Андрей Кивинов - Место перемен

– Точно, Ваня. Бригаду уже готовят. Да мне ведь намекали оттуда, – толстый палец мэра с обкусанным в раздумье ногтем проткнул воздух, устремившись к небесам, – не жирный ли у меня кусок? Сволочи все! Я что, для себя?! Я ж, Вань, для города! Ну сам знаешь. Всё для людей! Цены держу ниже среднероссийских! А чужой придет, дай волю, так бензин золотым будет!

Ну, конечно, благодетель газолиновый! Цену он держит, Атлант Великозельский! Да весь город знает, что на мэрских заправках сначала недольют, а потом обсчитают. Сидит на бензине жаба, двоюродная свояченица Марусова, – замок рыцарский себе забабахала. Никого, зараза, не боится, на прошлой неделе Ланцова обсчитала. И не пожалуешься!

– Подождите, Виталий Иванович. Вообще-то, Плетнева к нам Лузан отправил. В смысле – послал.

– Ага! Дурень ты, Ваня! Лузан в Лефортово отдыхает. Чувствовал, что под колпаком, не стал рисковать. Дьявол! – Марусов изо всех сил хрястнул кулаком по схеме.

Попал прямиком в «Сан Саныча» и с испугом покосился на собственного зама. Как-то он неосторожно! Сделал витиеватый жест, словно смахнул пыль с секретной схемы.

– Самое поганое, не знаешь теперь к кому за помощью обратиться. Везде подставить могут. Что делать будем, Ваня?

Добавил душевности в голос, на одну доску с собой поставил, чтобы Купидон преждевременно не драпанул во вражеский лагерь. В том, что это рано или поздно случится, Марусов практически не сомневался. Сам так же поступил бы на его месте. Никому, никому нельзя верить!

Ланцов наморщил лоб, изображая недюжинную работу мысли, и, как гроссмейстер, выдал домашнюю заготовку:

– Есть вариант. Скоро выборы. Начнутся повальные происки политических врагов. Вы бы выступили с какой-нибудь оппозиционной инициативой…

– Рехнулся?! Где я и где оппозиция?! – Марусов принялся буравить зама покрасневшими от «Глазолина» глазами, – я ж государственник до мозга костей! А оно же меня и…

– Это вы напрасно, – Ланцов приосанился, изображая незаслуженную обиду, – сами подумайте, поднимется шум. Как следствие – приедет бригада. И это уже будет называться травля оппозиции. А травля оппозиции – это совсем другая история! Это политика!

Ланцов по примеру шефа поднял указательный палец, устремив его в небо. Если там, на небе, кто-то есть, ему, наверно, надоело, что в него пальцем тычут по всяким пустякам.

– Да какая политика?!

– И тем не менее. Лучше делать, чем сидеть и ждать, – Ланцов умело тянул осла к пропасти, дразня морковкой.

– Что конкретно предлагаешь?

Тут Купидон выдал гениальный план, направленный больше на свержение мэра, чем на его поддержку:

– Предлагаю для начала провести в городе гей-парад, плавно переходящий в митинг. Такой оппозиционный митинг с поджиганием покрышек. Это сейчас очень популярный тренд! И вы в балаклаве на баррикадах…

Осел замер как вкопанный, не дойдя до края пропасти. Свят-свят!!!

– Блин, Иван! Не до шуток мне!

– Хорошо, хорошо. Для начала дайте пару интервью о внешних врагах. Беспроигрышный вариант. Текст подготовим.

– Готовь, – согласился Марусов.

И заодно приказал уволить свояченицу Лузана, которую сам на хлебное место пристроил. Нечего рублевые должности занимать без толку, пусть в ларек газетами торговать идет.

Московские члены «алмазной мафии», как звали их в народе, сидели в джипе у входа в гостиницу и терпеливо ждали, когда соблаговолит спуститься представитель калининградского филиала по фамилии Деризубов. Членов было двое – Лютый и Кадкин. Лютый – тоже фамилия. Василий Петрович Лютый. Древний род, идущий со времен опричнины, если верить Википедии. Есть чем гордиться. Кадкину же с родословной повезло меньше – из разночинцев он голодраных. Впрочем, это не имеет к делу никакого отношения. Так, для справки. Разумеется, ни тот ни другой не входили в руководство алмазной организации, но искать беглеца поручили им, как провалившим транзитную операцию. Несправедливо. Мент калининградский накосячил, а они расхлебывают.

Первым из отеля вышел Паша Гудков, поднял голову вверх, поглядел на солнце. Светило не оправдало его ожиданий, Гудков недовольно поморщился и сел в джип рядом с водителем, мрачно буркнув: «Привет».

– Привет, – отозвался за обоих потомок опричника, – а где остальные?

– Кровать заправляют… – Гудков витиевато-матерно охарактеризовал потенцию руководителя, которому по этой части ох как завидовал.

– Ты бы назад пересел, – примирительно посоветовал простолюдин Кадкин, – а то сейчас эта мокрица выйдет и начнет вопить, что ее сзади укачивает.

Паша последовал совету, Ирина действительно «вспыхивала» из-за любой ерунды.

– А у нас новости хорошие, – сообщил Василий Петрович Лютый, – гляди, вот он, наш пропавший!

Он вывел на экран планшета статейку. «Метод Ивлевой действует!» назывался текст безымянного автора. Громкое чтение не было сильной стороной Лютого, декламировал он гораздо хуже, чем водил автомобиль.

– Необычный ме-тод… метод реби… лица… ребилицации людей, потерявших пямять…

– Дай сюда! – Гудков отобрал планшет, чтобы не мучить уши. – Сам прочту!

В статье говорилось о том, что сутью метода, предложенного сотрудницей Института мозга Валерией Ивлевой, является создание для пациента так называемого «управляемого стресса». Несмотря на скептические прогнозы специалистов, Ивлевой удалось эмпирическим путем доказать, что данный метод заслуживает внимания. Все четверо пациентов вспомнили свое прошлое, причем последний – после тяжелой черепно-мозговой травмы. Как доказательство в статье приводилось крупное фото Плетнева, представшего перед членами медицинской комиссии. Рядом с ним стояла создательница метода.

– Эта Ивлева по ходу его и забрала, – заметил более продвинутый потомок опричника, – осталось узнать адресок и навестить.

Гудков к новости отнесся с некоторой прохладцей. Подумав, притормозил пыл товарищей по несчастью:

– Успеем. Сначала надо проследить за ними пару-тройку дней. Может, высмотрим камушки. Я теперь не сомневаюсь, что попутчик в «скорой» – не случайный вариант. И вот что. Ирке пока ничего не говорите. Как бы спасать его не бросилась. Жена все-таки…

Но утаить не получилось. Жена Плетнева любила использовать эффект неожиданности. Вот и сейчас возникла как бы ниоткуда вместе с представителем калининградского филиала, явно посвежевшим. Довольный Кадкин указал на экран планшета:

– Нашелся, гад…

Гудков с Лютым обреченно переглянулись. Последний незаметно, но чрезвычайно выразительно покрутил пальцем у виска, обращаясь к компаньону. Говорили же дятлу, чтобы помалкивал!

Деризубов смотрел на экран молча, только желваки на скулах погуливали. Ирина, наоборот, возмущенно рявкнула: