Эстер Паперная - Парнас дыбом

1. В полдень купаться идет из дворца
Веверлей богоравный.
А во дворце он оставил супругу
свою Доротею.
В пышном дворце Доротея ткала
большую двойную
цвета пурпурного ткань, рассыпая
узоры сражений
5. между Ахейцами в медных бронях
и возницами Трои.
Не было в целой Ахайе героя
подобного в беге,
всех побеждал Веверлей быстроногий
в ристалищах буйных,
плавать же он не умел. И с собою
берет он в подмогу
два пузыря тонкостенных, из жертвен-
ных телок добытых.
10. Близко от Скейских ворот их готовили
мудрые старцы,
к богу воззвав, они вкруг разбро-
сали ячмень крупнозерный,
шеи приподняли жертвам, зарезали,
кожу содрали,
бедра потом отрубили, двойным их
пластом обернули,
светлого жира и мяса сырого наверх
положили,
15. из-под кишок извлекли упругий
пузырь тонкостенный
и через легкий тростник надували
с различною силой.
Так снарядившись, на пруд поспешил
Веверлей боговидный.
Были устроены там водоемы; вода
в них обильно
светлой струею лилась, нечистое
все омывая.
20. Платье совлекши, на мелкоблестящем
хряще, наносимом
на берег плоский морскою волной,
он все разостлал их;
кинулся в пруд с головою, но ног
голова тяжелее,
медным доспехам подобно, осталась
она под водою.
Только узнала о том Доротея, богиня
средь женщин,
25. тотчас закутавшись в белое, как
серебро, покрывало,
вышла из спальни она, проливаючи
нежные слезы.
Вышла она не одна: вслед за нею
пошли две служанки —
Эфра, Питфеева дочь, с волоокой
Клименою рядом.
Вскоре пришла она к месту, где
пруд протекал светловодный.
30. Милые ноги узрела и стала рыдать
безутешно,
волосы, плача, рвала, далеко
покрывало откинув,
и Ниобее подобно в тот миг она
окаменела.
Тучегонитель Зевес сохранил для
потомства их вечно.
Много столетий прошло и много
ушло поколений,
35. но до сих пор там стоят над водой
Веверлеевы ноги
и в стороне средь песков — Доротеи
белеющий остов.

1. В те дни, когда на нас созвездье Пса
глядит враждебно с высоты зенита,
и свод небес, как тяжесть, оперся,

2. И от лучей не сыщешь ты защиты,
пошел купаться знатный Веверлей,
хламидой бренною едва прикрытый,

3. С собою взявши пару пузырей,
в дворце жену оставив Доротею.
Вот граф идет среди густых аллей,

4. От духоты полуденной потея.
К пруду придя, нырнул, как только мог,
но голова у графа тяжелее

5. Его прекрасных, стройных графских ног.
И вот она осталась под водою.
Хрустит в саду тревожимый песок

6. Под легкою воздушною стопою.
То Доротея, светлая жена,
спешит на пруд, волнуема молвою,

7. И, ноги увидав, поражена,
окаменела, как супруга Лота.
С тех пор сошли в могилу племена,

8. Века иной омрачены заботой,
и высох пруд, и сад давно заглох,
и одичали бывшие красоты,

9. И на дворце растет зеленый мох,
и поросли крапивою аллеи,
но до сих пор торчит там пара ног
и остов бедной нежной Доротеи.

В одну из самых жарких пор
затеял Веверлей купаться.
И надобно сознаться,
что Веверлей сей плавал как топор.
В кладовке, в старом хламе роясь,
нашел он плавательный пояс
и, на свою беду,
решил: пойду.
(А дома бросил он супругу Доротею.)
Спешит наш Веверлей по липовой аллее,
пришел, нырнул, как только мог,
нырнул он прямо головою.
Известно — голова всегда тяжеле ног,
и вот она осталась под водою.
Его жена, узнав про ту беду,
удостовериться в несчастии хотела.
И, ноги милого узревши в том пруду,
в сей миг она окаменела.
Хотя с тех пор прошел уже немалый срок,
и пруд заглох, и заросли аллеи,
но до сих пор торчит там пара ног
и остов бедной Доротеи.

Вот что мне рассказал мой попутчик,
мой случайный знакомый на миг,
отставной лейб-гвардеец поручик,
седовласый почтенный старик:

«Нынче что? Нынче рай и приволье:
дресмашины у вас, бункера,
все толкуете — пар, многополье.
Не такая бывала пора.

Жил в деревне Отрадной помещик,
Варсонофий Петров Веверлей.
Ну и был, доложу я Вам, лещик,
вряд ли было в округе лютей.

Только слышишь: в колодки злодеев,
на Камчатку сошлю, засеку.
Ну, и много ж засек Аракчеев
на своем на злодейском веку.

Вечно пьяный — страдал, вишь, от жажды, —
вечно фляжку с собою имел.
Вот пошел он купаться однажды,
ну, а плавать-то он не умел.

Подошел он к пруду; шаровары
снял и на берег лег отдохнуть
(с тела был он сухой и поджарый,
заросла волосами вся грудь).

Полежал он в мечтательной неге,
встал и тело обрызгал водой,
отошел с три шага и с разбегу
прямо в воду нырнул головой.

Затянуло беднягу в пучину,
над водой только ноги видны.
Кто опишет тоску и кручину
Веверлеевой бедной жены?

А любила ж его Доротея,
а за что — не пойму до сих пор.
Как узнала — помчалась скорее,
дрожь в руках и взволнованный взор.

Прибежала на пруд и узрела —
пара ног над водою торчит.
И старушечье дряхлое тело
превратилось мгновенно в гранит.

До сих пор в деревеньке той дальней
видят ноги и белый скелет».
Так закончил рассказ свой печальный
мой знакомый и вышел в буфет.

Царь всех царей земных, властитель Веверлей
торжественно грядет к священному Мериду.
Царь плавать не умел. И пару пузырей
дает ему жена, избранница Изиды.

И, тело обнажив под сенью пирамиды,
он погрузился в пруд, творя молитву ей.
Но мудрая глава ног царских тяжелей —
осталась голова в объятьях Нереиды.

Той вести гибельной довериться не смея,
спешит на озеро царица Доротея
и, к озеру придя, окаменела вдруг.