Александр Крыласов - Запойное чтиво № 1

Данила Ушастиков, сколько он себя помнил, мечтал о квартирке у моря: о маленькой студии или крошечной мансарде, но обязательно на юге и рядом с морем. Может, это связано с тем, что впервые он увидел море только в пятнадцать лет, или, что побережье ассоциировалась у него с финансовым благополучием, неизвестно. Но факт остаётся фактом: Данила грезил о жилье у моря, как девушка о замужестве. И вот, наконец, его мечта сбылась, Ушастиков прикупил крошечную мансарду (подкровлю по-местному) в городе Будве, что в Черногории, и приступил к наслаждению жизнью. Однако, действительность быстро внесла коррективы в его солнечные планы. Летом мансарда была нужна всем, остальные три сезона — никому. Сам Данила выбирался туда максимум на неделю — находиться там дольше не позволяли дела, и вместо того, чтобы валяться и нежиться на пляже, он скакал как ужаленный, оплачивая накопившиеся счета и делая косметический ремонт. Очень скоро ему всё надоело, и Данила принялся искать арендатора на свою мансарду. Местные риэлторы с радостью взялись помочь московскому гостю, и предложили дивный вариант: они сдают жилплощадь круглый год, а если Даниле и его родственникам нужно отдохнуть, они предупреждают за пару недель и проживают в мансарде в течение месяца. Подкровля, по сути, становилась гостиницей, приносила устойчивый доход и служила резиденцией летнего отдыха. Ушастиков на радостях обмыл сделку с местными риэлторами Младеном и Велибором из фирмы «Монтесистем» и от них узнал, что русские, оказывается, неправильно чокаются. Когда мы сдвигаем рюмки, то смотрим куда угодно кроме глаз собутыльника, а нужно, наоборот, впереться зрачки в зрачки, чтобы доказать друг другу свою верность, честность и порядочность. Всё было здорово, но кого-то эти двое Ушастикову сильно напоминали. Данила с лёгким сердцем улетел в Москву. Однако прошло два месяца, а из Будвы не поступало не вестей, не денег. Ушастиков позвонил Младену, тот обрадовал, что в Черногории идут проливные дожди, все разъехались, и нет ни одного претендента на его подкровлю. Потом его телефон вообще перестал отвечать. Что прикажите делать? Пришлось рвануть в Черногорию, чтобы проведать свою бесхозную недвижимость.

Данила отпер дверь и ужаснулся: его прежде вылизанная мансарда напоминала свинарник непутёвого колхоза. На плите был слой жира толщиной с палец. В мойке скопились стада немытой посуды. На дворе стоял солнечный день, но в подкровле всё равно радушно горел бра. Данила почувствовал, что в выражении «в жилах забурлила кровь» есть не только поэтическая образность, но и физиологический аспект. Сначала он выключил бра, потом пощупал у себя пульс. Его мелодика и ритм звучали под стать хэви металу. Данила походкой раненного в зад берсерка отправился на поиски Младена и Велибора. «Ну, я попал», — понял Ушастиков, — развели меня как последнего лохопета». Данилу обуяла такая злоба на двух жуликов, что у него совершенно вылетело из головы одно обстоятельство. А заключалось оно в том, что он бросил курить двенадцать лет назад. Данила купил в ближайшей палатке пачку сигарет и сделал королевскую затяжку. Перед глазами поплыли салатовые точки, круги и эллипсы, в ушах зазвенело. Словом, Данилу едва не стошнило, как будто ему снова стукнуло двенадцать лет, а не перевалило за четвёртый десяток. Ушастиков с отвращением выкинул сигарету в ближайшую урну, туда же отправилась и вся пачка. Через десять минут Даниле вдруг неудержимо захотелось закурить. Несколько минут он противился никотиновым позывам, но был вынужден сдаться, и принялся копаться в той самой урне в поисках своей пачки. Сигареты тут же отыскались, и Ушастиков с наслаждением затянулся. В данилиной голове душевно зашумело, и эффект от первой затяжки превзошёл рюмку водки на солнцепёке. Дым заклубился по его лёгким, как растворимый кофе по чашке с кипятком, и никотин начал приносить свои запретные плоды. Данила подержал дым внутри, побалдел и выдохнул через ноздри, напоминая буйвола из мультфильмов. Мир вокруг как-то сразу подобрел и перестал напоминать минное поле.

— Что ж вы творите, демоны?! — Ушастиков ворвался в офис.

— Успокойся, — Младен улыбнулся и протянул Даниле сигарету, — закури. Сейчас я тебе всё объясню.

— Если вы хотели меня развести на деньги, так и разводили бы. Зачем было про порядочность и верность втирать?! — бушевал Ушастиков, — аферюги!

— Мы же друзья, — широко улыбнулся Велибор.

— Угу. Таких друзей, за хрен и в музей, — возразил Данила, закуривая и успокаиваясь, — как будем всё разруливать?

— Поедем в мой загородный дом, — продолжал улыбаться Младен, — там восемь комнат, все в твоём распоряжении. Конечно же, бесплатно. Правда, там помпа сломалась, и воды нет, но к вечеру всё починят. Я туда подружек своих таскаю, кто-то из них, видимо, её и раскурочил. А в твоей подкровле за три дня сделаем ремонт, конечно же, за нас счёт.

Младен отвёз Ушастикова в свой двухэтажный, загородный дом в горах. Во всех окнах дома горел свет, горел он и снаружи, освещая две входные двери.

— А чего свет горит? — поинтересовался Данила.

— А я люблю, чтобы было светло.

— У этих богатых нету совести.

— Я — человек широкой души.

Младен укатил по делам, а Данила остался. Лампы продолжали гореть, это выглядело настолько цинично при ярком солнечном свете, что Ушастиков свет всё-таки выключил, коря себя за скопидомство и растерянную с годами широту души. На журнальном столике валялись стопки женских романов на английском языке. «Почему на английском, а не на сербском»? — ещё подумал Данила, — «странно. А может быть, все его подружки американки и англичанки»? Данила всё это время курил, нервничал и вспоминал, кого же напоминали ему два местных риэлтора?

«Всё, бросаю курить», — решил Даня под вечер и запулил пачку в ближайшие кусты. Что вы думаете? Через сорок минут Ушастиков, используя телефон вместо фонарика, ползал по чащобе на коленках в поисках сигарет. Перепачкавшись в глине, оцарапавшись до крови ветками, счастливый обладатель найденной пачки, вытащил на веранду кресло и забомбил подряд две сигареты. С насыщением организма никотином, пришло и раскаяние. Данила пару раз подбросил пачку, поймал, а на третий закинул её почти на конёк крыши. Ещё через час он, с риском для жизни, стоял на перилах и тянулся шваброй за злосчастной пачкой. Когда сигареты в ней кончились, пришлось идти в магазин за новыми.

До того светлого момента, как он бросил курить, Данила высаживал в день ровно тридцать девять сигарет, то есть от двух полных пачек у него оставалась одна сигаретина. Не две и не три — ровно одна. Почему бы ему тогда не выкуривать ровно две пачки? Не тут-то было, одна никотиновая палочка всегда бултыхалась в коробке, как на развод. Прошло двенадцать лет, и что выдумаете, Ушастиков начал выкуривать в день ровно тридцать девять штук, ни одной больше, ни одной меньше.