, у Баскервиллей — собака, у Копыловых — портвейн. Никодим Трофимович Копылов перебрался в Москву в двадцатые годы прошлого столетия из маленькой деревеньки под Тамбовом. Тогда сельская беднота штурмовала столицу «на хапок», короче, кто смел, тот и съел. Никодим сызмальства ненужной скромностью не отличался и излишним тактом не страдал. Учитывая его крестьянское происхождение и кавалерийский напор, Советская власть выдала ему комнату в бараке в районе Сокольников и на время забыла о его существовании. Копылов горбатил на шарикоподшипниковом заводе слесарем и потихоньку обзавёлся мещанским имуществом: круглым столом, двумя табуретками, пышно-оранжевым, похожим на дамскую юбку, абажуром и, конечно, ядрёной супругой Дусей. Естественно, остро встал вопрос о расширении жил площади, тем более что его Дуняша ковыляла на сносях и скоро должна была разродиться. Копылов слесарной походкой подвалил к бригадиру и потребовал комнату «поширше» в коммунальной квартире. Тот особо не возражал, но справедливо заметил, что бесплатного жилья мало и на всех не хватает. Если Никодим упрётся рогом, и будет работать в две смены, выдавая продукцию сверх плана, то через три месяца его вопрос будет решён положительно. Копылов засучил рукава, как когда-то на родной тамбовщине, и принялся ковать собственное счастье. Когда до вожделенной даты оставалось два дня, к нему подгрёб фрезеровщик Кузьма Ванягин, предлагая дёрнуть стакан красненького за первенцев, родившихся у обоих и за предстоящее новоселье. Никодим накатил «губастого», не отходя от рабочего места, и был пойман с поличным народным патрулём. Кузьма оказался трезв, как Иуда Искариот, и заветная комната в коммуналке по праву досталась ему. Никодим же Трофимович так никогда и не оправился от апперкота, нанесённого ему судьбой и портвейном.