Irag Pezechk-zod - Дядюшка Наполеон (пер. Н.Кондырева, А.Михалев)

– Маш-Касем, но ты ведь знаешь, что это все чепуха сплошная?

– Откуда мне знать, ваше благородие?

– Ладно, Маш-Касем, англичане, конечно, подлые, нехорошие, гнусные, – нетерпеливо сказал Асадолла-мирза, – но разве прав ага, что приписывает тебе всякие шашни с ними?!

Опустив голову, Маш-Касем ответил:

– Ей-богу, ага не сказать, чтоб совсем не прав…

Тут вмешался мой отец и с раздражением спросил:

– Значит, англичане установили с тобой контакт?

– Ей-богу, зачем врать? До могилы-то… Ежели хотите правду знать – да.

Закипая от злости, в разговор вступил дядя Полковник:

– Касем, мы здесь не шутки шутить собрались. Перестань вздор болтать!

– Ладно, ваше благородие, коли вы считаете, что я вздор болтаю, мне вообще нечего говорить, так-то лучше… Разрешите, я пойду цветы поливать.

– Моменто, моменто, господин Полковник, дайте ему сказать. – Тут Асадолла-мирза, стараясь сохранять дружелюбный тон, обратился к Маш-Касему: – Ты говори, но побыстрей, у нас очень много дел.

– Ей-богу, ваше благородие, а мне и говорить нечего. Спрашивайте, чего надо, я отвечу.

Асадолла-мирза, видимо, совсем потерял терпение, но попытался взять себя в руки:

– Как же это получилось, Маш-Касем, что англичане установили с тобой связь? Аге в голову вдарило, он сказал непонятно что, но ты-то ведь клялся, что это все неправда…

– Ей-богу, зачем врать? Неправда – она не ложь.

– Брось, Маш-Касем, я ведь сам тебе подсказывал, признавайся. Не я ли тебя учил на кухне, что говорить надо? А теперь ты мне же…

– Ей-богу, ваше благородие, вы меня, конечно, научили, но и я тоже не соврал.

– Значит, ты и в самом деле был связан с англичанами? Да опомнись, Маш-Касем. Зачем ты чепуху эту порешь? Где они с тобой связывались, когда? И главное – зачем?!

– Ваше благородие, вы мне сказать не даете!

– Как же, тебе не дашь! – взорвался дядя Полковник. – Ты кого угодно переговоришь! Ну, давай рассказывай, мы молчать будем. Каким образом они с тобой связь установили?

Маш-Касем уселся поудобнее и начал:

– Ей-богу, ваше благородие, зачем врать? До могилы-то – ать! ать! До сего дня сто раз хотели убить нас обоих… Вот помню, однажды в Гиясабаде приходит один англичан….

Асадолла-мирза, изо всех сил пытаясь говорить спокойно, прервал его:

– Маш-Касем, ты, пожалуйста, сейчас оставь в покое Гиясабад, расскажи про этот случай.

– Как желаете, конечно… про этот, значит… Вот, значит, на этих самых днях было, однажды пошел я в булочную, вижу англичан идет. Стал он туда-сюда прохаживаться, своими косыми глазами на меня поглядывать, будто я девица четырнадцатилетняя… Я сначала думал, это он по косоглазию своему, а он еще раз глазом зыркнул, а потом в булочную сунулся и весовщика о чем-то спрашивает, а как я на улицу вышел, за мной увязался… Вроде бы, извиняюсь, следом за мной идет. Потом, как с домом поравнялись, он ко мне и подкатился… мол, чтоб тебе худа не видать… А голос у него хриплый, точно дикий зверь рычит… А говорил он… не то по-турецки, не то по-рештски, не то по-хорасански… Спрашивает меня, вы, мол, тут живете? Я, конечно, отвечать не стал, а про себя говорю, чтоб всем англичанам ослепнуть! Ну, зашел я в дом, а сам в щелку дверную на него поглядываю. Вижу, он туда-сюда кинулся, а потом постучал в дверь индийца этого, ну, его и впустили.

