Екатерина Кариди - Переспать на спор

Не пришла.

Он сидел в ресторане до упора, когда понял, что ждать уже нечего, ушел к себе в номер и лег спать. Как жаль. Завтра с утра самолет.

Выписываясь, он стоял на ресепшен и все озирался, а вдруг…

Уезжал с чувством потери. Дела были в порядке, даже более чем, но вот… увидеть бы ту девушку, хотя бы еще один раз. Не случилось…

Сегодня должны были выписывать Аню из больницы, Михаил все подготовил, он хотел лететь в тот же день, врачи, правда, не советовали, но и не запретили. Пришли девчонки, Аню усадили в инвалидную коляску и так выкатили ко входу. Там Миша, невзирая на вялые протесты, взял ее на руки и усадил в машину, она тут же отвернулась к окну. Коляску свернул и спрятал в багажник, все это с мрачным видом. Поехал в аэропорт. Девочки поехали за ними.

— Марин, мне кажется, или они оба какие-то… — Лена спросила шепотом, чтобы и без того сердитая Нина не услышала.

— Не кажется, — Нина услышала, — Позвоню-ка я Анькиным, а то, с него станется. Отвезет к себе и запрет девчонку. Видали, как он на нас смотрит? И откуда только взялся на нашу голову.

Нина набрала номер Аниного брата и аккуратно начала ему рассказывать, стараясь избегать критических замечаний и острых углов. И все равно по реакции Валентина поняла, что, во-первых, Анька ничего никому не сообщала, а во-вторых, Нине даже противно было подумать, какая встреча будет их ждать дома. Но лучше так. Нечего голову в песок прятать, чем раньше все вскроется, тем лучше. Анин брат тоже был не последним человеком в городе. Он работал следователем в прокуратуре.

Нина отзвонилась, молча спрятала телефон в сумочку, девчонки смотрели на нее, не отрываясь. Она оглядела их с вызовом:

— Что?

— Нет, нет, ты, конечно, права, — высказала опасение Рита, — Но может стоило подождать…

— Нет уж, пусть знает, что Анька не беззащитная.

Летели бизнес-классом, Аня не стала интересоваться, но билеты, видимо, были ужасно дорогие. Михаил устроил ее так, чтобы было удобно прилечь, а сам сидел, уткнувшись в окно, пару раз уходил курить. Аня все это время старалась делать вид, что спит, разговаривать не хотелось. Видно же, что он ей не рад, в тягость она ему.

Неприятным сюрпризом было то, что в аэропорту их встречал брат. Аня готова была провалиться сквозь землю, только и смогла, что вымученно улыбнуться. Валентин хмуро посмотрел на нее, кивнул каким-то своим мыслям и обернулся к новоиспеченному зятю, который в это время раздавал по телефону ценные указания своим людям.

Здесь Кольцов был совсем другим. Стальной, движения быстрые, голос резкий, указания четкие, расслабленный ленивый котище остался там, на отдыхе. Аня устало вздохнула. Брат протянул зятю руку и произнес:

— Будем знакомы, родственник. Валентин.

— Михаил, — тот пожал руку и вернулся к прерванному занятию.

Для Михаила было неприятно и как-то резко, вот так вдруг знакомиться с родственниками жены. Хорошо еще, всем табором не заявились, думал он. Потому вышло, что он, сам того не желая, игнорировал ее брата. Но тот был не из робких:

— Отвлекись, Михаил, успеешь по телефону поговорить. Давай-ка отойдем, есть у меня пара вопросов к тебе.

Михаил стиснул зубы, внезапно злость накатила, отключил телефон и сказал:

— Пошли.

Аня смотрела с волнением и невольным страхом. Брата она очень любила и немного побаивалась. Что теперь будет? Он же не заставит их развестись… Она не хотела разводиться, пусть он ее не любит, но может со временем… Она сама не знала, чего хочет, и от неизвестности волновалась еще больше.

Мужчины отошли в сторонку. Брат спросил:

— Рассказывай.

— А что рассказывать, — Михаил был зол и решил сказать правду, глядя при этом оппоненту в глаза, — Она спровоцировала меня на секс, а я потом на ней женился.

— А почему она в инвалидной коляске?

— А потому, что в аварию попала.

— Да ну?

— Я ее сбил… — голос звучал глухо.

— А вот отсюда поподробнее.

Михаил замялся, покривился лицом, произнося это вслух, он сам ощущал себя не слишком комфортно:

— Уехать хотел, а тут она под колеса… на мопеде летела…

— Значит, трахнул — и бежать.

— Но не сбежал же! — резко огрызнулся Кольцов.

Брат жены смотрел на него тяжелым взглядом, хотелось поежиться. Потом произнес:

— Будешь обижать ее, будешь иметь дело со мной. А вздумаешь бросить…

— Не вздумаю я ее бросить! Она теперь мне на всю мою жизнь жена! — вышел из себя Михаил, — И нечего меня пугать, никто ее обижать не собирается.

Он взъерошил пятерней волосы и бросил взгляд в ту сторону, где в коляске сидела его маленькая жена. Ему стало не по себе, девочка выглядела такой испуганной и подавленной, что это резануло его по сердцу, захотелось ее обнять, утешить. Домой. Надо ее забирать отсюда, извелась вся, она же плохо себя чувствует, а они тут…

Валентин наблюдал за ним все время. Он пришел к выводу, что зять его не подарок, конечно, но к Аньке явно что-то чувствует, вон смотрит как коршун. Ладно, время покажет. А вслух сказал, протянув руку попрощаться:

— Не буду мешать, вези домой девчонку, измучилась она. И учти…

Михаил взглянул на него исподлобья, потихоньку зверея от ситуации.

— А ты не смотри на меня так, привыкай, родственник, — Валентин улыбнулся.

Потом вернулся к сестре, обнял ее и прошептал ей на ушко:

— А он парень ничего, и к тебе не ровно дышит.

Она вскинула на него глаза, перевела взгляд на мужа. Тот очень пристально и мрачно смотрел на них, но сразу же отвернулся. Хотелось поверить брату, очень хотелось. Ведь не привиделась же ей та ночь. Он тогда не был равнодушным, каким угодно, но только не равнодушным…

— Лечись, давай, Анька, а я предков пока попридержу, не стоит им в таком виде показываться.

— Валечка, братик, спасибо тебе, — Аня, почувствовал привычную надежную защиту брата, не выдержала и расплакалась.

Ее слезы стали для Михаила последней каплей. Он рванулся к жене, подхватил на руки и понес к выходу через весь зал, крепко прижимая к груди ее хрупкое худенькое тело:

— Не плачь, не надо. Все будет хорошо.

Аня не знала, что сказать, ей было и страшно, и хотелось поверить, она уткнулась в его грудь и затихла. Ей казалось странным, что он все носит ее на руках, ведь видно же что злится, как цепной пес, смотрит на нее своими ледяными глазами, как будто заморозить хочет. А держит так осторожно…

Не мог он видеть ее в коляске, коляска обостряла его чувство вины до какого-то абсурда. Миша нес ее, прижав к груди. Какая же она тоненькая, легкая, даже легче, чем он помнил. Похудела в больнице. Он изголодался, все эти дни, словно томился на медленном огне, и теперь не мог дождаться, когда, наконец, разденет ее, прижмется к ней кожа к коже. Дыхание сбилось, накатило желание, мужчина на мгновение закрыл глаза, мягко и нежно прижав ее еще сильнее, словно хотел вжать в себя, она тихонько охнула и еле слышно застонала. Это заставило его опомниться, Михаил спросил прерывающимся голосом, не глядя на нее: