Валентин Катаев - Красивые штаны. Рассказы и фельетоны (сборник)

В этот миг в передней раздался звонок, и через минуту в столовую вбежала взволнованная дочурка:

– Тятя! Вас там какой-то спрашивает.

– Кто б это мог быть? – изумился Кукуев. – Кажись, все свои в сборе. Гм… Извините, граждане, я сейчас.

С этими словами Кукуев вошел в переднюю и закачался. Перед зеркалом снимал пальто сам товарищ Мериносов.

– А я, брат, к тебе, – весело сказал он. – С Первым маем тебя! Отличная, браток, погода! Солнце, птички, солидарность! Возвращаюсь, понимаешь, с демонстрации и дай, думаю, зайду проведать старика Кукуева. Уж не болен ли? Чаем напоишь?

«Я б тебя с удовольствием уксусной эссенцией напоил», – мрачно про себя подумал Кукуев, а вслух радостно воскликнул:

– Напою, как же! Очень приятно! С Первым, как говорится, маем! Воистину! С Первым маем, с первым счастьем! Хм…

– Ну, браток, показывай свою берлогу.

– У меня, знаешь ли, того… не прибрано…

– Ерунда! Предрассудки! Веди, брат.

С этими словами Мериносов распахнул дверь в столовую и остолбенел.

– Гм! – сказал он, грозно нахмурившись. – Это что ж у тебя, браток, происходит тута? Никак, пасхальный стол? Религиозные предрассудки? Гости мелкобуржуазные? Ай-ай-ай! Не ожидал я этого от тебя, хоть ты и беспартийный!

– Да что вы, товарищ! Помилуйте! – бледно засуетился Кукуев. – Какой же это, извините, пасхальный стол? Какие ж это мелкобуржуазные гости? Вы меня просто удивляете такими словами…

– А что ж это?

– Это-с? Так себе. Маленький первомайский… гм… митинг… Кружок, так сказать.

– Кружок?

– Вот именно… Кружок… Кружок в некотором роде, по изучению качества продукции. Хе-хе!.. А вот это, товарищ Мериносов, все экскурсанты…

Кукуев хлопнул себя по ляжкам и радостно воскликнул:

– Вот именно! Первомайский кружок! По изучению качества продукции!

Мериносов подозрительно подошел к пасхальному столу и мрачно спросил:

– А почему тут куличи расставлены?

– Помилуйте, товарищ Мериносов! Какие же это куличи? Не куличи это, а образцы кондитерской продукции Моссельпрома. На предмет исследования…

– Ну разве что на предмет исследования. А почему на этой продукции «X.В.» написано? – подозрительно заинтересовался Мериносов.

– «X.В.»… Это так… сокращенное название: X – хозяйственное, В – возрождение, а вместе – хозяйственное возрождение.

– Гм!.. Ну разве что хозяйственное возрождение. А почему на этом самом «хозяйственном возрождении» стоит сахарный барашек? В каких это смыслах?

– Барашек?.. Какой барашек? Разве это барашек? Вот история! А я, знаете ли, впопыхах как-то не заметил. Впрочем, это не барашек, а модель туркестанской тонкорунной овцы…

Мериносов сел.

– Прошу вас! Не угодно ли кусочек ветчинки?

– А почему ветчинки? Что это за кружок, в котором экскурсантов угощают ветчинкой?

– Помилуйте! Зачем же обязательно «угощают»? Не угощают, а дают на экспертизу. Определить качество. Не желаете ли, например, определить качество этой паюсной икорки? Астраханская продукция. Экспортный товар. Но предварительно усиленно рекомендуем для анализа пробирочку зубровки.

– Пожалуй, – хмуро сказал Мериносов, – от пробирочки не откажусь.

– Вот и прекрасно. И я с вами за компанию исследую колбочку рябиновой. Ваше здоровье! За «хозяйственное возрождение»!

– Воистину возрождение!

– Госп… товарищи! Что ж вы перестали, это самое, анализировать? Ну как вы находите, товарищ Мериносов, качество зубровки?

– Невредное качество. Только, кажись, градусов маловато в продукции. И как будто бы наблюдается известный процент сивушных масел.

– А вы возьмите для анализа пробу солененьких грибков! Всякое сивушное масло отобьет. Может быть, кусочек сельскохозяйственного поросеночка исследуете?

– Нет, уж вы мне лучше дайте исследовать вон той консервированной рыбки.

– А мне, пожалуйста, подвиньте образец продукции Госспирта! Налейте-ка реторточку. Ваш… здоровье…

– Граждане! Что же вы… Анализируйте поросенка с хреном! По мензурке Винторга…

– В… ви-но-ва-ат! А что это у вас тут, на блюде? Небось крашеные яйца? Опиум? Предрассудок?

– Помилте-с! Разве яйца предрассудок?

– А п… почему они р… разноцветные… красненькие, синенькие, ж-желтенькие… ик… з-зелененькие?

– Это-с образцы красок продукции Анилинтреста.

– Ага! В таком случае дайте мне вон тот, лиловенький образчик. Мерси! И рябиновой не мешало бы еще исследовать пробирочку. А то мне все кажется, что пр-родукция у нее к-какая-то ст-странноватая! Ваш… здоровье… Ви-но-ва-ат! А п-почему травка тут стоит? В виде горки… Предрассудки?

– Показательная травка, товарищ Мериносов! Клевер.

– Желаю исследовать п-показательную т-травку!

– Помилте! Кто же клевер анализирует? Это вам не колбаса! Вот телятины кусочек проанализируйте. Рекомендую. Замечательное качество!

– Пр-родукции?

– Продукции.

– Ну-ну, так анализнем по этому поводу еще по колбочке очищенной!

– Смотри, Вася, ты уж и так наанализался порядочно!..

– Ер-рунда! Христос в-воскр… Воистину возрождение! С Первым м… м… м…

Поздно вечером выходя от Кукуева, Мериносов долго держался в передней за вешалку и говорил:

– Я т-тебя, Кукуев, сразу р-раску-сил. Небось это самое… А на самом деле – то с-самое! Я, браток, тебя насквозь виж-жу. У т-тебя все качество пр-родукции на уме… Кабинет завел экс-пер-им-мо-ментальный! Выслужиться хоч-чешь? Старайся, браток! Нам спец-цы нужны… Ик!

Где-то гудели первомайские колокола…

1926

(Опыт рецензии)

С легкой руки литбюрократов, окопавшихся в уютненьких траншеях советских издательств, почему-то (?) вошло в практику, без зазрения совести и не жалея государственных средств, издавать кого попало, что попало, как попало, куда попало и кому попало.

Достаточно только указать на дикую вакханалию и свистопляску, которая, к сожалению, до сих пор продолжается с изданием так называемых «полных (!) собраний (хе-хе!) сочинений (хи-хи!)» наших доморощенных и пресловутых гениев.

Вслед за Пильняком, Леоновым, Ивановым, Верой Инбер, Гумилевским и другими безусловно крупными мастерами слова к вкусному пирогу советской популярности потянулись цепкие пальцы развязных молодых людей, уже не имеющих абсолютно никакой художественной ценности и социальной значимости.

Мутный вал чтива, потакающего обывательским вкусам, готов с головой захлестнуть молодую советскую общественность.

Издаются буквально все, кому не лень.

Вот, например, перед нами «полное (ха-ха!) собрание (хе-хе!) сочинений (хи-хи!)» некоего Антона Чехова…

(Кстати: какой это Чехов? Не родственник ли он пресловутого Михаила Чехова, бывшего актера МХАТ II, который ныне «подвизается» в Берлине?)