Виктор Рябинин - Леди в бане

Однако, жажда перемены мест слагаемых жизненного уклада влекла меня на своём поводке с неистовой силой. А посему вскоре, достигнув невозможных высот в мире музыки, я повёл скитальческий и созерцательный образ жизни келейных старцев, устроившись проводником товарного вагона на перегоне Сызрань-Усть-Калым. И мне посчастливилось исколесить всю Европу вдоль и поперёк Уральских гор. Но и тут я не нашёл покоя сердцу и отдохновения души. С упорством, с коим курица точит на себя нож, бригадир поезда некстати начал делать мне прилюдно всевозможные замечания по поводу моей сторонней наблюдательности в ущерб сохранности груза. Эти придирки меня крайне возмущали и задорили на скандалы в станционных буфетах. И вскорости я очутился на вольных хлебах и повёл свободный образ жизни осёдлого волонтёра.

Я пахал, сеял и молотил языком на Алтае, околачивал груши чем придётся в предгорьях Кавказа, занимаясь самым обычным делом вездесущего агрария. В жару и холод не просыхали мои ветхие одежды от солёного пота, руки пузырились от кровавых мозолей, а всё тело ломила сладкая истома физического труженика. Так я постигал жизнь во всех её извращённых проявлениях, непреодолимо тяготея душой к прекрасному. И я тут имею в виду не поэзию и женщину в целом. Не это сумеречное, взбалмошное и, по большому счёту кое-где никчемное создание, а её, так сказать, главный элемент, её бессловесную пятую точку. Ведь сколько грациозности и зрелищной привлекательности в этой седалищной массе! В этой, отстранённой от ума головы животрепещущей и резвой мышце, будь она хоть в штанах, хоть вовсе без оных, что, несомненно, притягательнее всякому наблюдательному взору вплоть до гипертонии и трепетания всех органов внутренней секреции. Ведь всяк, положа руку на сердце, может честно признаться, что даже без контактного осязания, а только при созерцании вихляния и перекатывания этого чудного достоинства впереди вас идущей женщины, понуждает опустить руку в собственный карман и нащупать там пачку сигарет или что-нибудь похлеще в виде курительной трубки и кисета с табаком!

Однако, хватит скупо угощать читателя вышеизложенной преамбулой и пора вплотную переходить к основным положениям, выявленным эмпирическим путём прогрессирующего мыслительного процесса априори в нижеследующем моём колоссальном труде…

Многолетние наблюдения за толпами идущих, бегущих, и фланирующих женщин, позволило нам сделать сенсационный вывод, что их, мягко говоря, попки, как и более увесистые телесные отложения, можно вполне научно классифицировать и произвести градацию с присвоением того или иного строго научного наименования и порядкового номера, как, собственно, это и сделано во всей зоологии, ботанике и микробиологии. И проделать это так тонко, чтобы даже неопытный естествоиспытатель мог слёту и на взгляд определить тип, вид и даже подвид созерцательно исследуемого объекта у любой его носительницы. Но тут мы столкнулись с определённого вида трудностями, так как не все дамы ходят в штанах или купальниках. Иные особи так глубоко прячут своё богатство под покровом платьев и в складках юбок, что даже не всякому практикующему проктологу удаётся даже мысленно заглянуть под подол. И здесь, казалось бы, вполне разумно было прибегнуть к пальпации, но дикое непонимание женским полом задач нашего изучения и следующий за этим лёгкий мордобой заставили нас остановиться лишь на созерцании доступных взгляду тыльных выпуклостей, так и не охватив научным подходом некоторую часть подопытного материала, хотя у иной даже сквозь солдатскую шинель можно лицезреть такой достаток телес, что невольно поражаешься непродуманной щедрости матери-природы. Но поспешим к делу и нижеизложенным выводам наблюдательного ума:

1. «Стандарт». Стандарт, он и есть стандарт, как тариф или плата по таксе, которые меняются по истечение отведённого времени или по иным объективным причинам. Представляет собой две, как правило, юные и упругие выпуклости небольшого размера, ещё не истёршиеся насиживанием собственного гнезда, а бездумно веселящиеся при ходьбе с явно выраженной кокетливостью соблазна. «Стандарт» встречается повсеместно, под платьем слабо различим и не может являть выдающиеся способности зрелого возраста. При похлопывании имеет звонкость мухобойки, при поглаживании-недостаток площади осязания. Весьма притягателен для впервые закуривших юнцов и отошедших от плотских утех старых козлов. Многообещающий при правильном вскармливании их носительниц, но если его не лелеять с юности, то превращается с годами в два злобных кулака старой девы. Как правило, взгляд зрелого и умного самца скользит мимо этого мимолётного удовольствия.

2. «Кругляк». Это единое целое и весьма выдающееся образование, вылепленное, как бы по окружности циркуля, без явно выраженной разделительной полосы, но нагло выпирающее из штанов. Живёт отдельной жизнью от обладательницы, то есть не скачет и не прыгает при ходьбе, а ведёт себя с достоинством и честью. Тут уже есть за что зацепиться взглядом и возникает сильное желание прикосновения, что весьма чревато, так как носительница этого достоинства обычно плотно сбита и среднестатическому человеку можно просто не выдержать удара. На «кругляке» можно измерить и диаметр, и окружность, но вряд ли это нужно делать с линейкой в руках и в людном месте. Но и при интимной встрече геометрические выкладки не стоит производить, как бы этого ни хотелось, так как можно прослыть никчемным ботаником и не только в своём районе. С годами «кругляк» истирается в своей вершине и превращается в удобное и широкое седалище. Но в юности любит носить обтягивающие юбки и красоваться в профиль. Гламурный же «кругляк» обожает длинные облегающие платья и на возможных вечеринках питается стоя и в профиль перед благородным собранием. В обнажённом и блестящем виде более манящ тёплой лунной ночью в беседке, нежели на копне сена при первых заморозках.

3. «Козырёк». Объёмный, но несколько приспущенный элемент наших исследований. Не столь покат по бокам, как хотелось бы, но берёт за душу двумя своими округлостями снизу, которые при ходьбе являют полную независимость друг от друга, правда, не до вульгарного безобразия самодеятельности. «Козырёк» любит помещаться в штанах в обтяжку и с любовью носится дамами среднего возраста. Правда, с годами имеет свойство перевоплощаться в один сплошной «карниз», портящий картину лицезрения для стороннего наблюдателя и навевающий тоску воспоминания о юной фигуристой вычурности форм. В молодости «козырёк» удобно ложится в протянутые руки, если последние знакомы хозяйке. Иначе можно протянуть собственные ноги, так и не познав мягкой прелести ниспадающих волн женского обаяния, ибо обладательницы этого достоинства, как правило, не кисейные барышни из дворянских гнёзд. Сей вид пользуется спросом у знатоков и очень хорош в пляжный сезон мужского гона.