Игорь Буторин - Хроники Гонзо

Вначале Гонзо расстроился. Оно и понятно. Вот, если, скажем, тебя на поруки берет бригада слесарей или токарей, это же классно! Полдня ты подаешь им всякие железяки, потом в обед, они посылаю тебя за пивом. Причем предварительно эти самые слесаря-токаря знакомят твою личность с продавщицами всех близь расположенных питейных злаков, это чтобы малышу не отказывали в продаже спиртного. После пива, ты уже не подаешь железяки, а слушаешь рассказы мужиков «за жизнь». Где-то к концу рабочего дня, кто-нибудь произносит детонаторское «так, ну чё?» и со всей бригадой идешь в дешевую забегаловку. Понятно, что тебе, как малолетнему достается не так много, как другим членам трудового коллектива, но и тебе тоже наливают. Пусть немного. Причем, когда в твой стакан падают капли спиртного, наставники обязательно заботливо заметят: «Ты на это дело, сильно-то не налегай, вредно, да и несчастья одни от водки». А дальше начинается учеба жизни, в процессе которой ты узнаешь, кем бы стал, к примеру, бригадир или простой токарь, если бы не пил горькую. Одним словом, масса любопытной, полезной и поучительной информации.

А чему могут научить шлюхи? И в какой магазин или заведение могут тебя направить они? Какую жизненную школу ты пройдешь в их, с позволения сказать, трудовом коллективе? Одни вопросы… Да и перед пацанами стыдно как-то…

Однако ответы на эти вопросы Гонзо получил быстро и вскорости уже не жалел о таком неожиданном на первый взгляд решении майора Прокудина.

Девки, в смысле, шлюхи, окружили Гонзо материнской заботой и любовью. Это и понятно, ведь даже у падших женщин всегда сохраняется материнский инстинкт. И пусть из-за сложности их жизненного пути или профессии он глубоко прячется, но всегда готов развернуться во всю ширь при первой же возможности или случае. Так было и с Гонзо. Он жил, как принц. Девицы его баловали, покупали ему все, что он не пожелает. Теперь Гонзо курил только дорогие болгарские сигареты «ВТ», ел — салат, первое, второе и компот. А порой вместо компота сердобольные проститутки потчевали паренька шампанским или ликером Шартрез.

Больше всех Гонзо полюбила девушка Изольда, которая по паспорту была просто Дуняша. Она совсем недавно приехала в город из деревни. Она хотела стать поваром, но, по ее легенде, жестокая судьба распорядилась иначе и она стала блядью-содержанкой. Она часто говорила, что Гонзо очень похож на ее деревенского жениха, которого она любила, но его убили в традиционной пьяной драке деревня на деревню. Она часто от переизбытка своих нерастраченных чувств прижимала паренька к своим огромным грудям, да так сильно, как если б хотела его задушить, а не выразить любовь. В один из таких приливов чувств огромная титька Дуняши вырвалась на свободу из тесного лифчика и ткнулась прямо в глаз Гонзо. Тот естественно заморгал, чем вызвал неожиданную реакцию девушки. Она от нежных и непроизвольных прикосновений гонзиных ресниц ее вмг набухшего соска, вдруг часто задышала, и… выпустила на волю вторую арбузную грудь.

Мы пишем Хроники Гонзо, а не эротические рассказы для онанистов. Поэтому того, что и как произошло дальше, мы описывать не будем, хотя оно и достойно самого высокого слога.

Дальше все происходило гораздо прозаичнее. Как оказалось, Душяшу-Изольду очень любил сам майор Прокудин. Сюда ее определил именно он, когда встретил девушку на конкурсе кулинаров и с первого взгляда на ее аппетитные формы, влюбился. Он очень волновался, что ТАКУЮ девушку обязательно уведут, но и расставаться со своей женой он тоже не хотел, ведь на ней была записана их кооперативная квартира. Вот он и определил свою любимую в подшефный бордель, где она никого кроме него не обслуживала, и вообще жила на привилегированном положении под присмотром майоровой подругайки тети Вали.

После неожиданного и страстного соития с Гонзо, который, так походил на ее убитого жениха, Дуняша не стала скрывать этого жизненного эпизода от своего любовника в погонах, чем воспалила холодную голову, вызвала в его горячем сердце всепоглощающий гнев и, чекист замарал свои, до этого момента чистые руки. Финал был литературным и печальным.

Майор застрел из табельного оружия неверную любовницу и по этапу поехал на Урал в колонию карьерно оступившихся милиционеров.

Ну, а Гонзо? Он впервые познал женщину.

Однажды, во время службы Гонзо в армии, в их часть приехали московские полководцы. Был среди них самый грозный и самый старший генерал. Большой такой дядька, хоть вширь, хоть ввысь. Увидел его Гонзо во время строевого смотра, который устроили заезжие высокие военные чины. Генерал шел в окружении многочисленной свиты вдоль строя. И вот на, тебе … остановился прямо напротив Гонзо.

Полководец смерил взглядом фигуру солдата. Гонзо же выглядел согласно своему сроку службы и положению. То есть так, как и положено выглядеть солдату, который недавно пришел в часть после учебки и пребывал в статусе «духа». Галифе солдатского обмундирования свисало с жопы наполненным парусом, гимнастерка была на три размера больше истинных форм, а пилотка скорее походила на протирочный материал, чем на головной убор.

— Кто таков? — строго поинтересовался генерал.

— Рядовой Громов, — доложился Гонзо.

Тут с генералом произошла метаморфоза. Его взгляд подернулся теплотой и участливостью.

— Тезка, — уже совсем по-отечески сказал высокий чин. — Я тоже Громов!

Свита угодливо умилилась. Между этими двумя Громовыми, конечно же, была пропасть. Если Гонзо его фамилия досталась, как будто в насмешку, то генералу, судя по его стати и выбранной профессии, она была дана в самый раз.

Он приобнял солдата и ласково сказал:

— Ну, как тебе служится, сынок?

Теперь метаморфоза произошла со свитой, а особенно с командиром полка и замполитом. В их головах пронесся космос мыслей: начиная с той, что Гонзо дальний родственник генерала, и заканчивая тем, что он вообще внебрачный сын полководца. Последняя мысль крепко засела в башку замполиту.

Гонзо тоже пережил многое. Он, как-то сразу проникся сыновней любовью к этому генералу, к его заботе о простом солдате, да и просто, к человеческому отношению, которого солдат не видел вот уже более полугода, считай, с момента, когда расстался с маманей и гражданской жизнью. А генерал тем временем продолжал:

— Кормят хорошо? Командиры не обижают? А старослужащие?

И тут на гонзины глаза навернулись слезы и он выпалил:

— Да херово тут, тыщ генерал! Жрать совсем не дают, повара масло воруют, деды чморят по-всякому, из нарядов не вылазю, офицеры и прапора фофаны раздают, весь лоб уже отшибли, кавказцы заставляют туалеты мыть, а узбеки-складчики новое форменное обмундирование (и как только слово-то военное вспомнил?) себе забирают…