Хельга Графф - Мемуары Мойши

Что же, последняя воля мужа – закон для жены! Юбилей, так юбилей. Подобрать ресторан поручили нашему приятелю Йоське, владельцу русского магазинчика, у которого иногда покупали продукты. Прошла неделя, другая, месяц, а ответа от торговца не было. Оставалось всего несколько дней до знаменательной даты, а заведения, где мы могли бы отметить торжество, и не наблюдалось!

– Вот паразит, просил же помочь! – с досадой в адрес магазинщика произнес Лев. – Что будем делать? – озадаченно добавил он.

– Может, дома отпразднуем? – робко спросила я, не желая расстраивать именинника. – Приготовлю пельмени или пиро…

– Ты что, совсем уже?! – взорвался муж. – Какие, к черту, пельмени?! Люди приезжают из Израиля и Канады, а ты лезешь со своими пирогами! Давай, придумай что-нибудь!

Вот это по-нашему! Родственники его, а придумать что-то должна я! Пришлось заняться еще и организацией торжества. К счастью, подвернулся уютный итальянский ресторанчик, с которым я и договорилась о предстоящей вечеринке. Если не сделаешь сам, кто за тебя что-то сделает?!

Как же я ненавижу все эти культурно-массовые мероприятия! Популярное выражение одного киногероя «твой дом – тюрьма» можно было применить теперь и ко мне. На время мероприятия моим домом, к счастью, стала не тюрьма, а кухня. Когда прибыли многочисленные гости, большая часть из которых поселилась у нас, я не могла высунуть из пищеблока даже нос, находясь в круглосуточной осаде – в плену у кухонной утвари и различных продуктов: сосисок, картошки, мяса, хлеба, баклажанов… Чтобы накормить такое количество народа, вынуждена была здесь прописаться.

Однажды в момент приготовления сто первого голубца от усердия коленом продавила сиденье пластикового стула, застряв в нем ногой и потеряв равновесие, вдобавок брякнулась лбом о стол, на несколько минут выйдя из сознания! В общем, на войне, как на войне! Череда тарелок и кастрюль, ножей и вилок, чашек и ложек может навсегда отбить любое желание заниматься кухонным хозяйством. Ну почему не принято приходить в гости со своей посудой? Поел, попил и неси к себе домой на помывку! Впрочем, было бы неплохо, если бы гости приходили и со своими продуктами. Раньше такой процесс назывался «складчина». Я тащу свой холодец, а ты ветчину – и мы оба сыты и довольны. А что сейчас? Все расходы несет на себе закоперщик мероприятия. С другой стороны, не может же приехать со своим холодцом Аллочка из Канады или с куриным супом с кнейдлахами Лерочка из Израиля. Это тоже надо понимать!

Большинство прибывших родственников были людьми пожилыми. Самым дряхлым гостем, прилетевшим из-за океана, стал шестой сын троюродной сестры тети Хаи из Барнаула от ее четвертого брака с дядей Яшей, пятиюродным кузеном папаши тети Зуси двоюродной племянницы дяди Эфраима, того самого, что был до революции 1917 года раввином в Конотопе. Старику стукнуло сто два года и звали его Гад Исаакович Ёшкин. Всю свою сознательную жизнь дед прожил в США, в Чикаго. Жизнь дяди Гада сложилась благополучно и соответствовала значению его имени, которое переводится как «счастье», «удача». Счастьем было уже то, что, хоть и не совсем в своем уме, старик умудрился дожить до столетия и приехать сюда на юбилей престарелого родственника. Едва дядя Гад очутился в ганноверском аэропорту, как, услышав повсюду немецкую речь, а она очень похожа на идиш, спросил:

– Это Тель-Авив?

– Нет, – ответили ему родственники, – Германия!

– Тогда пусть на явку придет Штирлиц, – приказал старик, – пароль…

– Знаем, – поспешили успокоить его близкие. – У вас есть кошерная фаршированная шейка? Ответ: «Нет, уже всё съели, остались только яйца».

Надо сказать, после своего девяностовосьмилетия дядя Гад решил, что он служил со Штирлицем в третьем рейхе и строил козни командованию вермахта! Особой популярностью пользовалась история, в которой храбрый «разведчик» Ёшкин вместе со своим подельником Штирлицем чуть не заманили шефа берлинского гестапо в ловушку и не отправили его в Москву, но Мюллеру, как всегда, удалось выкрутиться! В общем, старик плохо видел и неважно слышал, однако нес себя по жизни очень достойно. Иногда, правда, лез не туда, куда надо. В одну из ночей зачем-то пришел на кухню, где я временно вела половую жизнь. Чуть не наступив во время вторжения мне на голову, напоследок отдавил ноги! Когда же я попросила присмотреть за старичком, его дочь тетя Суламифь, самая cтаршая из всех родственников, объяснила:

– Ну шо вы, Олечка, он же не нарочно! Просто подумал, шо это немецкая столовая, и хотел подсыпать в борщ крысиного яда!

После этих слов пришлось закрывать дверь кухни на замок, а на дверях повесить красноречивое объявление, что связь с шеф-поваром, то есть со мной, только по мобильному телефону. В вечерних посиделках, когда разговор шел о чем угодно, ни к месту встревал со своими мыслями и старик.

– До чего уже додумались, – возмущалась тетя Лера, – шо у нас в Тель-Авиве делают парад геев и каких-то там трансгендеров!

– А самолеты-то летят, – пространно отозвался дед, задумчиво глядя в потолок, – и корабли плывут…..

– Вообще уже стыд потеряли! – продолжала нервничать Валерия Иосифовна. – Это всё Америка воду мутит!

– Наш Ленин жив, живее всех живых!

Головной болью оказалось не только все это хлопотное мероприятие, но и дядя Ёшкин.

За этой крутовертью я совершенно позабыла, что у меня нет вечернего платья! Раньше в этом предмете туалета необходимости не было, потому как мы с Левкой в этой Германии стали уже дикарями, не посещая светские рауты и культурные мероприятия, а шатаясь по всему миру в поисках инвестиций. Что делать? Пришлось порыться в скудных «закромах». Аллочка, Лерочка и дядя Гад Исаакович отклоняли каждый наряд, который я им демонстрировала.

– Коротко!

– Длинно!

– Мюллер сюда не приходил?

– Широко!

– Узко!

– А где Штирлиц?

– Вульгарно!

– Красиво!

– Мы где? В Караганде?

Из нарядов остались только лифчик и шорты! Черт побери, придется бежать к Фаинке за платьем. Дядя Гад хотел идти вместе со мной, думал, в разведку, еле уговорили остаться.

Наконец настал торжественный день серьезного мероприятия. С самого утра Левка никак не мог сосредоточиться на выборе наряда и со злостью пригрозил:

– Вот если не поможешь мне, тогда я буду тебя позорить!

Благодарность, вообще-то, штука неблагодарная, как говорится, никогда не дождетесь! За мои мытарства, кулинарные подвиги и дядю Гада меня, оказывается, собираются еще и позорить! Дожила! После юбилея обязательно поищу себе «отдушину» в штанах. Фаинка шепнула, что познакомилась с итальянским поваром, может, и для меня найдется какой-нибудь «макаронник». Начало вечеринки назначили на шестнадцать часов. Юбиляр же надел свой наряд в шесть утра! До одиннадцати посадил четыре пятна на рубашку, до четырнадцати два пятна на костюм, и к шестнадцати часам пришлось переодеть его заново.