– Ты кончил, Маш-Касем?

– Нет, ваше благородие, это еще только начало… Я его потом еще два раза видел. Как он на меня глянул, так у меня сердце-то и не стерпело.

Асадолла-мирза безнадежно посмотрел на отца:

– Ну, точно, установили связь… Вообще что касается вопросов связи… – Он подмигнул отцу и опять повернулся к Маш-Касему: – Ладно, остальное потом доскажешь. Мы видим, что ты очень хорошо осознал, какие опасные планы англичане строят насчет аги…

Маш-Касем перебил его:

– И насчет меня тоже…

– Конечно… Всенепременно… Нам стало известно, что англичане хотят официально установить контакт с агой. Но тут могут возникнуть трудности, так что, дай бог, чтобы дело обошлось миром.

– Только, ваше благородие, про хитрости этих англичанов тоже забывать нельзя…

– Ясное дело… Вот мы и хотим к тебе обратиться, чтобы ты нам помог. Конечно, когда английский посол к аге придет, ага обязательно захочет, чтобы ты на страже стоял – не провели вас чтобы…

Маш-Касем ухмыльнулся:

– Чтоб англичаны меня провели? Пусть лучше вспомнят, как я в Гиясабаде против десятерых англичанов выстоял… С вечера до утра так лопатой размахивал, что ни один не осмелился подойти. Под конец ихний начальник – нижняя-то деревня его была – товарищам своим говорит: «Давай пошли отсюда! Я этого Маш-Касема знаю! Лучше с ним и не связываться….» Повесили головы и ушли. А я им вслед кричу: «Эй вы, подлецы, скажите вашим хозяевам, Маш-Касем не из таких, только на труп мой вам удастся ногу поставить, воду забрать…» Ссора-то из-за, воды была.

– Маш-Касем, какое дело англичанам до гиясабадской воды?… – заорал дядя Полковник.

Маш-Касем покачал головой:

– За столько-то лет могли бы вы в англичанах разобраться… Да во всей стране другого такого места нет, чтобы у англичанов столько врагов было, как в Гиясабаде. Они хотели воду отвести, чтобы, значит, с Гиясабадом покончить, порушить его совсем и надругаться…

– Господин Полковник, Маш-Касем не зря говорит, – вмешался Асадолла-мирза. – Конечно, если отрезать город или селенье от воды, жители в конце концов вынуждены будут сдаться.

– Вот спасибо, что разъяснили.

– Так вот, Маш-Касем, просьба у нас к тебе такая. Когда английский посланец придет повидать агу, договорятся они или нет – ты наблюдай, чтобы этому послу вреда никто не причинил. Ведь английская армия здесь стоит! Если одному из них удар нанести, они весь наш род уничтожат! Пусть придет, побеседует, если договорится с агой – чего уж лучше, а если нет… Даже если ага тебе в сердцах прикажет, ты знай остерегайся: посол должен целым и невредимым из дому выйти.

Маш-Касем, высказав свои возражения против этой идеи, затем все же дал себя убедить, что так или иначе он должен заботиться о безопасности представителя англичан.

После того как Маш-Касем удалился, Асадолла-мирза сказал:

– Нет, просто бред какой-то… Теперь и Маш-Касем совершенно определенно вообразил себя Талейраном!… Да, вот еще какое обстоятельство. Сардар Махарат-хан говорит, что этот ефрейтор, его приятель, соглашается сыграть роль, только если ему дадут в виде вознаграждения исфаханский коврик. Лично у меня в доме всего-то два ковра. Может быть, господин Полковник…

– У братца есть исфаханские ковры, возможно, один из них мы сумеем…

– Моменто, моменто, господин Полковник, вы хотите сказать аге, что надо дать ковер полковнику английской армии, личному представителю Черчилля, чтобы они простили аге грехи?…