Карел Чапек-Ход - Чешские юмористические повести. Первая половина XX века

Хотя, в общем-то, дядюшка сам был виноват: будь он примерным христианином, так перво-наперво доложил бы о чудесном видении и даре святого Флориана своему духовному пастырю; тогда наша история приняла бы совсем иной оборот, чем ей — увы — суждено принять. Однако Ировца обуяла дьявольская гордыня. Ни за какие блага на свете не позволил бы он всплыть наружу истине, что погодушка-то не так уж ему и подвластна, не смирился бы с тем, что люди перестанут говорить: «Этот зборжовский староста взбодрит те погодку, каку захотит».

А ведь достаточно было одного словечка или на худой конец нескольких слов, и он мог бы предстать перед всем Зборжовом, а главное — перед Вондраком и его приспешниками, возводившими на старосту всякие поклепы, как праведник, за выдающиеся заслуги отмеченный милостью своего святого покровителя. Но Ировец стремился не к небесной, а к суетной мирской славе.

На дне его души, точно осколок зеркала на дне колодца, мерцала сокровенная мысль. Такой осколок сверкает и переливается лишь на большой глубине; кто захотел бы его увидеть — тому пришлось бы свеситься через край сруба и заглянуть вниз. Дядюшка Ировец хорошо представлял, что бы он сделал, кабы его воля. Когда однажды по деревенской площади провозили карусель, староста долго стоял в воротах, напряженно морща лоб. Но не мог же он погрузить на телегу дымоход, да к тому же дымоход, шелковым шнуром привязанный к небу, и разъезжать с ним по городам и весям вроде фокусника!

И хоть был Ировец тупоголовым мужланом, как называют городские колесники, кузнецы, слесари да еврейские пиявки-торгаши крестьян, когда не удается с ними сторговаться,— он мечтал не столько о почетной должности, сколько о титуле, каковой можно получить лишь в городе.

Короче говоря, захотелось дядюшке Ировцу любой ценой стать первым человеком в о́круге!

А это наверняка не удалось бы, провозгласи он себя орудием воли божьей. Ведь нынешний первый человек в округе месяцами не заглядывал в костел, да и партия, нарекшая оного первым человеком, не придавала никакого значения всяким там небесам, набожности и т. п.

В ту пору первым человеком в округе был спаневицкий староста, глашатай прогресса, представитель деревенских общин в окружном совете пан Ян Буреш. Впервые его назвали первым человеком в округе во время выборов, когда конкурент «Ч. л.» Корявого, орган аграрной партии {4} 4 Аграрная партия — чешская реакционная буржуазно-помещичья партия, существовала с конца XIX века по 1938 год; опиралась на зажиточную часть крестьянства. «Гонец из Цапартиц» в очередной раз посетовал, что наше земледельческое сословие, имеющее больше заслуг, чем прочие, доныне пребывает на ролях «всеми презираемой Золушки» и ввиду «упорного противодействия» правящей партии {5} 5 … ввиду «упорного противодействия» правящей партии …— Подразумевается младочешская партия (официальное ее название — Национальная партия свободомыслящих), которая в конце XIX — начале XX веков была ведущей партией чешской буржуазии; существовала с 1874 по 1918 год. «изгнано из всех выборных органов». Далее сообщалось, что наилучшим защитником интересов наших крестьян мог бы стать пан Ян Буреш, спаневицкий староста, «муж, пользующийся доверием сограждан и вообще — первый человек в округе».

С тех пор никому и в голову не приходило величать Буреша (который прежде для всех был просто Матис — по названию его усадьбы — или староста) иначе, как паном Бурешем и паном старостой. И никого не удивляло, что пан Буреш ко всем соседям, не только одного с ним возраста, но и куда моложе, стал обращаться на вы. В ответ и они начали ему «выкать», ибо «первый человек» был в их глазах неким высшим существом.

Дядюшка Ировец прекрасно знал: попасть на первое место в округе старосте Бурешу помогло прежде всего то обстоятельство, что два года назад в Спаневицах случился пожар и сгорели главным образом дома членов земледельческой партии, в большинстве своем хорошо застрахованные.

Если раньше на крышах деревянных Спаневиц отнюдь не были редкостью коньки с резной датой «16…», то теперь, после пожара, отстроенная заново деревня еще издали сияла, точно «хвархоровый» кофейный сервиз в горке пани старостихи. И даже человеку, совершенно незнакомому с этими местами, достаточно было взобраться на цапартицкую каланчу или на Веселую Гору — лучший наблюдательный пункт в окрестностях городка, чтобы, глядя на пригожие Спаневицы, сказать или хотя бы подумать: «Это первая деревня в округе!» А поскольку самый красивый и самый большой дом в Спаневицах принадлежал пану Бурешу, то казалось вполне логичным, что «Гонец из Цапартиц» именно его нарек «первым человеком».

В те поры Ировец ему даже не позавидовал, хоть и подумал, что, не сплошай он в свое время, мог бы и сам стать хозяином усадьбы Матиса. Промашка заключалась в том, что нынешняя пани Бурешова когда-то отдала предпочтение не ему, Ировцу, а теперешнему первому человеку в округе.

Но пока что Ировец об этом не сожалел, ибо судьба позаботилась, чтобы дети исправили родительскую ошибку. Молодой Буреш помнил все колдобины на спуске к Зборжову и был уверен — старостова Барушка не спускает с него глаз, как только знакомая ей фигура мелькнет на дороге меж яблоньками-дичками. Заметить долговязого молодца было нетрудно: когда он выходил из леса, казалось, что это отделилась одна из елей и спускается с холма на дорогу.

Дядюшка Ировец не имел ничего против, хоть и делал вид, будто не благоволит юному Бурешу. Зато откровенно ему не благоволили зборжовские парни, ревниво следившие за спаневицким чужаком, который намеревался увести у них из-под носа богатую невесту. Не поздоровится пришлому ухажеру, если кто из зборжовских застигнет его на пути к милой или, того хуже,— во время свидания. Ни одну принцессу так бдительно не стерегли ночами в замке, как стерегли Барушку в ее деревенском доме, где она видела свои девичьи сны и предавалась грезам…

Однако произошло событие, перевернувшее все планы Ировца.

Всеобщее признание, о котором он столь страстно мечтал, наконец само явилось к нему, правда, со стороны, совершенно для него неожиданной. Цапартицкая гимназия готовилась к «маялесу» {6} 6 «Маялес» — весенний праздник гимназистов и студентов (обычно отмечался 1 мая). , а ее директор, педант старой выучки, настаивал, чтобы «маялес» был именно в мае. Но весь месяц шли дожди, потому что полям Ировца была нужна влага.

Приближалась последняя неделя мая, и вот посланец пана директора явился к Ировцу с той же просьбой, что и пастухи окрестных деревень, только без десятикроновой бумажки в руке. Зато какой посланец! Сам учитель природоведения пан Глупка!