Александр Крыласов - Запойное чтиво № 1

— Надо её спрятать! — встрепенулся Бурмакин.

— Не колготись. Пока она не родила, никто её пальцем не тронет, а потом я что-нибудь придумаю.

— Тебя самого в темнице сгноят, — каркнул Иван.

— Возможно, — опустил голову Переплут, — заделать Полубога — это серьёзное преступление. За это по головке не погладят, а могут и, вообще, отчекрыжить, по самую шею.

— Ты же говорил, что Боги бессмертны.

— Мало ли, что я говорил. Единственное мое оправдание, что я настрогал ребёнка по недоразумению, а не в отместку Богам, как Велес. Прикинусь сиротой казанской, мне не в первой, может, и прокатит. Откуда мне было знать, что девушка волхвица? На лбу у неё не написано.

— А что, волхвицы обладают какими-то паранормальными способностями?

— Конечно. Они могут становиться невидимыми, исцеляют, прорицают, предсказывают будущее, но, в отличие от волхвов, зачастую даже не знают о своих способностях.

— Нежданова гадает хорошо, она мне сама говорила, — вспомнил Бурмакин, — у всех, кому она гадала, всё всегда сбывалось.

— Что же ты молчал?! — вскинулся Переплут.

— Можно подумать, ты спрашивал.

— М да, если бы знал, на пушечный выстрел к ней не подошёл. Я вот думаю, а, может, не зря Велеслав меня от Любомилы так отваживал. Может, она тоже была волхвицей? Хотя, с другой стороны, я рад, что у меня будет сын или дочь. Жизнь сразу приобретает затаённый смысл, теперь будет, кому помогать, кем командовать, кого советами изводить. На, вот, возьми.

Переплут протянул Ивану саквояж, набитый чем-то под завязку.

— Что в нём?

— Миллион сто пятьдесят тысяч баксов, как ты хотел.

— Ну, ни фига себя, — засветился от удовольствия Бурмакин, открывая саквояж, полный долларов, — вот это презент.

— Не презент, а дар Богов, — строго поправил Переплут, — сто пятьдесят тысяч отдай Кандаурову, остальные потрать, как считаешь нужным. Как же вам, людям, мало надо, дай вам несколько пачек резаной бумаги, и хоть верёвки из вас вей.

— И не говори, — расплылся в бессмысленной улыбке Бурмакин, — если счастье не в деньгах, зачем оно нужно такое счастье?

— Твоя главная задача — подготовить Веру. Начни издалека, почитай ей свой славянский справочник, напомни «Сказку о царе Салтане». Истерики всё равно не избежать, но постарайся хотя бы смягчить правду. После рождения младенца ничего не предпринимай, дожидайся меня. Без меня тебе всё равно не управиться, а уж я из любого острога сбегу.

— Как скажешь. А Балде, сыну Велеса, значит, восемнадцать лет, и он до сих пор скитается по земле?

— Ну, у Велеса-то возможностей поболе, чем у меня, — вздохнул Переплут, — просто жутко своё чадо в ваш мир окунать. Вы всё ведь, варвары, на американский копыл перевели, кругом одни Макдональдсы, Бургер Кинги, KFCюхи и прочая дребедень, ничего славянского не осталось.

— Это называется глобализация. Весь мир стандартизируется, унифицируется и превращается в одну техасскую деревню. И, к сожалению, это процесс необратим.

— Кто тебе сказал такую фигню?

— Дружище, с прогрессом нельзя бороться, с ним можно только смириться, — заметил Бурмакин.

— Западные ценности претят свободным славянам. Они никогда не будут здесь.

— Они уже здесь.

— Ничего подобного. У славян осталась их широкая душа, их природная вольница, их любовь к бражке. Им по-прежнему ненавистны деньги, нудная работа и зажиточные соседи. И худосочных дев они не любят, в отличие от англосаксов.

— Я, кстати, тоже худеньких девушек люблю, а не полных — признался Ваня.

— Во-о-от, видишь, и в тебя проникло их тлетворное влияние. Профукаете, долдоны, великую культуру, и поминай, как звали.

