Борис Кригер - Сквозняк

Но на этот раз Камеруну улыбнулось счастье, и он, несмотря на сорокаградусный мороз, прошел национальный парк с севера на юг, совершив таким образом поступок, достойный настоящего идиота.

И что, вы думаете, произошло после достижения заветной цели? Ничего особенного. Камерун отправился в четвертое путешествие, причем по тому же маршруту. В этот раз его снова спасали с вертолетом…

Откуда такое стремление подвергать себя смертельной опасности? «Скука!» – скажете вы. Не иначе – скука. А может, и правда, поиск общения с Богом? Может быть, Бога больше нет в храмах, и теперь, чтобы перемолвиться с ним словечком, нужно полностью отдаться на милость Белому Безмолвию?

Сотрудница, поведавшая мне эту эпическую историю Камеруна-первопроходимца, тоже увлекается опасными занятиями в свободное от работы время. Она часто смакует воспоминания о полученных травмах в результате падения с лошади, игры в женский хоккей на траве с применением мячика, изготовленного из цемента. Прыгала она и с парашютом, бросалась с высоты вниз головой, будучи привязанной за ноги, каталась на роликах по тонкому весеннему льду на озере и даже лазала по обледенелому столбу вверх за призами, причем практически голая по пояс… Но особенно ей нравится рассуждать об эволюции цвета синяков.

– Вот тут у меня был синяк размером со сковородку, – гордо заявляет эта весьма увесистая барышня, демонстрируя упитанную коленку. – Сначала синяк был багровым, потом посинел, а затем по краям стал фиолетовым, а в середине черным! – говорит она с сожалением, что этот чудо-синяк остался в прошлом.

А сынишка сотрудницы поделился собственными воспоминаниями о спуске на старом диване через пороги горной реки, прыжках с обрыва, попытке полетов с крыши, игре в бейсбол, в результате которой ему делали операцию в отделении восстановительной хирургии лица, а также прочих мелких шалостях.

Из вышесказанного можно сделать вывод, что как бы ни была спокойна и размеренна жизнь человека, все равно при желании он найдет себе приключений вдоволь. Куда нам до местных жителей Канады, этих титанов-пионеров, строителей могучей северной страны! Так и хочется встать и спеть гордый гимн, чтобы почтить память всех безвременно покинувших этот мир, чья жизнь внезапно оборвалась в момент триумфальной погони за восхитительным синяком размером со сковородку.

Иной раз хочется понять, откуда берутся разные типажи людей. Особенно это занимательно в провинции, где многие поколения остаются на одном месте и взаимоперемешивание народонаселения случается нечасто. Видимо, необходимо обратиться к истории, чтобы понять, отчего мои добрые соседи столь необщительны (за долгих семь лет мы не только не перебросились маломальским словечком, но и вообще не видели друг друга), или почему местный человек предпочитает сидеть дома впроголодь и курить траву, а не пойти и не заработать себе на что-нибудь более питательное.

Все началось более ста сорока лет назад, когда некто по имени Хант обосновался на берегу тогда еще пустынного водоема и решил, что здесь возникнет населенный пункт, который впоследствии, разумеется, назвали Хантсвилль. И где я был тогда? Если б я вовремя подсуетился, то этот населенный пункт назвали бы Кригерсвилль, хотя, впрочем, это совершенно не звучит… Так что, может, оно и хорошо, что я не подсуетился и прибыл сюда с некоторым опозданием.

Так или иначе, мистер Хант запретил употребление алкогольных напитков на своем берегу, и все питейные заведения сконцентрировались на противоположном. Рассматривая старинные фотографии, поражаешься тому, как похожи их герои на сегодняшних окрестных жителей. Вот те же Джоны и Фрэнки стоят с увесистыми пивными кружками, только одежка на них более стильная. И неизменно на грязных шеях повязаны галстуки. А как же… Кругом ведь плескался девятнадцатый век. Эпоха обязывала.

В 1877 году корреспондент одной захудалой газетенки, проезжая через деревню, ставшую впоследствии славным городом Хантсвиллем, рапортовал: «Несчастная, потребительская деревушка, в которой проживает, пожалуй, не больше ста жителей». Другой журналист в 1879 году призывал остановить пьянство и перестрелки, которые в основном губили молодое население. Его коллега добавлял масла в огонь: «Улицы этого селения полны дохлых лошадей, куч навоза и прочих отбросов, а также непроходимой грязи, которой могла бы гордиться любая индейская деревушка времен первопроходца, досточтимого Жака Картье».

Нравы того времени отлично отражены в правилах местной гостиницы с гордым названием «Альбион». Правила гласили: «Джентльмены, ложащиеся в постель не снимая сапог, должны платить сверх прейскуранта; три удара в дверь означают, что произошло убийство, и вам нужно явиться для расследования; пожалуйста, напишите ваше имя на обоях, чтобы мы знали, что вы здесь были; недостающая ножка стула, если она вам понадобится, находится в шкафу; револьверные выстрелы – не причина для беспокойства; за керосиновые лампы требуется доплата, свечи – бесплатно, но они не должны гореть всю ночь; не отрывайте куски обоев для раскуривания ваших трубок (обои нужны для ведения записи имен постояльцев); если идет дождь и на вас капает через дырку в потолке, – зонтик под кроватью; крысы не опасны, даже если они гоняются друг за другом по вашему лицу; двое джентльменов, проживающих в одной комнате, должны договориться пользоваться одним креслом; если в наличии нет полотенца, пользуйтесь одеялом».

Если вы полагаете, что я выдумал эти правила, то вы не угадали. Я переписал их из исторической брошюры, описывающей наш край ( Larry D. Cotton . Wiskey and Wickedness. Vol. 3: Muskoka and Parry Sound Districts, Ontario 1850 to 1900).

Приятный нрав местных жителей проявлялся и во время великих потрясений, постигших наш город. Самый страшный пожар в истории Хантсвилля случился в 1894 году. Выгорел весь центр города как раз по ту сторону реки, где, по завещанию Ханта, было запрещено употребление горячительных напитков. Как только начался пожар, жители немедленно послали призыв о помощи в близлежащие населенные пункты Брейсбридж и Гравенхёрст. Однако добровольные пожарные команды прибыли, когда огонь уже был потушен. Поскольку пивные оказались на другой стороне реки и не пострадали от огня, пожарники прямиком отправились туда. После нескольких стаканчиков виски они затеяли драку, и самые шустрые были арестованы местным констеблем. Оставшиеся пожарники обступили констебля и предъявили ультиматум: если их товарищей немедленно не освободят, то они завершат разрушение того, что не уничтожил пожар. Арестанты были немедленно отпущены, и пожарники покинули город со следующим поездом.