Генри Берд - Холестерин колец

Многие часы армия продвигалась вперед, боевые мериносы жалобно блеяли, сгибаясь под тяжким бременем, и воины тоже блеяли, придерживая на головах пузыри с тающим льдом. Чем ближе становились Черные Ворота Фордора, тем больше ужасов войны видели воины по сторонам от дороги: перевернутые телеги, ограбленные и сожженные деревни и города, обезображенные черными усами красотки на афишах.

С потемневшим лицом озирал Артопед руины, оставшиеся от некогда прекрасной земли.

— Взгляните на эти руины, оставшиеся от некогда прекрасной земли, — вскричал он, наконец, от крика едва не свалившись с барана. — Сколько сора придется нам вымести, когда мы вернемся!

— Да если нам удастся вернуться, — сказал Гимлер, — я здесь зубной щеткой все подмету.

Король более или менее выпрямился.

— Не надо бояться, ибо армия наша сильна и отважна.

— Единственная наша надежда в том, что она не протрезвеет ко времени, когда мы доберемся до места, — пробурчал Гимлер.

Слова гнома оказались пророческими, ибо марширующая армия начала проявлять признаки нерешительности, а отряд Реготунов, посланный Топтуном, чтобы поторопить отставших, так и не вернулся назад.

В конце концов, Артопед решил положить конец проявлениям нерадивости и симулянства, пристыдив своих начавших колебаться воинов. Приказав еще не сбежавшим герольдам трубить в рог, он сказал:

— Народы Запада! Битва у Черных Ворот Сыроеда будет битвой немногих с многими, но души этих немногих чисты, а у этих многих души преисполнены грязи. Тем не менее, те из вас, кто желает, корчась от страха, бежать с поля битвы, пусть сделают это сейчас и тем ускорят наше продвижение к цели. Те, кто поскачет дальше с Королем Роздора, будут вечно жить в легендах и песнях! Остальные могут идти по домам.

Говорят, что пыль, поднявшаяся по окончании этой речи, не оседала многие дни.

— То есть просто на волос проскочили, — сказал Срам, которого все еще колотила крупная дрожь, после того как они несколько дней назад еле-еле спаслись от Шоболы. Фрито слабо кивнул, он так и не смог собрать воедино свои впечатления от случившегося.

Перед ними простирались бескрайние солончаки Фордора, уходящие к подножию гигантской кротовины — то был Бардакл, высокогорная штаб-квартира Сыроеда. Широкую равнину усеивали бараки, плац-парады и гаражи. Тысячи урков лихорадочно метались по ней, роя окопы и вновь их засыпая, отдраивая огромными щетками пыльную землю. В дальней дали виднелась Бездна Порока, или Черная Дыра, изрыгающая в небо Фордора сажу, оставшуюся от многовековой подписки «Национального Географического Журнала». А прямо перед хобботами, у подножья обрыва виднелось озерцо густого черного мазута, шумно пускающее пузыри и по временам тяжко рыгающее.

Долгое время Фрито стоял, глядя сквозь пальцы на далекий, курящийся вулкан.

— Это ж сколько еще километров переть до ихней Черной Дыры, — сказал он наконец, вертя в пальцах Кольцо.

— Ваша правда, бвана, — откликнулся Срам.

— А вот эта мазутная яма, — сказал Фрито, — она определенно на дырку похожа.

— Круглая, — согласился Срам. — Открытая. Глубокая.

— Темная, — добавил Фрито. — Черная, — поправил Срам.

Фрито снял с шеи Кольцо и стал задумчиво крутить его в воздухе, держа за кончик цепочки.

— Вы бы поосторожнее, господин Фрито, — сказал Срам.

— Будь спок, — ответил Фрито, подбрасывая Кольцо и ловко ловя его у себя за спиной.

— Уж шибко оно рискованно, — сказал Срам и, подобрав большой камень, метнул его в середину мазутной ямы — камень с влажным «бултых» утонул.

— Жаль, нет у нас никакого груза, чтобы он держал Кольцо на дне, — сказал Фрито, раскручивая цепочку над головой. — А то ведь всякое может случиться.

— Щас гляну, может чего и найдется, — откликнулся Срам, тщетно роясь у себя в рюкзаке в поисках чего-нибудь потяжелее.

— Тяжелое нужно, чтобы утопло, — бормотал он при этом.

— Приветик, — сказал у них за спиной комок серой грязи.

— Сто лет не виделись.

— Гормон, старая кляча! — радостно застонал Срам и уронил к ногам Гормона монетку.

— Тесен мир, — сказал Фрито, и зажав Кольцо в кулаке, хлопнул им удивленную тварь по спине.

— Ты только глянь, кто там летит! — воскликнул Фрито, ткнув пальцем в пустынное небо. — Это же Ника Самофракийская!

Гормон задрал голову — посмотреть, а Фрито захлестнул цепочку вокруг его шеи.

— Ух ты! — воскликнул Срам. — Настоящий пятак 1927 года, и голова индейца как новенькая!

И он опустился на четвереньки прямо у ног Гормона.

— И-и-и раз! — сказал Фрито.

— Мама! — сказал Гормон.

— Бултых! — сказала мазутная яма.

Фрито глубоко вздохнул, и хобботы на прощание сделали ручкой Кольцу и его балласту. Затем они побежали прочь от ямы, а за спинами их из черных глубин доносилось все более грозное бульканье, и земля ощутимо затряслась под ногами. Раскололись скалы и прямо перед хобботами разверзлась земля, заставив их серьезно задуматься. Вдали начали осыпаться черные башни, Фрито со Срамом увидели, как затряслось, потрескалось и обратилось в груду стали и штукатурки здание правления Сыроеда в Бардакле.

— Некрепко теперича строят, не то что в прежние времена, — заметил Срам, уворачиваясь от пролетающего холодильника.

Трещины быстро окружили хобботов, дальше бежать было некуда. Казалось, земля корчится, и утробные стоны несутся из самых ее кишок, надумавших, наконец, опростаться после миллионнолетнего оцепенения. Поверхность земли вдруг перекосило под безумным углом, и хобботы стали соскальзывать в овраг, полный битых бутылок и использованных бритвенных лезвий.

— Чао! — Срам помахал Фрито рукой.

— Так все удачно складывалось! — всхлипнул Фрито.

В этот миг что-то ярко полыхнуло над их головами, и они увидели в небе гигантского орла, ширококрылого и раскрашенного в тошнотворно розовый цвет. Надпись у него на боку, выполненная из литого золота, гласила: «Авиакомпания Deus ex Machina».

Фрито завопил, а гигантская птица пала на хобботов и стараясь побыстрей прошмыгнуть мимо тлеющих во мраке глаз.

— Зовусь Гуано, — представился Орел, взмывая вверх, подальше от рассыпающейся земли. — Занимайте свободные места.

— Но как же… — начал Фрито.

— Не время объясняться, приятель, — оборвала его птица.

— Надо еще сообразить, куда лететь из этой дыры.

Мощные крылья вознесли их на головокружительную высоту, и Фрито со страхом окинул взором землю, корчившуюся внизу. Черные реки Фордора извивались, точно кольчатые черви, огромные ледники, как фигуристы, скользили по ободранным равнинам, горы играли в чехарду.

Как раз перед тем, как Гуано, разворачиваясь, лег на крыло, Фрито показалось, что он мельком увидел колоссальную темную фигуру, цветом и формой похожую на первый блин, — она улепетывала через горы, волоча за собой чемодан, полный непарных носков.