— Ты прям сермяжный славянофил. Долой мокасины и джинсы! Даёшь зипун и лапти!

— Остолоп, дубина стоеросовая, вы свою самобытность теряете.

— Аутентичность, — поправил Бурмакин.

— Во-о-от! — взбеленился Переплут, — вот, оно до чего у тебя дошло. Ты опять иноземное слово ввернул, тебя уже исконно-русские слова не устраивают. Все эти ваши лайки, эсемэски, фейсбуки, дивайсы, гаджеты…

— Эскалаторы, рефрижераторы, бамперы, — подхватил Ваня, — а, может, ты хочешь, как Солженицын аэропланы леталками называть?

— Почему нет? Всё лучше, чем на поводу у америкосов идти. Им надо, пусть они и конкурируют между собой, а нас не замай.

— Хочешь прикол? — заржал Бурмакин, — я раз видел, как два американца в бадминтон играли. Насмерть рубились, никто не хотел проигрывать. Проигравший тут же требовал переиграть партию и стремился любой ценой победить соперника. У нас проиграл и проиграл, ничего страшного, не коровам проиграл. А они так махались ракетками, будто их судьба решалась.

Входная дверь распахнулась. Переплут и Ваня непроизвольно взглянули на часы, на циферблате две стрелки слились в один чёрный восклицательный знак.

— Готовы?! — в квартиру вломились Сиволап и Рог, конвоируя грустного Припекалу.

— Всегда готовы! — откликнулись анчутки, вскидывая руки в пионерском приветствии.

Оказывается, они давно уже сидели на полу и строили друг другу рожи.

— Ну, рассказывайте, дьяволята, где были? — зловещим голосом поинтересовался Рог, — что поделывали?

— Где были, где были? Гуляли, хвостом виляли, — нахамил Еря.

Рог заткнул палицу за пояс, схватил анчуток за шкирку и принялся нещадно трясти, те повисли в его лапах, словно два нашкодивших котяры.

— Я вам устрою исправительные работы, доможилы!

Трясущийся Еря подмигнул Спире.

— А классно мы на Хорька посикали.

Тот, несмотря на болтанку, захихикал.

— А как Ванятку с голыми бабами провели.

Еря закатился.

— А как похметолога докоряли.

Спиря отвесил брату комплимент.

— А здорово ты Афанасьичу оливку в рот залепил, почти как Марадона.

— Каков пас, таков и гол.

— Заткнитесь, бесы! — рявкнул карачун, — не то палицей хрястну!

— Не пужай, пёс шелудивый, — огрызнулся Ермолай, — опричник.

— Вертухай, — поддержал Спиридон, — жандарм, держиморда.

Сиволап распахнул окно настежь. Рог, держа анчуток в вытянутых руках, забрался на подоконник и резко взмыл в воздух. Сверху донёсся исчезающий писк.

— Будет хоть что вспо-о-омнить.

Переплут вышел на середину комнаты.

— Могу я слово молвить?

— Твоё право, — кивнул Сиволап, снимая байкерский сапог и дуя на мозоль, — какой только лиходей эту обувку придумал?

— А вот коты в сапогах ходят, и ничего, — хмыкнул Припекала.

— Попридержи язык, плыйбой, — окрысился карачун.

— Прощайте, потомки свободных славян, — расправил плечи Переплут, — мы уходим от вас навсегда, мы вам не нужны. Даны и бриты, тевтоны и галлы оказались сильнее, хитрее и проворнее, победа за ними. Ни Пётр Первый, ни Октябрьская революция, ни лихие девяностые, ни даже тучные нулевые не смогли вытравить славянский дух, но нынешние годы нас доконали. В школе отроки не дают списывать, чтобы не давать фору своим конкурентам. В институте, вьюноши, вместо того, чтобы шаболдыжничать и лоботрясничать, строят партийную карьеру. В офисах холдингов и билдингов, тьфу, слова-то какие поганые, все усердно насекомят планктоном, выплачивая ипотеку и кредиты.